Красный Ястреб [The Red Hawk]
Шрифт:
Я никогда не видел ничего подобного, и даже луна не освещала эту ночь — люди не помнили подобного избиения. Тысячи за тысячами калкары гибли на краю этого потока, медленно прокладывающего себе путь между мечами моих раскрашенных воинов, которые наскакивали на живую массу пока их руки не потеряли чувствительность и не повисли от усталости. И тогда они дали путь бесконечным тысячам, давящим сзади.
Даже тогда я был бессилен вырваться из этого безумного, нескончаемого потока, который увлекал меня к югу, вниз, в расширяющуюся долину. Калкары вокруг меня, казалось, не понимали, что я враг, или обратили на это внимание, но слишком велико было их желание сбежать. Наконец мы миновали места, где происходили
Когда я все же решил попытаться выскользнуть, на меня впервые обратили внимание, на мое единственное красное перо и остальные вещи, так отличающиеся от экипировки калкаров.
— Янк! — крикнул кто-то рядом со мной, а другой выхватил свой клинок и бросился на меня; но я защитился от удара своим щитом и выхватил нож, жалкое оружие перед мечником.
— Остановитесь! — крикнул командный голос позади. — Это тот, кого они называют Красным Ястребом, их вождь. Схватите его живым и доставьте к Джемадару.
Я попытался пробиться сквозь их линии, но они сомкнулись передо мной, и, хотя я использовал нож против нескольких из них и довольно эффективно, они победили меня числом, и затем один из них, должно быть, ударил меня по голове рукояткой своего меча, потому что все внезапно стало черным, и я помнил только, как валюсь из седла.
4. Столица
Когда я снова пришел в сознание, опять была ночь. Я лежал на земле, а надо мной сияли звезды. На мгновение я почувствовал состояние полного блаженства, но по мере того, как мои усталые нервы очнулись, они сообщили мне о боли и страданиях от моих многочисленных ран; кроме того, голова просто раскалывалась. Я попытался поднять руку и обнаружил, что мои руки связаны. Я чувствовал какой-то твердый сгусток на голове, видимо, образованный засохшей кровью, — без сомнения, от удара, оглушившего меня.
Попытавшись пошевелиться я обнаружил, что могу несколько расслабить свои затекшие мускулы, и одновременно — что мои лодыжки связаны так же, как и руки, но мне удалось перевернуться и поднять голову немного над землей. Я увидел, что окружен спящими калкарами, мы лежим в пустой впадине, окруженной холмами. Огней не было, и, судя по этому факту, пустоте и неудобствам лагеря, я понял, что это просто короткий отдых в попытке спрятаться от преследующего врага.
Я попытался заснуть, но смог спать только урывками и наконец услышал, как вокруг меня ходят люди. Скоро они появились и разбудили воинов, спящих возле меня. Вскоре после этого путы сняли, ко мне подвели Красную Молнию и помогли мне сесть на него. Тут же после этого мы продолжили марш. Взгляд на звезды сказал мне, что мы движемся на запад. Наш путь лежал через холмы; часто они были крутыми и неудобными, потому что мы ехали не по проложенному пути, — калкары стремились уйти редко посещаемыми дорогами.
Я мог только догадываться об их количестве, но было ясно, что это уже не огромная орда, которая стояла на пути древних на поле битвы. Или же они разделились на мелкие отряды или огромное количество их было перебито, я не мог решить; но их потери были огромными, в этом я был совершенно уверен.
Мы путешествовали весь день, останавливаясь только на короткое время, когда находили воду для лошадей и людей. Мне не давали ни еды ни воды, да я и не просил об этом. Я предпочел бы умереть, чем просить услугу у одного из Ор-тисов. Фактически я весь этот день молчал, да калкары и не обращались ко мне.
Я увидел больше калкаров за последние два дня, чем за всю свою предыдущую жизнь, и сейчас
Здесь было великое множество полукровок, результат сотен лет смешений между настоящими лунными людьми и женщинами земли, которых они использовали как своих рабынь, когда захватили наш мир. Среди них можно было иногда увидеть человека, который мог сойти за Янка, во всяком случае — по внешнему облику; но доминировали низменные, свирепые и грубые черты калкаров.
Они были одеты в белые рубахи и брюки из хлопка, изготовленного их рабами, и длинные, шерстяные плащи, изготовленные теми же старательными руками. Их женщины помогали в этой работе, так же как в работах на полях, потому что для калкаров женщины не больше, чем рабы, за исключением тех, кто принадлежат к семье Джемадара и его дворян. Их плащи были красными, с воротниками различных цветов, с капюшонами или иными приметами, демонстрирующими их ранг.
Их оружие было похоже на наше, только тяжелее. Они довольно слабые конники. Это, я думаю, потому, что они ездят на лошадях только по необходимости, в то время как мы — из любви к этому искусству.
Этой же ночью, после наступления тьмы, мы прибыли в большой лагерь калкаров. Это был один из лагерей древних — первый, который я когда-либо видел. Он, видимо, занимал огромное пространство, и некоторые из величественных каменных вигвамов еще сохранились. Именно в них жили калкары или в грязных землянках, вырытых вокруг. В некоторых местах калкары поставили небольшие вигвамы из материалов, которые собрали в руинах лагеря древних, но как правило они удовлетворялись хижинами из грязи или полуразрушенными, никогда не чинившимися сооружениями древних.
Лагерь находился в сорока пяти — пятидесяти милях к западу от поля битвы среди прекрасных холмов и богатых садов на берегах чего-то, что когда-то было могучей рекой, настолько глубоко она прорыла путь в земле за прошедшие века [1] .
Меня ввели в землянку, где рабыня дала мне пищу и воду. Здесь было шумно. Сквозь крики снаружи я слышал разговоры, когда калкары подходили ближе. Так я узнал, что их поражение было полным, и они разбегались к побережью и их главному лагерю, называемому Столица, который, как сказала мне женщина-рабыня, лежал в нескольких милях к юго-западу. Она сказала, что это чудесный лагерь, с вигвамами настолько высоко поднявшимися в небо, что часто Луна задевала за крыши, путешествуя по небу.
1
Лагерь, описанный здесь, вероятно, относится к городу Пасадена (прим. авт.).
Мне развязали руки, но ноги оставили связанными, а снаружи, у двери, дежурили два калкара, чтобы я не смог сбежать. Я попросил женщину рабыню принести мне немного теплой воды, промыть раны, и она все приготовила для меня. Но она сделала не только это, добрая душа осмотрела мои раны, и после того, как они были промыты, положила лечебные травы, прекрасно подействовавшие на них, и перевязала их, как смогла.
Я почувствовал себя немного лучше и, получив пищу и воду, был совершенно счастлив, так как не сомневался, что мои люди после ста лет наконец двинулись к западному побережью. Эта первая победа была более великой, чем я смел надеяться. Если я смогу бежать и присоединиться к своим людям, я чувствовал, что смогу довести их до океана без труда и остановок, пока калкары деморализованы поражением.