Красный свет
Шрифт:
В «Джорнал» в тот день появился заголовок:
БАГЛИОЗИ НАЗЫВАЕТ ОБВИНЯЕМЫХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ МЭНСОНА «НЕНОРМАЛЬНЫМИ»
Вскоре после этого Мерси обнаружила, что два подразделения полиции и шерифское управление добровольно представили фотографии фермеру, но Акуна не нашел тех людей.
Мерси откатилась назад вместе с креслом, встала и подошла к окну. День был ясным, ветреным. Буря унеслась, и небо казалось каким-то чуждым, светло-голубым, словно его принесло откуда-то ветром. Из Исландии?
Деревья в четырехугольном дворе за библиотекой были черными от дождя. На бетоне валялись желтые листки бумаги. Мерси подумала,
Ей нравились годы, проведенные в Фуллертоне. Специализация по психологии, особое внимание уголовному правосудию. Она обнаружила в психологии много глупцов, некое прибежище для благонамеренных людей с невысокими устремлениями и низким коэффициентом интеллектуальности. Но зато ей пришлось прочесть хорошие книги и провести много времени наедине с собой. И с Беном, игравшим роль ее кавалера. Бен легко мог выпить одним духом две двадцатичетырехунцевых банки пива. Он поступил в службу лесоохраны, никогда не звонил и не писал. Право же, хорошее было время, и всего несколько десятилетий назад.
Мерси долго смотрела в окно, потом закрыла рукой один глаз. Цвета сохранились, но перспектива исчезла.
Наверное, с одним лишь зрячим глазом Акуне трудно было найти своих мучителей, подумала она. Даже с двумя. Но она не особенно поверила бы в версию Акуны, даже будь у него три зрячих глаза.
Почему полицейские? В шестьдесят девятом году их терпеть не могли. Полицейских называли свиньями. Появлялось множество карикатур, где затянутые в маленькие, тугие мундиры боровы били людей большими полицейскими дубинками и палили из огромных револьверов. Полицейские были первыми козлами отпущения за любую неприятность. Тебя ударила молния, укусила змея, тебе приснился дурной сон – в этом всегда можно обвинить больших, скверных свиней.
Хессе Акуна ненавидел полицейских – ну и прекрасно! Мерси тоже не питала к ним любви. Но это не означало, что они избили его до полусмерти бейсбольными битами, когда он выходил из курятника утром четвертого июля.
Он так говорил, потому что верил в это. Газеты печатали его слова, ведь благодаря им номер получался интересным. Соответствовал политическим настроениям того времени. И возможно, все это было ерундой.
Но Патти Бейли знала правду или утверждала, что знала. Один из ее клиентов проболтался. И Патти жила в отеле, по слухам, представлявшем собой место развлечений полицейских с девочками.
Мерси вернулась, скопировала все, поблагодарила «сэра Артура Конан Дойла» и попросила его о любезности. Ей хотелось провести черту между Акуной, Бейли и полицейскими.
– Продажные полицейские в округе Ориндж в шестьдесят девятом году, – сказала она. – Я хочу знать о них все.
Берн озорно улыбнулся:
– Дайте мне один день, сержант.
Глава 14
Когда Мерси вернулась в управление, было уже почти шесть часов. Кончалась пятница, большинство сыщиков в штатском уже разъехались на выходные, но одетые в форму патрульные ночной смены выглядели свежими, бодрыми, готовыми нести службу.
На автоответчике были хорошие сообщения: телефонная компания предоставит номера, фамилии и адреса всех, с кем Обри Уиттакер
У Гэри Брайса появилось для нее «кое-что», он просил позвонить, когда ей будет удобно.
Майк оставил еще два сообщения с просьбой позвонить, как только сможет.
Эван оставил еще одно сообщение о желании поговорить. Мерси обратила внимание, что его тон не был снисходительным. Это произвело на нее впечатление, поскольку О'Брайен редко говорил что-либо иным тоном.
О'Брайен находился внизу, в лаборатории, с помощью увеличительного стекла и ультрафиолета он изучал белый лист бумаги с черным отпечатком ноги на нем. Фиолетовый свет играл на лице эксперта, делая его похожим на инопланетянина.
– Что у тебя там? – спросила Мерси, придвигая к нему стул.
– Мне он кажется подозрительно похожим на след в кухне Обри Уиттакер.
Вот тебе и серьезное сообщение Эвана.
– А зачем ультрафиолет?
Он посмотрел на нее с легкой усмешкой:
– Для исследования.
– И это считается здесь наукой?
– Леди Холмс, я хотел посмотреть, как поведут себя чернила в этих лучах, не откроется ли что-нибудь, чего мы не можем увидеть без них. Ничего не открылось, но все-таки посмотри.
Эван был двадцатипятилетним, худощавым, жилистым, с веснушчатым лицом, часто казавшимся радостным. Рыжевато-каштановые волосы, нос пуговкой. Холостяк. Мерси заметила, что он привлекал женщин, сам того не сознавая. Иногда она видела, как в его веселых зеленых глазах появляется озабоченность, словно в перерывах между развлечениями его мысли занимало нечто серьезное. О личной жизни Эвана она знала мало и не интересовалась ею. Он был самым скрупулезным, умным и организованным экспертом из всех, с кем Мерси приходилось работать.
Она была столь высокого мнения об О'Брайене, что в начале года написала в отдел личного состава рекомендательное письмо, предлагая перевести его из вольнонаемных служащих в полицейские. Трое других полицейских тоже выступили с такой инициативой. Эван относился к этому иронически, называл себя непригодным из-за легкого эпилептического состояния. Оно легко контролировалось лекарствами, но все равно являлось болезнью. «Пистолета эпилептику не выдадут, – сказал он Мерси. – Правда, ты могла бы выдать. Кроме того, в лаборатории нужны вольнонаемные, им можно меньше платить, но больше их нагружать».
Мерси полагала, что Эвана должны взять, поскольку эксперт он весьма квалифицированный, молодой и способный. Кстати, его отец был полицейским с отличной репутацией – так репутация Кларка помогла Мерси, а Пата – Майку Макнелли. Однако приемная комиссия отвергла Эвана, как он и предсказывал.
Мерси это разозлило, потому что она верила в Эвана. Ведь чем выше бы он поднялся, тем более значительным союзником стал бы.
О'Брайен расстроился гораздо меньше. В тот вечер, когда об этом объявили, они отправились компанией пить пиво, с ними была Линда Койнер, она тоже получила отказ из-за плохого зрения. В конце концов Линда расплакалась на плече Майка Макнелли. Тот проявил к ней сочувствие, гладил ее, словно одну из своих ищеек. О'Брайен весь вечер смеялся, едко острил и повез Линду домой. Мерси думала, что отказ больно задел его, поскольку он больше никогда о нем не вспоминал, – это типично мужская реакция, достоинство, которым она восхищалась.