Красный утес
Шрифт:
– Почему?
– Давайте поговорим в другом месте. Даже в лесу множество ушей. Если вы не против, пойдемте ко мне. Тут недалеко.
Ветхий домишко ведьмы, сокрытый деревьями и зеленью, как и полагается, стоял на границе леса, поодаль от деревни.
Они прошли по тропинке сквозь палисадник, густо засаженный неведомыми травами.
– Говорите. – Констанция выжидающе посмотрела на ведьму, как только они вошли в дом.
Здесь повсюду виднелись пучки сухих трав: они свисали с потолка, висели гирляндами на стенах, лежали на всех поверхностях. В
«Так вот как пахнет ведьмовство», – отметила про себя Констанция.
Закрыв ставни, ведьма провела Констанцию вглубь комнаты, усадила за грубый деревянный стол, а сама села напротив.
– Тучи сгущаются над вами, сеньора, – сказала она полушепотом. – Не знаю, кому вы перешли дорогу, но этот некто решил изжить вас со свету. И подговорил односельчан собраться у вашего дома после обеда затем, чтобы арестовать вас и передать в руки ведьмоборцев.
– Какой вздор! – хмыкнула Констанция, сохраняя притворное самообладание. – Ведьмоборцы? Мы живем в прогрессивной стране, мадам. Я слышала, что инквизиция иногда пытается протянуть к нам свои когтистые лапы, но пока не очень-то успешно.
– Ох, сеньора, – вздохнула ведьма, – прежде я тоже так думала, потому и бежала сюда из Испании. Но теперь убедилась, что везде есть свои охотники. Они могут называть себя по-разному, но суть у них одна: не давать покоя таким, как мы, а заодно и всем простым людям, что попадутся под руку.
– Таким, как мы?
– Женщинам и мужчинам, наделенным особым даром.
– У меня нет никакого дара, – усмехнулась Констанция.
– Может, вы сами еще не знаете, – улыбнулась девушка. – Я вижу, что вы изменились. Раньше я в вас этого не замечала, но, встретив сегодня в лесу, почувствовала, что вы – одна из нас.
– А что, если люди правы? – спросила Констанция, серьезно посмотрев собеседнице прямо в глаза. – Что, если я стала чудовищем? Вы наверняка слышали, что стали говорить обо мне после отъезда мужа.
– Да, злые языки клевещут, что сеньор Циммерн сбежал от вас, потому что не смог вынести того, что вы обменяли ваше неродившееся дитя на колдовскую силу, – ответила ведьма, ничуть не смутившись.
– И вы не боитесь, что все это правда?
– Нет, сеньора. Не боюсь. Мне слишком хорошо известны такие истории, когда действительность искажают в угоду злому умыслу. Из-за этого погибли мои родные, а я сама лишь чудом уцелела. И чтобы выстоять в этот раз, нам обеим нужно бежать.
– Бежать? – удивилась Констанция. – И куда же?
– Куда угодно.
– Вы же сами сказали, что нас нигде не оставят. Неужели вы хотите бегать всю жизнь?
– А что еще остается, сеньора?
– Проучить их. Вот что.
Еще недавно Констанция сама думала сбежать, но теперь ее поруганная душа требовала правосудия. Кто-то должен ответить за все ее муки и унижения! Она хотела, чтобы ответили все, кто посмел сговориться против нее. А ведьма могла стать полезной союзницей.
– Их слишком много. И вы
– Я быстро учусь. Кроме дара у нас есть оружие, которое часто недооценивают, хотя оно старо как мир.
– Хитрость?
– Именно.
– Даже если так, это слишком опасно, сеньора.
– Мы должны бороться. И зовите меня Констанция.
– Я – Инес. Здесь, в этой стране, я никому так не представлялась, но полагаю, что вам я могу довериться.
Сейчас Констанция сама себе не доверяла, но, увидев огонек надежды в глазах ведьмы, она мягко взяла ее за руки в знак согласия.
Они зажгли свечи и принялись негромко обсуждать свои планы.
***
Еще на подъезде к дому можно было заметить толпу, гудевшую, как осиный улей. Собравшиеся с трудом умещались на узкой дороге.
Когда телега, в которой ехала Констанция, остановилась, все голоса разом стихли, а глаза напряженно уставились на нее.
Констанция поднялась со стога сена с таким достоинством, будто приехала в золоченом экипаже. Она медленно огляделась по сторонам, строго осмотрев всех присутствовавших, и только потом громко заговорила:
– Господа, что здесь происходит?
Сказано это было так уверенно и гордо, что заговорщики, казалось, стушевались.
– Мадам, – заговорил старик Рид, один из самых уважаемых мужей деревни. – Мы вынуждены просить, чтобы вы пошли с нами.
– Куда же, сэр? И зачем?
– Староста велел отвести вас в безопасное место, где вы сможете дождаться суда.
– Суда? – Констанция картинно закатила глаза и тяжело вздохнула, прикинувшись, будто ей дурно.
Кучер, околдованный Инес, поднялся на козлах.
– Что с вами, люди?! С каких пор у нас так встречают своих?! Я готов поручиться за добропорядочность миссис Циммерн, а если кто не согласен, то пусть выйдет вперед и познакомится с моим кулаком!
– Спасибо, Джон, – сказала Констанция, прижав ладонь к груди и с благодарностью кивнув кучеру. – Кажется, только вы здесь еще помните, как должен вести себя мужчина. Но не нужно рукоприкладства. Я верю, что все это какая-то ошибка и наши добрые люди не причинят мне вреда. Мистер Рид, – она вгляделась в подслеповатые глаза старика, – скажите же, в чем меня обвиняют?
Снова воцарилось молчание. Теперь все ждали, что скажет почтенный старец.
– У моей внучки пропало дитя, – наконец заговорил Рид.
– Это большая трагедия, и я сочувствую вашему горю, сэр. Но я не понимаю, какое имею к этому отношение. Я была в отъезде и только-только вернулась.
– Вот уж кривда! – недовольно раздалось из толпы. – Ее видели накануне!
– Позвольте узнать, мадам, где же вы были? – осторожно спросил мистер Рид.
Казалось, старик уже сам был не рад, что поддержал столь непродуманный заговор.
– Что ж, я отвечу, хоть и не думаю, что вы или кто-либо другой отчитываетесь перед всеми всякий раз, как отлучаетесь из деревни. Я гостила у брата, в Соттерли. Джон может подтвердить, что он подобрал меня по пути оттуда.