Красный сердолик

Уитни Филлис

Не знаю, отчего мой мозг выбрал именно этот момент, чтобы, по касательной оторвавшись от действительности, восстановить в памяти то, что я, казалось, начисто позабыла. Как бы там ни было, перед моим мысленным взором с безжалостной ясностью возникла картина: я стою в витрине и…

— Клюшка для игры в гольф! — воскликнула я и чуть не задохнулась. — Ах, Билл!

— Ну и что с этой клюшкой? — спросил Билл.

— Другая половина… та, которую они не нашли. Я держала се в руках. На ней отпечатки моих пальцев!

И

я рассказала ему, как приводила в порядок витрину; как подняла верхнюю часть клюшки и засунула ее в спортивную сумку, висящую на плече манекена — просто чтобы она не валялась на виду. Я спрятала ее в таком месте, где она рано или поздно обнаружится. И если они найдут мои отпечатки пальцев и сопоставят…

Билл неодобрительно взглянул на меня.

— Да, плохи наши дела. — Он собрался с мыслями. — Может быть, вместо того чтобы полагаться на волю случая и пытаться выкинуть из головы неприятные воспоминания — а это все равно не получится — нам следовало бы объединить усилия и найти настоящего убийцу, пока не схватили какого-нибудь ни в чем не повинного человека.

Елена обняла меня за плечи, потому что я снова задрожала.

— Но это еще не все! — воскликнула я. — Как же я могла забыть! Вы помните кольцо, с которым Мак-Фейл носился как с писаной торбой? Так вот: я, по-видимому, нашла камень от этого кольца. Или кусочек камня. Я подняла его с ковра, но подумала, что это осколок какого-то дешевого украшения. Если это тот самый камень, моя находка может оказаться важной для расследования.

— Что ты сделала с этим камнем? — спросил Билл.

Я с предельной ясностью заново испытала ощущение того, что камень находится в моей руке: гладкий, но с зазубриной на краю, словно у него отбит кусочек. Мне припомнилось и то беспечное движение, посредством которого я позволила камню выскользнуть из пальцев.

— Он в кармане халата, — объявила я. — А халат висит на спинке стула в моем кабинете.

— Хорошо, — сказал Билл. — Завтра утром первым делом достань его и передай Мак-Фейлу. Возможно, это важная улика. И постарайся хорошенько выспаться.

Наконец Елена закрыла за гостями дверь, и мы остались одни в квартире. Несмотря на усталость, я долго не ложилась, беспокойно слоняясь по комнатам.

— Елена, как ты думаешь, кто мог…

Она резко меня оборвала:

— На сегодня хватит. Оставь что-нибудь для полиции: пускай у них болит голова. У тебя был тяжелый день, да и я немного раскисла. Мы ложимся спать.

Чуть позже я лежала в постели в нашей с Еленой общей спальне и невольно восстанавливала в памяти жуткие картины, увиденные задень, перебирала в уме вопросы, оставшиеся без ответов. Я всматривалась в темноту и слушала, как дождь стучит по оконному стеклу.

Должно быть, смерть Монти была кульминацией загадочной истории, которую нам еще только предстоит

прочесть. Но убийство — не завершение сюжета, а скорее начало новой истории, в которой все, кто был так или иначе с ним связан, должны будут исполнить свои роли. Истории, переполненной страхом, неуверенностью и отчаянием. Потому что эти чувства сопровождают убийство с такой же непреложностью, с какой ночь следует за днем. Завтра откроется новая глава. Какая роль в ней отведена мне? И когда достоянием публики станет та часть роли, которую я уже сыграла?

Я долго ворочалась, пока не погрузилась в беспокойный, исполненный кошмаров сон.

Глава 7

На следующее утро я проспала, и Елена решила меня не будить. Когда я встала, она уже ушла, оставив для меня газету на журнальном столике. Убийство Майкла Монтгомери заполонило первые страницы чикагских газет.

И оно больно ударило по Каннингхему и его магазину. Едва войдя в него, я ощутила нервное возбуждение, сопровождавшее меня повсюду. Когда я вошла в лифт, разговор там прекратился. Со мной здоровались, затаив невысказанные слова, незаданные вопросы. Проходя по коридору, я кожей чувствовала преследовавшие меня взгляды.

Интересно, подумала я, многие ли говорят друг другу при встрече: "Ведь он ее, кажется, бросил? Оскорбленная женщина — это, знаете ли…" И если таково их нынешнее отношение, то что будет, если выяснятся скрытые мною обстоятельства?

Но мои мысли были заняты в первую очередь осколком, найденным мною в витрине. Осколком, который, по-видимому, представлял собою часть драгоценного камня из кольца, которое Монти сжимал в руке. Выйдя из лифта, я поспешила в свой кабинет, чтобы как можно скорее достать камень из кармана халата.

Дверь в кабинет была, как всегда, открыта. Там не находилось ничего ценного, и я не видела необходимости запирать замок на ночь. Кейт еще не пришел, и я направилась прямо к своему стулу. Халата на нем не было.

Первым делом я подумала, что могла повесить его куда-нибудь еще. Например, на крючок за дверью. Я чуть было не двинулась туда, но в это мгновение моих ушей достиг слабый шорох, и я поняла, что нахожусь в кабинете не одна. Я похолодела, ощутив, что за дверью таится опасность.

И тут, прежде чем я успела пошевелиться. Кто-то набросился на меня сзади. Мне нанесли тяжелый неуклюжий удар по голове, прямо за ухом, и я свалилась на стол, ошеломленная и потрясенная случившимся.

Я не потеряла сознания. Хотя удар был нанесен с большой силой и решимостью, меня защитили густые волосы. Я слышала удалявшийся по коридору топот ног, но долго еще не могла собраться с духом, чтобы пошевелиться или закричать. Казалось, меня несет волна, и я не могу нащупать твердую почву под ногами.