Красный Вервольф

Дамиров Рафаэль

Глава 4

«Самое время философски закурить», – подумал я, задрав голову. На самом деле, выбраться из этой ямы не то, чтобы очень сложно, конечно… Но дело-то ведь совсем не в этом. Вот, что значит, слепил легенду на коленке, не озаботившись предварительным изучением противника.

Хотя засада, конечно, доказывать своим, что я тоже свой. Что я костьми тут лягу, чтобы фашистскую гадину истребить, что…

Ну да. Только этот командир с породистым лицом мыслей читать не умеет. А видит он, что явился какой-то хрен в непонятной одежде и лепит сходу всякую ерунду. А у них тут настоящий

ад, фашисты как у себя дома ходят, и Красная армия отступила. И в лесу ямы с расстрелянным мирняком. Поневоле начнешь параноить, какое уж там доверие с первой встречи?

Да ладно, дядь Саша, чего ты раскис, в самом деле? Живой, руки-ноги целы, побарахтаемся еще!

– Саш… – раздался сверху тихий шепот. – Саша? Ты как там?

– Лучше всех, Наташенька, – криво усмехнувшись, отозвался я. – Обед из трех блюд и спальня с балдахином.

– Все шутишь… – пробормотала она. – Я тебе поесть принесла. Сейчас, бечевку привяжу, спущу.

– А того борзого типа, который меня охранять вызвался, ты куда дела? – спросил я. – Отправила в Москву со срочным донесением?

– Скажешь тоже… – она тихо фыркнула и засмеялась. – Вот, лови!

Вниз пополз солдатский котелок на бечевке. И к ароматам сырой земли и плесени добавился аппетитный запах мяса с картошкой. Кучеряво живут партизаны… Даже на подозрительного шпиона еды хватило. Впрочем, война же еще только началась. Два месяца всего. До голода еще…

Я опять мысленно себя обматерил, что в свое время историю учил с пятого на десятое. Тут читаю, тут не читаю, тут мы в покер с парнями на задней парте играли. И сейчас испорченный гуглом мозг мне только какие-то ошметки знаний об истории этого времени подкидывает. Ну да, немецкие и советские танки я перечислю, даже если меня среди ночи разбудить, а вот, что там с точными датами и ходом боевых действий – начинается сплошной туман.

Я поймал котелок, накрытый сверху горбушкой серого хлеба.

– Спасибо! – прошептал. На самом деле жрать хотелось уже так, что казалось, что еще чуть-чуть, и обозленный желудок начнет методично обгрызать весь окрестный ливер.

– Я не верю, что ты шпион, – прошептала сверху Наташа. – Ты какой-то странный, это правда, но в то, что ты за фрицев, я не верю ни капельки!

– Это хорошо, – не очень внятно пробормотал я, потому что рот был занят.

– Все обойдется, – после паузы прошептала Наташа. – Командир у нас умный…

Я промычал что-то одобрительное, выскребая со дна котелка остатки густой похлебки, щедро сдобренной чесноком и перцем. Хорошо, но мало. Еще бы пару раз по столько…

– Спасибо, Наташ, – совершенно искренне сказал я и привязал котелок к свисающей сверху бечевке. – Спасла от голодной смерти, можно сказать.

– Да чего уж там… – смущенно проговорила она, и потащила котелок обратно наверх.

«Надо было подольше есть, – подумал я. – А то ведь сейчас она уйдет, останусь в яме один, наедине с упадническим настроением…»

– Пить хочешь? – спросила она и завозилась. Отлегло. Кажется, она поудобнее устраивается, не собирается прямо сейчас уходить.

– Ага, – отозвался я. Через минуту сверху поползла привязанная к той де бечевке фляжка. Открутил крышечку, сделал большой глоток. Вода была теплой, с заметным илистым привкусом. Как бы меня тут понос с непривычки не прохватил! Мне, конечно, всякое в жизни приходилось

пить и жрать, но тут вряд ли в питьевую воду обеззараживающие таблетки кидают.

– Наташ! – прошептал я, сделав еще один глоток. – А ты как в партизанский отряд попала?

– Ну… – она замялась. – Когда война началась, отца сразу в армию забрали, он в Красной армии еще в гражданской воевал. А мама с малыми засобиралась к родне в Воронеж. И меня с собой звали, но я не поехала, сказала, мол, потом вас догоню, куда спешить-то? На самом деле, мне было как-то совестно вот так убегать. Мамка-то понятно, у меня двое братьев и сестра, младшему пять лет, старшей двенадцать.

Она помолчала, вздохнула, будто собираясь с мыслями.

– А потом… Потом уже было поздно, – она издала нечто среднее между смешком и всхлипом. – Псков начали бомбить, мост взорвали, армия отступила, кто-то успел эвакуироваться, кто-то нет. Потом были те два фрица. Дом обшаривали на отшибе. И винтовку один оставил прямо у дверей, а я в сарае пряталась. Страшно было, ужас. Но что было делать? Они бы иначе меня нашли. Я выбралась, винтовку схватила и застрелила обоих. И в лес. Четыре дня пряталась, а потом меня командир нашел. Ну вот с тех пор и… Это сколько, получается? Месяц почти я в отряде.

Она снова помолчала, повозилась, потом ее голос зазвучал ближе, будто она к решетке ближе придвинулась.

Опа… Я задумчиво поскреб щетину на подбородке. А я думал, Наташа штатный снайпер со спецпдоготовкой (вспомнил, как она держалась с той покойной троицей фрицев). Считал, что прибилась от регулярных частей или из НКВД, а она оказывается, самородок. Или нет?

– У меня же разряд по стрельбе, я в Осоавиахим со школы занималась, – уже быстрее и увереннее продолжила она. – На соревнования ездила, два раза в области первое место занимала…

– А звание сержанта тебе командир дал? – спросил я. На самом деле, даже как-то не думал ее на чем-то подловить, слушал историю, подперев щеку кулаком. Как страшную сказку, практически. В военное время со званиями та еще чехарда творилась, а уж в партизанских отрядах, которые спешно сколачивали из всех подряд, так и вообще…

– Ну… – Наташа вдруг споткнулась. Я прямо всей кожей ощутил эту заминку, будто я в какое-то неподходящее место ткнул. – Я это… Наврала про сержанта, вот. Ты такой грозный в тот момент был… Хотелось как-то… Что-то такое сказать, чтобы ты ко мне серьезно отнесся. Вот.

Я задрал голову, чтобы рассмотреть лицо Наташи. Но видно мне было только край ее подбородка. Встроенного детектора лжи у меня в ушах нет, конечно, но что-то она тут накрутила! Может и правда наврала про сержанта тогда, а может сейчас старательно лепит что-то… Вот только зачем?

А она продолжала торопливым шепотом рассказывать истории из своей партизанской жизни. Про Степку, с которым они вели по лесу близняшек Иверневых, которые в лесу заблудились. И нарвались на фрицев там, где вообще не ожидали. Уходили по кустам, Степка с девчонками скрылся, а она попалась. Про свинью, которую в лесу поймали. Сбежала, видать, от фрицев, когда те деревню грабили. Сначала думали, зарезать хрюшку, но командир сказал, что свинка – герой, а героя на обед пускать – это не по-советски. Так что пока я с командиром разговаривал, для хрюшки отдельное укрытие соорудили. Будет теперь в отряде свинья-партизан.