Красный вервольф 4
Шрифт:
Продравшись через цеплючие ветки, мы оказались на поляне в форме почти идеального круга. В центре лежал большой плоский камень, над ним возвышались три деревянных идола, по кругу стояло еще семь, поменьше.
— Подожди-ка, герр Анхель… — я присмотрелся повнимательнее. — Все они выглядят слишком новыми! Их срубили от силы пару лет назад.
— Год назад, если быть точнее, — кивнул Анхель. — Наша экспедиция была здесь с тридцать девятого года, и мы реконструировали капище. Постарались сделать его таким, каким оно было. Изначально угадать, что здесь
Анхель ходил по капищу и увлеченно рассказывал мне про его устройство. Про внешний круг, про обязательный ров, который копали, если рядом не было естественного ручья. Про мост, про девять ритуальных костров. И всякую прочую славянскую мистику.
Неужели он правда привел меня сюда только затем, чтобы показать это место? Но зачем?
— Вот этого истукана рубили мы с Йоханом, — похвастался он, облокачиваясь об одно из грозных славянских божеств. — Возможно, настоящие кумиры имели другие лица.
Гордая улыбка сползла с его лица, он помрачнел.
— Знаешь, герр Базиль, сколько сил нам пришлось потратить, чтобы собрать несчастные крохи информации? — он скривил губы. — Русские невежественны и совершенно лишены памяти. Даже старожилы из местных деревень не могли нам рассказать ничего внятного про это место. Его никто не помнит, представляешь? У меня сейчас больше знаний про славянское наследие предков, чем у всех местных жителей вместе взятых! Немыслимо…
Он прошелся по капищу взад-вперед. Потом сел на камень в центре. Спиной ко мне.
Бл*ха, трудно представить себе более идеальное место для жертвы Вервольфа, чем древнее капище! Пусть даже и реконструированное немцами же!
Это же прямо-таки идеально!
Но я стоял и не двигался с места. Будто окаменел. Попытался мысленно себя как-то пнуть. Давай, мол, дядя Саша, не тормози! Нож в сапоге, один бросок — и все кончено.
Хрен там.
Как будто я сам превратился в один из этих бородатых истуканов. Бревно с лицом.
Не могу, и все тут.
Никак.
Анхель беспечно достал из кармана портсигар и зажигалку. Чиркнул кремень. Он затянулся и поднял голову вверх. Все еще сидя ко мне спиной.
— Мне нравится сюда приходить, — мечтательно сказал он. — Вспоминать… Думать. Мне больше нравилось работать, когда война еще не началась. Местные тогда были гостеприимными, ребятишки в наш лагерь прибегали. Девушки…
Не смогу я его убить. Не смогу…
Не потому что жалко, а… Не знаю, почему. Что-то мне мешает, как будто невидимая стена. Паралич нападает на все тело, как только я пытаюсь даже помыслить о том, чтобы потянуться за оружием.
Я сглотнул.
Ну, прости, Лаврик. Эту миссию я явно провалю.
Я шагнул вперед и сел на камень рядом с Анхелем. Он протянул мне открытый портсигар. И на этот раз я даже не отказался. На папиросной бумаге синели буквы Eckstein. Ну да, логично. Их почти все фрицы курят. Редко у кого видел другие сигареты.
Я затянулся. В голове с непривычки тут же все поплыло. Но и как будто прояснилось тоже. Бл*ха, все-таки гадость!
— Почемы ты привел меня сюда, герр Анхель? — спросил я.
— Не знаю, — он пожал плечами. — Просто захотелось. Раньше здесь был Йохан, мой самый близкий друг. И мы часто сюда приходили. Разговаривали, мечтали. Строили планы о том, что будем делать, когда вернемся. В какую еще экспедицию поедем. Но месяц назад он вернулся в Мюнхен, а для меня снова нашлась работа здесь. А с тобой… Почему-то подумал, что можно. Будто… Родство душ?
Он рассмеялся и хлопнул меня по плечу.
— Да нет, ерунда все это, — сказал он. — Глупости. Просто соскучился по Йохану и нашим разговорам, наверное. Не бери в голову!
Анхель нахмурился и молча уставился в одну точку.
Я почувствовал… странное. Неловкость, грусть. Сожаление. Так что сидел рядом и смотрел, как тлеет в пальцах сигарета.
Не знаю, сколько бы мы вот так тупили, каждый погруженный в свои непонятные переживания. Если бы не застрекотавший вдалеке пулемет. И парочка хлопков взрывов.
— Это в Заовражино! — Анхель вскочил, будто его подбросило. — Партизаны напали!
Я тоже вскочил, и мы синхронно бросились в сторону деревни.
Но Анхель вдруг схватил меня за плечо.
— Нет, тебе не надо сейчас туда идти! — сказал он твердо. — Ты безоружен. Оставайся здесь, я за тобой вернусь!
Анхель скрылся за кустами, возразить ему я не успел.
Впрочем…
Не то, чтобы мне хотелось очень хотелось возражать. Лезть в бой, где на противоположной стороне русские партизаны — это, прямо скажем, так себе идея. Кроме того, я все равно уже обдумывал, что пора покинуть Заовражино, лучшего случая, чем боевая суматоха и придумать трудно. Если я сейчас исчезну, никаких подозрений это не вызовет.
Вот только…
Девочка.
Милена Бежич, маленькое сокровище, которое захапали фрицы.
С одной стороны, она вроде как в безопасности. Ее будут защищать, как зеницу ока. С другой… Нельзя ее им оставлять! Нет, даже после демонстрации я не очень-то верил в возможных собак-убийц, но это ведь может оказаться вопросом времени.
Нет, рано еще уходить. Если уйду сейчас, Василий Горчаков останется весь в белом, никто даже не заподозрит шпиона. Засада, партизаны, вот это все. Хотя толку-то? Путь назад все равно будет закрыт. Так что…
Так что двину-ка я в Заовражино, вот что. Может получится воспользоваться суматохой и увезти оттуда девочку и ее семью.
«Там прямо настоящий бой…» — подумал я, подобравшись к Заовражино со стороны железной дороги. Неужели наши напали?
С северного края деревни поднимался густой дым. Огрызался пулемет, хлопали выстрелы.
Бу-бух! Бу-бух!
Два взрыва.
Только нападающих не видно. Кто напал, откуда стреляют?
Если это Слободский, то с чего бы ему нападать на Заовражино? Хотя хрен его знает, Лаврик приказал, как в прошлый раз. Забив на то, что вообще-то меня сюда отправил.