Красный тайфун

Савин Влад

Мне приходилось участвовать в допросе Мацумото. И я запомнил, как он сказал, «если бы в Японии все пошло вот так — а может, мы и живем в отраженном мире». И наши миры первоначально были не инопланетными, а «параллельными», теперь об этом можно рассказать. Мир Мацумото все же родился первым — Япония, где не было революции Мейдзи. После — я был переводчиком «Семи разбросанных камней» на русский. Причем так случилось, что русская версия, с согласия автора, вышла из печати даже раньше японской. Что породило совершенно ложное, но встречающееся в западной критике мнение, будто подлинными авторами были я и брат.

Что если они существуют — «альтернативные миры»? Как например — битва при Садовой, 1866 год. При победе австрийцев, Бисмарк вошел

бы в историю не как объединитель Германии «железом и кровью», а как один из мелких неудачливых политиков с чрезмерными амбициями; не было бы разгрома империи Луи — Наполеона, не было бы Парижской коммуны. Но мощь Пруссии росла — и где-нибудь к 1914 году ей все равно предстояла бы разборка с Францией, на этот раз возможно, более успешная. Возникла бы Германская империя — и законы империалистической конкуренции за рынки сбыта вынудили бы ее к общеевропейской, а может быть и мировой войне, первой мировой, где-то в 1939 или 1941. Ленин и Гитлер остались бы невостребованы — но гнилость дома Романовых и их режима неизбежно привела бы, в итоге проигранной войны, к коммунистической революции, пусть с другим вождем; за ней последовали бы революции еще в нескольких странах. Энгельс считал, что у австрийцев шансы — предпочтительнее! Но история сыграла по — своему — и пруссаки победили (прим. — мир моей «Страны Гонгури» — В. С.). Насколько этот мир отличался бы от нашего, и что писали бы историки там?

К нашему удивлению и недоумению, Адмирал (и еще некоторые фигуры) настоятельно советовали нам не касаться «параллельных миров». Не давая никаких объяснений — сказав лишь, «пока не время». Это были годы советского триумфа в космосе, год пятьдесят пятый, запуск первого спутника, пятьдесят девятый — полет человека. «Лучше, товарищи писатели, перенесите действие на другие планеты». Так появились Саракш, Гиганда, Тагора и остальные миры.

И — нельзя не только дважды войти в одну реку. Но и самим остаться прежними — чего абсолютно не понял Солженицын. В наших мирах, земляне — прогрессоры, это коммунары, боевой авангард человечества, готовые командиры, офицеры, на случай возникновения любой критической ситуации, вроде реального инопланетного вторжения, умеющие при необходимости и убивать и умирать — ставшие такими из мирных жителей коммунистической Земли. У Солженицына же «охранители истории», это циники и предатели — тоже, по сюжету, ставшие таковыми из землян счастливого будущего; машина времени у него — это машина развращения людей. Но можно ли ждать иного от писателя, который сам никогда не был коммунаром?

Странники изначально были задуманы как Разрушители. Творцы посредством хаоса — они ломают отсталые, закосневшие структуры, ну а после здоровые законы естественного развития приведут все в должный порядок; ну а если не приведут, то о нежизнеспособном не стоит и жалеть! Откуда у нас родилась сама идея Странников — разговор долгий. Скажу лишь что Рудольф Сикорски во многом был списан нами с реальной личности германской национальности. Впрочем, многие другие персонажи также имели реальные прототипы. А вот Прогрессоры (не прогрессоры — сотрудники земного департамента, а именно фигуры, равнозначные Странникам), появились позже, и были задуманы именно как антипод последних. Они не ломают, а помогают строить, перестраивать, преодолевать препятствия глобального масштаба. Они враги Странников, или противовес, идущий от того же корня? А мы с братом еще и сами не решили!

Вашингтон, Белый Дом. 30 июля 1945.

— Значит, Джо мне солгал — сказал Президент — по форме, безупречно, если у него действительно, этого нет. Но вот по существу… С таким талантом — ему бы в нашем Верховном Суде выступать.

Его собеседник промолчал. Сейчас он был в безупречном штатском костюме, а не в мундире кэптена. Согласно неофициальному статусу, «особо доверенного лица, привлеченного в качестве советника или эксперта» (прим. —

должность Советника по национальной безопасности учредят лишь в 1953 г. — В. С.). Он лишь пытался угадать, доволен ли Президент его докладом, или совсем наоборот.

— Вероятность того, что все это правда — спросил Рузвельт — если бы это был тотализатор, то сколько бы вы поставили, за и против?

— Восемьдесят процентов — ответил Советник — и это при максимально критической оценке. Такой корабль как «моржиха» в принципе не мог быть построен на верфях СССР. Была еще какая-то вероятность, что русские блефуют, что все это грандиозная игра. Но блеф не может топить целые эскадры. Добавлю, что по достовернейшим данным, К-25 не покидала Молотовска, выходя лишь на короткое время. Следовательно, на Тихом океане… делайте выводы, мистер Президент.

— Насколько мне известно, как раз там русские пытались в Петропавловске изобразить имитацию присутствия «моржихи»? Причем эта попытка была довольно неумелой.

— Или же, истинной целью было скрыть приход второй «моржихи». Натолкнуть и нас, и японцев на «естественное» объяснение, что речь идет все о той же К-25, прошедшей под полярными льдами. А раз эту вторую суперлодку никто не видел, кроме Лазарева, специально прилетавшего в Петропавловск, бросив все дела — что разумно, надо же было четко договориться о взаимодействии, не доверяя радиосвязи — то повторю еще раз, делайте выводы, куда вторая «моржиха» после делась, выполнив свою работу, на бумаге расписанную между обычными подлодками русской Тихоокеанской эскадры. И остается лишь гадать, что она еще привезла — если японцы устроили целое воздушное сражение, лишь бы не позволить Лазареву вернуться во Владивосток.

— То есть, по — вашему, и они что-то знали?

— Допрос всех причастных, кто остался жив, показал, что точных сведений не было. Но меры по обеспечению безопасности были совершенно беспрецедентные — русские явно были озабочены чем-то помимо сохранности жизни даже своего комфлота. Бомбардировщик Ер-2, переделанный с пассажирский, поднимает десять человек с багажом — а назад Лазарев летел лишь в сопровождении адъютанта. К сожалению, офицер нашей миссии не мог видеть, что до вылета грузили в самолет.

— Ваши соображения — что бы это могло быть?

— С вашего дозволения, мистер Президент, я бы сначала хотел изложить свои соображения. Кажется, я понял, отчего именно подводная лодка, в качестве транспортного средства.

— Внимательно вас слушаю.

— Во — первых, межвременной пробой без всякого сомнения, требует больших затрат энергии. И если с той стороны его можно открыть, используя стационарную установку, то как попасть обратно? Значит, на «транспортном средстве» должен быть собственный источник энергии, на роль которого больше всего подходит гипотетический «атомный котел».

— Минутку, Джек. Тогда замечу, что Джо все-таки мне нагло солгал в глаза, утверждая что у него машины времени нет. Грубо сыграл.

— Не совсем там, мистер Президент. А что если не были ложью слова что у него нет? Если распоряжаться межвременным проходом имеет право не он, а лишь те, кто оттуда?

— Ну, может быть…

— Второе. Существует такое явление, как пространственно — временная неопределенность. Иными словами, чем точнее мы можем предсказать положение объекта в пространстве, тем неопределеннее — во времени. И наоборот. Мы не знаем, насколько точно этот принцип работает по отношению не к протонам — электронам, а к макрообъектам — но с высокой вероятностью, будет так же: чем точнее мы задаем координаты выхода, тем больше будет временная погрешность. Можно наверное найти компромисс — но скажите, что делать, если допустимое отклонение на выходе будет порядка десятков, даже сотен метров? Что исключает наземный объект — могущий возникнуть здесь над или под поверхностью. Исключает корабль — по тем же принципам. Исключает самолет — на котором просто нельзя поставить атомный котел. Что остается?