Красный утес
Шрифт:
Выплакаться Кессиди смогла только в лесу. И то безмолвно. Она медленно брела по тропинке, размышляя о том, что бы сказал Рейнер, если бы увидел, что стало с его женой.
Кессиди утешало лишь то, что в ненастную ночь на руинах старого монастыря Констанция поклялась, что после свершения мести оборвет свою противоестественную жизнь и предстанет перед судом Всевышнего.
«Вполне возможно, мы падем от чьей-нибудь руки во время хаоса, который она собирается учинить в деревне, – думала Кессиди. – Это было бы лучшим исходом. Если
***
Кессиди вернулась нескоро. Когда она вошла, Констанция сразу поняла, что по пути что-то произошло.
– Что стряслось? Кто-то из местных тебя видел?
– Нет, – ответила Кессиди, переводя дыхание. – Все в порядке.
– Лгать у тебя получается плохо, а меня ты тем более не обманешь. Или за время прогулки ты забыла, что мы связаны?
– Ладно, – неохотно согласилась светлая половина. – Я встретила кого-то в дубовой роще…
– Ты можешь говорить конкретнее?
– Кажется, это были фейри. Помнишь, Рейнер как-то рассказывал…
– Брось! Хоть ты и стала ребенком, но все-таки должна была сохранить здравомыслие.
– Если есть лорд Кёрн, если есть Хозяева Лун, почему не может быть кого-то еще?
– Это совсем разные вещи, – заметила Констанция скептически, но все-таки задумалась. – Допустим. И чего они хотели?
– Не знаю. Мне показалось, они пытались поговорить.
– И ты убежала, даже не выслушав их?
– Если верить рассказам, обычно они не очень-то разговорчивы с людьми, поэтому очевидно, что им от нас что-то нужно. А мы и так уже заключили достаточно соглашений. К чему нам еще одно?
– Вся наша жизнь состоит из сделок, Кессиди. Нужно только правильно договариваться об условиях.
– Я устала. Если хочешь – сама иди в лес и спроси их, – бросила светлая половина, в точности повторив утреннюю интонацию Констанции.
– Вот еще, – ответила она, пропустив этот выпад мимо ушей. – Уверена, что они еще сами объявятся.
***
Констанция тихо высунулась из-за дерева, под которым сидел Рейнер, и осторожно опустила на голову возлюбленного венок из дубовых листьев.
– Так вот чем ты занималась, – улыбнулся он. – А я уже решил, что тебя похитили фейри. Хотя, может, ты и сама из их племени, раз плетешь венки из дубовых листьев?
– Поздновато ты спохватился, – рассмеялась Констанция.
Она хотела сесть рядом с мужем, но тот потянул ее на себя и усадил к себе на колени.
– Узнай я сейчас, что женился на фейри, – это ничего бы не изменило, – сказал он и, взяв ее руку, нежно прижался к тыльной стороне горячими губами.
– Почему? А как же страшные сказки про их жестокие забавы над людьми?
– Это все стариковские россказни… Я чувствую, мы предназначены друг для друга. Возможно, Господь соединил нас еще задолго до венчания. Поэтому кем бы ты ни была: женщиной, фейри, духом или богиней – мне все
Рейнер говорил серьезно и искренне. Вечернее солнце отражалось в его глазах, делая их еще светлее, чем они были. Констанция могла бы смотреть в них вечно. Ах, как бы она хотела, чтобы этот миг не кончался!
Пригладив густые русые волосы мужа, Констанция прижалась ладонью к его щеке. Сейчас слова были не нужны. Влюбленные одновременно потянулись друг к другу и слились в долгом поцелуе.
– Подожди. – Чувствуя, к чему все идет, Констанция остановила любимого, прижав пальцы к его губам. – Пообещай мне кое-что.
– Вы чрезвычайно умны, миссис Циммерн. – Рейнер, сгорая от нетерпения, покрыл ее ладонь поцелуями. – Сейчас я могу пообещать что угодно.
– Я серьезно. – Констанция чуть отстранилась, поднялась на колени и теперь смотрела на мужа сверху вниз, обхватив ладонями его лицо. – Обещай, что мы всегда отыщем друг друга, где бы ни оказались и что бы ни случилось. Поклянись, что ничто и никто не разрушит нашей связи. Поклянись, что…
– Что наша любовь вечна? Что над ней не властна даже смерть? – он подхватил мысль Констанции. – Если это наша общая клятва – я готов ее принести. Но сперва скажи, почему ты задумалась об этом?
– Не знаю, – вздохнула она, – сложно объяснить. Я посмотрела на все эти дубы, что росли здесь задолго до нашего рождения, – Констанция окинула взглядом дубовую рощу, – и вдруг осознала, насколько наша жизнь скоротечна и непредсказуема.
– Все так, но то, о чем ты просишь… Это ведь не просто красивые слова. Иные часто клянутся и с легкостью нарушают…
– В нас я уверена, мы не нарушим.
И они поклялись, что связаны навеки, а дубовые венки заменили венчальные короны.
Солнце почти скрылось за горизонтом, но молодоженов мало волновало время. Они были молоды, влюблены и счастливы.
Внезапно небо окутало темной дымкой, настолько густой, что света вокруг совсем не осталось. Но куда хуже было другое: Констанция больше не чувствовала прикосновений и горячего дыхания Рейнера. Он исчез, а вместе с ним и все тепло мира.
Дрожа от страха и холода, Констанция принялась суетливо ощупывать землю вокруг. Венок слетел с ее головы. Сочная прежде трава оказалась сухой.
– Рейнер! – выкрикивала она имя любимого снова и снова, а слезы катились по ее щекам. – Рейнер! Рей…
Слабый свет луны все-таки пробился сквозь плотную дымку. Дубовая роща тонула в тумане, а листья с деревьев осыпались.
Констанция огляделась и вскрикнула. Ей показалось, что сама темнота отбрасывает причудливые маленькие тени. Сначала их было около дюжины, затем зашуршала сухая трава с опавшей листвой, и сквозь обманчивую пелену стали проступать новые и новые силуэты. Вскоре их стало так много, что невозможно было подсчитать. Все они, эти тени, размером не больше крысы, столпились вокруг Констанции и глазели на нее.