Красный жук

Захаров Дмитрий

– Пошли вы все к дьяволу, боссы столичные! – не мог успокоиться мужчина. Сержант закрыл дверь в карцер, но прежде чем последний лучик света скрылся за порогом, оттуда донесся припев известной песенки, тихий смех, и едва слышное вдогонку.

– Мы скоро увидимся, приятель… Очень скоро!

С лязгом захлопнулись засовы, сержант проводил высоких гостей, поставил блокировку на замок. Он уселся на табурет возле камеры слежения, привычным движением достал из пакета небольшой планшет, и возобновил просмотр фильма. Это было грубейшее нарушение устава, но покажите военного, который хоть раз в жизни не нарушал этот самый долбанный устав?! Он полностью погрузился в просмотр кино, и к окончанию смены начисто думать забыл о высоких гостях, здоровом мужике, и чокнутой девице. Красотка хороша, ничего не скажешь,

хоть и за тридцатник уже, но и фигура и личико – что надо! Какого хрена она вместо того, чтобы рассекать по столичным клубам лазает по карцерам, одному Господу Богу известно! Он увлекся просмотром нового фильма, скаченного с торрента, и не расслышал тихий шум, доносящийся из камеры. Сюжетная линия могла запросто пойти по другому пути, кабы он взглянул на экран. Там было явственно видно, как худенький человек расшатывает здоровенный штырь, зацементированный в кирпичную стену. На пол камеры подают куски свежей штукатурки, и медленно, неохотно, как старая заноза вылезает из крепежа толстый кусок метала. Однако, как известно случайностей не бывает. Жизнь – это цепь закономерных событий, увязанных в причудливую вязь невероятных совпадений. Сержант отключил видео за четверть часа до окончания смены. Раздался звонок, на экране маячила румяная физиономия молодого лейтенанта. Это было его второе дежурство, и парень немного нервничал. Сержант оставил сменщику пачку чая и упаковку печенья, и утопал домой. Все дальнейшее происходило в точности по сценарию, предсказанному Волковой. Около полуночи из карцера раздался слабый крик. Камера красноречиво запечатлена, как арестованный корчится в агонии. Вот он дернулся дважды, и затих. Перепуганный лейтенант вызвал дежурного офицера, тот в свою очередь тюремного врача. Спустя десять минут в тесном коридоре толпились трое мужчин. Дежурный по смене, немолодой капитан был предусмотрительным человеком. Он на всякий случай вызвал охранника, вооруженного автоматом «Калашникова». На экране было отчетливо видно худенькое скорчившееся тельце. Арестант не подавал признаков жизни. У капитана промелькнула мысль связаться с майором Ершовым, но время было уже позднее, а Трутнев выглядел настолько безобидно, что старый служака передумал, боясь оказаться высмеянным. Такая малость, как пустая мнительность могла спасти ему жизнь, но высшие силы в ту грозовую ночь распорядились иначе. Дверь распахнулась, мужчины зашли в карцер. Врач склонился над тщедушным человечком, прижал стетоскоп к впалой груди.

– Как это дохляк мог несколько человек порешить? – зевнул лейтенант.

– Сейчас увидишь, кореш! – Кащей распахнул глаза, и оскалил черную пасть…

* * *

Уже подъезжая к зданию института, Авдееву почудилось, что он вернулся на войну. Только битва идет в благополучном тихом городе Ставрополе, где, если верить статистике, преступления совершаются реже, чем во многих остальных городах России. Небольшая площадь перед входом в храм науки была заставлена военными машинами. Повсюду сновали крепкие люди в форме, впервые за минувшие годы, мужчина почувствовал себя в своей тарелке.

«Вы мечтаете о старых добрых временах…»

Тысячу раз прав, непризнанный гений, спившийся мастер художественного слова, как он иногда себя называл либо в шутку, либо всерьез, не поймешь…

Воздух пах войной, хоть и иллюзорно, но пах, и это самый чудесный запах известный капитану!

– Как видите, мой доклад был совершенно точен! – заявил Хорьков. – Отборные части ОМОНа защищают институт. – После посещения тюрьмы, он казался подавленным, и за время пути ни проронил ни слова, но сейчас воспрял духом, выскочил из микроавтобуса, даже предпринял попытку подать женщине руку, которую она впрочем, равнодушно отвергла.

– Ваши умники вернулись? – коротко спросила Зоя.

– Так точно! – чиновник был гениальным исполнителем, полковник Марков не преувеличивал его способности. Не имея военного опыта, он прямо на глазах преображался в бывалого строевика. Казалось, немедленно готов начать печатать шаг на плацу. – Сотрудники лаборатории находятся в кабинете господина Травкина, ожидают ваших распоряжений, господа! – это уже была не речь, а ретивый лай.

– Вольно… – подмигнул чиновнику Сергей.

Навстречу

вышел крепкий мужчина, с короткой стрижкой под «ежик», и тяжелым исподлобья взглядом. Хорьков напрягся.

– Это господин Кармазин, представитель, так сказать из центра… – он путался в словах.

– Антон! – мужчины обменялись рукопожатиями.

– Сергей Авдеев.

– Я о тебе слышал, – кивнул головой офицер, будто речь шла о самых обыденных вещах.

– Моя фамилия Волкова. – сухо кивнула женщина.

– К вашим услугам.

– Это вы приняли решение ввести дополнительную дозу сыворотки Трутневу? – Зоя пристально смотрела на офицера.

– Да. Моя работа.

– Вы совершили ошибку!

– Возможно. Тогда не было иного выхода.

– Если Трутнев окажется на свободе, он станет не управляем!

– Ну так прикончите его, пока сидит в СИЗО, госпожа Волкова! – Кармазин отвернулся. – Вы немедленно хотите пройти в лабораторию?

– Чем скорее, тем лучше!

– Прошу! – он повернулся, и зашагал по лестнице. Приземистый Хорьков едва поспевал за людьми. Здание было заполонено омоновцами. По большей части они слонялись без дела, курили сидя на ступеньках, вяло переговаривались. Тем временем дождь усилился, громовые раскаты, накатывали один за другом, серое небо испещрили изогнутые молнии. Водитель грузовика включил фары, два слепящих луча разорвали мглу, дождевая взвесь пузырилась на асфальте. Редкие прохожие ныряли в подъезды, пережидая ненастье. На город обрушилась настоящая буря, сильные порывы ветра били звонкие пощечины по зарослям молодой листвы. Громко взвыла автомобильная сигнализация.

Кармазин уверенно поднимался по ступеням.

– Меня уведомили о вашем прибытии. Я знаю, что потребуются две дозы «Красного жука».

– Какие-то проблемы? – спросила Зоя.

– Технические детали. Но я полагаю, их лучше обсудить с Алексеем Семеновичем.

– Это наш местный Эйнштейн! – подал голос запыхавшийся Хорьков.

Возле дверей лаборатории гостей встречал Травкин. Он тер воспаленные от бессонницы глаза, сильный винный запах не оставлял сомнений, что пикник удался на славу. На припухшей скуле зрел красочный синяк.

– Здравствуйте, господа!

– Волкова. – коротко сказала Зоя.

– Привет, науке! – подмигнул Авдеев. Он шепнул на ухо Кармазину.

– Признавайся, служивый! Ты ребятам вечеринку организовал?

– Был грех… – лицо офицера оставалось серьезным, но глаза смеялись.

Женщина кивнула ученому, по-хозяйски вошла в лабораторию, и рыскала среди стеллажей, уставленных колбами, не хуже заправской ищейки. В смежном с основным залом помещении вдоль стен расположились клетки с кроликами и мышами. Кролики меланхолично жевали травку, грызуны суетливо метались в своих ящичках. Саманта ударилась мягким тельцем о стальные прутья, издала воинственный писк. Зоя вглядывалась в мордочки животных, будто пыталась разгадать их мысли.

– Это уцелевшая особь?

– Да… – вступилась Люда. – После вакцинации уцелела крольчиха и две белых мышки – У блондинки была размазана помада по пухлым губам, прическа сбита в бесформенный ком, но Зоя не обратила на девушку внимания. Она не отрывала взора от зверьков.

– Она агрессивна?

– Пожалуй, да… Характер животных изменился в результате инфицирования. Особенно это заметно по Саманте.

– Хорошая зверушка! – Зоя провела пальцами по розовому носу крольчихи, которая немедленно успокоилась, повернулась к столичным гостям толстым задом, и принялась жевать траву.

– Фантастика! – выдавил из себя улыбку Травкин. – Вы умеете укрощать зайчиков, госпожа Волкова?

Женщина пожала плечами.

– Вы что-то говорили о технических деталях, господин Кармазин!

– Об этом Вам лучше поговорить с нашим мудрецом! – он шутливо подтолкнул биолога. – Вперед, герой, не тушуйся!

Травкин вышел на передний план, прокашлялся, и стараясь не дышать в лицо начальству алкогольными парами, начал говорить. Клык шатался, и он немного шепелявил. Поначалу его смущало присутствие вездесущего Романа Аркадьевича, но видя, как тот сам тушуется при виде важных персон, освоился. А когда он сел на своего любимого конька, то и вовсе позабыл о слушателях. Этим и отличаются одаренные личности, идея увлекает их больше денег, славы или триумфа. Только одна идея…