Красный тряпочник

Афонин Владислав

— Рано пока делать выводы, Тань. Мало элементов даже для того, чтобы собрать треть мозаики, — признался Ярослав. — Я перекушу где-нибудь минут пятнадцать и скоро вернусь.

— Поняла, береги себя. Конец связи.

— Конец связи.

В столовой сети «По-домашнему», расположенной в одном из корпусов Московского станкостроительного завода имени Орджоникидзе, оказалось достаточно много народа, несмотря на рабочее время. Действительно, территория вокруг станции метро Ленинский проспект всегда отличалась своей многолюдностью. Недолго думая, Коломин выбрал на экране робота-автомата три наименования. Затем закинул деньги в монетоприёмник. Буквально через пару минут отъехала небольшая заслонка на соседней секции автомата, на полке которой

красовался красный поднос с тремя блюдами. Ярослав заказал борщ без сметаны, большую пожарскую котлету с горкой гречки и стакан с ягодным компотом. Желудок довольно заурчал при приёме пищи, так как организм в значительной мере устал после экспедиции на ЗИЛ и схватки с бандитами. Неспешно расправившись с обедом, Ярослав отдохнул ещё пять минут, созерцая за широким окном индустриальный пейзаж и бесконечный поток аэрокаров. Встав, капитан взял поднос с грязной посудой и поставил его в другой автомат.

— Спасибо, что убираете за собой, — произнёс механический голос, и робот буквально поглотил тарелки и столовые приборы, щёлкнув автоматической заслонкой. Посуда отправилась на дезинфекцию и помывку.

«Метеор» погнал на Житную улицу.

***

По коридору Экспериментального отдела гордо шёл знакомый силуэт.

— Ах, какая дама! — поприветствовал Ярослав свою коллегу, подругу и участницу проекта «Зевс», которая двигалась ему навстречу. — Привет, Виолка.

— Здравия желаю, товарищ капитан, — улыбнувшись, Виолетта отдала Коломину честь.

— Здравия желаю, товарищ капитан. — Ярослав откликнулся аналогично.

Проходившая мимо Таня сделала вид, что в упор не видит пары, и молча скрылась за дверью кабинета. Роганова также проигнорировала Таню.

Волосы шарового цвета спускались Виолетте до плеч. Её чёлка удлинялась аж до бровей, частично прикрывая их. Девушка обладала одинаковым с Ярославом ростом и пристальными карими глазами, в которые трудно оказывалось подолгу смотреть. Лицо Рогановой сильно выделял красивый, но с достаточно вздёрнутым кончиком носик. Многие говорили, что внешне она походила на Алису в Стране чудес из одноимённого советского мультфильма. Виолетта предпочитала незамысловатую практичную одежду: тёмно-серую водолазку, крепкую куртку из чёрной кожи с налокотниками, непромокаемые камуфляжные штаны со встроенными наколенниками и тактические берцовые сапоги. Обходилась девушка минимальным макияжем — действительно, в косметике и на каблуках с особым комфортом не полазаешь по мрачным ленинградским трущобам и промзонам, кишащими криминальным элементом. Роганова была подтянута и вынослива, но без всяких броских чрезмерностей.

— Дай угадаю, ищешь одного полоумного маньяка? — хитро прищурилась Виолетта.

— Проанализировала или сама догадалась? — сострил Ярослав.

— Моя блестящая интуиция. — Виолетта дерзко показала язык. «Тиресий» висел у неё на макушке.

— А ты, значит, в столице за обновлением ПО? — с показушной серьёзностью, едва сдерживая смех, поинтересовался Коломин.

— Обновить «Асклепий», откалибровать систему и не только, — сложив руки за спиной, загадочно ответила девушка.

Дверь в кабинет снова открылась, и на пороге возник недовольный Боров.

— Роганова, хватит отвлекать товарища капитана. Твой «выдающийся» сарказм не даёт работать всему отделу, — грозно выдавил из себя Боровиков.

— Ну, товарищ полковник, тогда разрешите идти? — Виолетта, сразу посерьёзнев, отдала Антону Владимировичу честь.

— Разрешаю, — махнул толстой тяжёлой рукой Боров. Обратился к Коломину: — А ты, Ярослав, давай заходи, есть о чём поговорить.

— До скорого, и не говорю «прощай»! — помахав рукой, прошептала Виолетта Ярославу и двинулась дальше к лифтам.

Ко второй половине дня кабинет Экспериментального отдела значительно наполнился людьми по сравнению с утром. Шелестела бумага, раздавались телефонные звонки, стучали клавиши клавиатур.

Кто-то время от времени подходил к большой интерактивной карте Москвы, стоящей на центральном бюро, и проводил свои расчёты. Таня полностью погрузилась в работу и что-то печатала на своей «Искре».

— Молодец, что вскрыл это крысиное логово, — от полковника редко можно было услышать слова похвальбы. — Перов со своими парнями ещё кое-что там нарыл. Я был на совещании, создана межведомственная комиссия из представителей Минобороны, МВД, КГБ и Министерства аэромобильного и сельскохозяйственного машиностроения. Минобороны представляет интересы пострадавшего заказчика, ГРУ. Руководство ЗИЛа в комиссию не допущено. Сейчас они сильно струхнули, прежнее руководство ВОХР уволено, в самой ВОХР сейчас происходит реорганизация. СБ завода активно проверяет подобные схемы в других цехах, проводит ревизию подземных коммуникаций предприятия.

— Это хорошо, что руководство в комиссию не допущено. Не совсем ясно, как далеко наверх могла зайти коррупционная цепочка, — высказал своё мнение Ярослав. — Кто знает, кто на самом деле крышевал ОПГ?

— У чекистов прям слюни жадно потекли и глаза загорелись: хотят загрести жар чужими руками. Кому-то будет палочка, а кому-то — звёздочка, — проворчал Боров. — Но ты на этом аэрозаводском деле сильно не зацикливайся. Твоя цель — Красный тряпочник.

— Жаль, что «Зевс» не показал мне заказчика опытных ЗИЛов. Есть у меня ощущение, что это как-то связано с нашим делом, — вздохнул Коломин.

— Ты не раскисай. Может, Перов что-то ещё накопает в окрестностях, — уверил Боровиков. — Лучше скажи, что планируешь делать дальше?

Ярослав поразмыслил пару секунд.

— Теперь мне хочется знать, чем не угодила Тряпочнику простая учительница, — поделился соображениями капитан.

— «Простая учительница». Долгопятов тоже был «простым механиком», — бестактно прыснул Боров. — Может, и за ней какой грешок стоит? Ладно, у тебя ещё полдня, прыжком в «Метеор», и выясняй, что там стряслось на самом деле.

— На связи, товарищ полковник.

***

К удивлению, в этот час Садовое кольцо оказалось не настолько забитым. Пролетели Зубовский бульвар, Смоленский бульвар, улица Чайковского на пересечении с Новым Арбатом — очередным детищем советского градостроения, Садовая-Кудринская улица, Большая садовая улица. Жаль, что никаких садов там более не осталось. Проехав пять с половиной километров по часовой стрелке от Октябрьской, Ярослав свернул на северо-запад.

Наверное, только в Москве можно было представить такой ужас урбаниста. Два мощных потока с Московской области — Волоколамское и Ленинградское шоссе — соединялись близ станции метро «Сокол» в гигантский даже по меркам столицы желоб под названием Ленинградский проспект и, ничем не останавливаемые, неслись сквозь весь город, через улицу Горького (бывшую Тверскую) разбиваясь о стены Кремля. Несмотря на не самые плохие качества некоторой сталинской архитектуры, жить по краям данного жёлоба являлось испытанием не из лёгких: круглосуточно гремящая железная артерия отдохнуть телу и разуму ни днём, ни ночью не давала. Здесь приходилось хорошо только аэромобилисту.

Тем не менее вокруг Ленинградского проспекта успело выстроиться много социально значимых сооружений: больницы (неподалёку располагалась Боткинская здравница), рестораны, кафе, театры, музеи, гостиницы (включая известный отель «Советский»), высшие учебные заведения (например, Московский финансовый институт, Московский автодорожный институт или Военно-воздушная инженерная академия имени Н.Е. Жуковского), спортивные объекты (стадион «Динамо» и спорткомплекс ЦСКА) и промышленные предприятия (часовой завод «Слава», машиностроительный завод «Знамя Труда», ОКБ имени А. С. Яковлева или Московский машиностроительный завод имени С. В. Ильюшина). В общем, территорию вокруг Ленинградского проспекта смело можно было называть кластером научно-технической и культурной интеллигенции.