Красный принц
Шрифт:
– Всё равно – я отказываюсь от вашего предложения, – подумав, я сделал шаг в сторону Марии – подальше от гуля.
– Это твой окончательный ответ? – выжидательно спросил он, – ты точно уверен в своих словах?
– Да, – с убеждённостью ответил я, – мне от вас ничего не нужно.
– А если мы чуть по-другому расставим акценты?
В ответ я нахмурился, не понимая, о чём он говорит.
– Что если у тебя будет другой выбор – стать одним из нас… в обмен на жизнь твоей любимой?
– Что? – краска сошла с моего лица, и я просто окаменел. Мой взгляд переместился на мою девушку как раз в тот момент, чтобы успеть заметить быструю тень, мелькнувшую
Логан оказался рядом с Марией, он с лёгкостью поднял её и прижал к телу. На одном из его пальцев прямо на моих глазах вырос длинный изогнутый коготь, который он приложил к шее девушки.
– Нет! – закричал я, срываясь с места, а затем резко остановился, словно наткнувшись на стену – гуль покачал пальцем из стороны в сторону, а затем провёл когтём по её шее – появилась маленькая царапина, сквозь которую проступили капли крови.
– Если ты шевельнёшься в нашу сторону – я не задумываясь убью её, – холодно проговорил он. – А теперь слушай меня внимательно, мальчик, когда я говорил, что не потерплю отказа именно это я и имел в виду. Либо ты, либо она. Выбирай.
– Это будет не добровольное согласие, – быстро сообразив, выпалил я, – это принуждение!
– Да неужели? – усмехнулся гуль, а затем быстро провёл языком по шее Марии, слизывая кровь и заставляя меня непроизвольно дернуться, – ты можешь отказаться. Просто сказать нет и уйти из комнаты, оставив со мной Марию. Вернёшься к своей жизни, может, поступишь в какой-нибудь незначительный колледж. Знаешь, что такое насильное обращение? Это когда я держу упирающегося тебя и заставляю делать то, что мне надо – вот, что такое насилие. Добровольное обращение – это когда ты всё делаешь сам. Ты понял?
– Да, – дрогнувшим голосом ответил я, не сводя взгляда с Марии, – я понял.
И в этот момент я действительно всё понял. Я смотрел на самую красивую девушку в моей жизни, на свою возлюбленную, на ту, кто являлась смыслом моего существования. Логан вёл меня к этому с самого начала, он всё спланировал, зная, что я не смогу отказаться от неё, поэтому соорудил вокруг нас смертельный лабиринт, финалом которого являлась эта гостиная. Наши отношения были обречены с самого начала. С того дня, как мы вместе рассматривали картину Милле – «Офелия». И мы знали это так же, как и я знал, что должен её отпустить. Я просто обязан был всё прекратить! Боже, я разрушал счастливую жизнь своей возлюбленной ради наших отношений. Да, я эгоистично думал, что вместе мы будем счастливы, я позволял ей убеждать меня в этом, гася мой разум и давая волю чувствам. Но сейчас я всё видел с кристальной ясностью и понимал – вот она наша развилка – наше расставание. У меня не было выбора с самого начала – я должен спасти её. Смотря на гуля, что держит Марию, я внутренне усмехнулся, видя его напряжённость во взоре – кажется, он до конца не верит, что я дам согласие, хотя оно стало очевидным с первых минут моего пребывания в комнате. Жизнь Марии – для меня всё. И если для того, чтобы она жила мне придётся стать монстром – что же, я согласен на это. И пусть бог покарает меня и отправит после смерти в ад – это моё решение, мой выбор – ведь в нём заключается её спасение.
– Я согласен, – просто сказал я, чувствуя, как огромное напряжение растворяется во мне, оставляя после себя чувство лёгкости и немного сожаления.
– Ты серьёзно? – яркий свет озарил его лицо, Логан обрадовался моим словам, но всё ещё сохранял настороженность, – учти, назад
– А разве ты дал мне выбор? – с сарказмом протянул я, делая к ним шаг, – Мария для меня всё и тут ты предлагаешь мою жизнь в обмен на её. Ты должен понимать, что с её смертью умру и я.
Мне показалось странным та светлая улыбка, что промелькнула на его лице. Он был не просто рад моему согласию – сейчас он буквально торжествовал, слушая меня.
– Тогда я рад, что ты согласен. Уверяю тебя, мальчик, ты не пожалеешь об этом.
– Не поверишь, но я уже сожалею, – не сводя мрачного взгляда с девушки, ответил я, – отпусти Марию – тебе она уже не нужна. Ты получил меня.
– О! Ты прав, – усмехнулся он, возвращая девушку на диван.
– Можно я поцелую её на прощание? – тихо спросил я.
– Да-да, конечно, в конце концов – вы видитесь в последний раз – ответил он, делая пригласительный жест, – только без глупостей, хорошо?
– Разумеется, – кивнул я и подошёл к дивану.
Лицо Марии в этот момент было безмятежным. Она спала глубоким, ровным сном, ничто не тревожило мою девочку, не беспокоило. Я провёл рукой по её шелковистым волосам, а затем поднёс их к носу, вдыхая такой родной, нежный запах персиков. Боже, поверить не могу, что всё это в последний раз, что я больше никогда не прикоснусь к ней, никогда не испытаю счастья близости, тепла. Мы никогда больше не будем петь песни, смотреть фильмы, смеяться, дурачиться, шутить. Наша главная именная шутка останется в прошлом, как и наши песни, наша картина, наша жизнь. Всему пришёл конец, и от этого на губах появилось чувство непередаваемой горечи. Наклонившись к ней, я мягко поцеловал её в губы, а затем в лоб, в последний раз ощущая её бархатистую кожу и запах её души.
– Надеюсь, когда ты проснёшься, ты будешь помнить мой последний поцелуй, – еле слышно прошептал я.
– Закончил? – довольно грубо поинтересовался Логан, касаясь моего плеча.
– Что теперь? – отпуская Марию и выпрямляясь, спросил я.
– Теперь ты сядешь за стол и напишешь три письма – отцу, на работу и Марии. В них ты сообщишь, что принял моё предложение.
– Я оставил дома письмо отцу, в котором сообщил, что уезжаю с Марией, – мне не стоило ему об этом говорить, но слова сами вырвались, от чего я нахмурился.
– Не волнуйся об этом, этого письма твой отец не увидит, – ответил он, а затем прошёл через всю комнату и подошёл к одному из комодов, стоящих возле стены. Из верхнего ящика он достал несколько листов бумаги и ручку, после чего передал их мне.
– Садись и пиши, – приказал он, располагаясь рядом.
– Что ты сделаешь с Марией? – я уже собирался начать писать, когда этот вопрос возник в моей голове и я тотчас же озвучил его.
– После того, как процесс пойдёт, я отнесу девушку домой, где внушу ей, что она плохо себя почувствовала и не поехала на вокзал, а вместо этого легла спать. Она ничего не будет помнить из того, что произошло сегодня.
– Хорошо, – я принял его слова, кивнув головой, – но если ты обманываешь меня… знай – я сделаю всё, чтобы ты умер!
– Ох уж эти горячие юноши, – с сарказмом протянул он, искоса наблюдая за мной, – вам всегда нужно продемонстрировать свою силу… ничего, скоро это измениться.
Мне оставалось лишь хмуро посмотреть на него, прежде чем начать писать.
***
Когда я закончил, гуль забрал мои письма и внимательно перечитал, а когда были трогательные моменты, иронично хмыкал и кривил брови.