Красота по-русски
Шрифт:
Поучаствовать в его тратах нашлось вдруг превеликое множество желающих барышень, и, странное дело, немногословность и замкнутость Дениса они принимали за легкую форму дебилизма и недалекость ума. И брались активно учить жизни, уму-разуму, тайно радуясь, что такого лоха легко можно окрутить и вертеть им к собственному удовольствию, как душа нежная пожелает.
Люди тупы, эгоистичны, самовлюбленны и недальновидны. А расчетливые, хитрые барышеньки обогащают этот список еще и стервозностью.
Знакомиться с Арбениным дамы начали везде,
Поначалу он пугался такой женской активности настойчивой, потом привык и даже начал пользоваться, но, как и прежде, дальше одной – максимум трех постельных встреч дело не шло. Да и ладно, Денис не парился, привык уже по жизни.
Одна балерина, которой его представили на выставке мебельной как автора понравившегося ей произведения искусства, домогалась Арбенина долго, планомерно и упорно. Он всячески уклонялся от такого «тарана», и не без причины. Балеринка была, на его взгляд, слишком уж худой, одни кости, мелкой и субтильной, ему и дотрагиваться до нее казалось страшно, не то что спать с ней!
Но дама столь настойчиво его окучивала, что они оказались-таки у нее дома.
Вечер обещал многое изысканным столом, музычкой, соответствующей моменту, свечами-шампанским…
Дама как скакнула на Дениса, не ожидавшего такой прыти, впилась поцелуем и потащила в кровать. Молниеносно разделась, как солдат-второгодок, легла в вычурно изысканной позе, демонстрируя балетное тело, и выдвинула требование:
– Ты меня трахай сразу и сильно! Только ни в коем случае не трогай руками, они у тебя вульгарно грубые, пролетарские какие-то, еще поцарапаешь.
Денис ни раздеваться, ни трогать руками не стал.
– М-да, – сказал, задумчиво ее разглядывая, – извини, но не по тычинке пестик.
И ушел. Но урок усвоил.
Следующей случилась та самая кандидат филологических наук. На юбилее у одного из коллег, известного мастера-краснодеревщика мировой величины.
Происходило мероприятие в одном из самых престижных ресторанов Москвы, и в числе гостей была и эта филологичка. Непьющий Арбенин терпеливо выслушивал ее пьяненькие рассуждения, не самые глупые, надо заметить, и принял приглашение дамы в постель.
Опьяневшая в меру, возбужденная, она не обратила внимания на его ногу, а Денис старательно прикрывал увечье, она покрикивала, стонала, торопила. Словом, получилось все неплохо. И дважды. В третий заход дама решила возбудить Дениса иным, известным всем способом. Уселась между его ног, стянула с него одеяло…
И уставилась на шрамы, вмиг протрезвев от такого зрелища.
– Какое отвратительное, неэстетичное уродство! – заявила она, брезгливо скривившись. – Почему ты меня не предупредил, я бы не стала с тобой спать! Мне теперь
Понятное дело, Арбенин ушел. Да и фиг бы с ней, дура, хоть и кандидат наук. Но запомнил.
Была еще история с девулькой молодой, достававшей его своей «великой любовью» с первого на него, то бишь Арбенина, взгляда. Она так вообще потащилась за ним в Милан на выставку, поселилась в одной гостинице и пробралась к нему в кровать. Устав объяснять ей, почему он ее не хочет, Денис просто откинул одеяло и демонстративно выбрался из кровати, ничего не скрывая.
Ее в момент сдуло в туалет, где она и вывернула унитазу всю свою великую любовь и с первого, и со второго взгляда. Всю. И торопливо, нервно одеваясь, поделилась мнением:
– Такая мерзость! Арбенин, тебе вообще нельзя спать с женщинами!
Скатертью дорога, по крайней мере отстала!
Он не обижался, «складировал» шрамы скальпельные на душе, убеждаясь лишний раз в своем уродстве. Нет, не все так печально! Были и другие женщины, которые делали вид, что не замечают увечья, не сбегали и не высказывались на этот предмет.
А потом он встретил Викторию. На выставке.
Она искусствовед, и именно по теме мебельного искусства девятнадцатого-двадцатого веков, довольно известный специалист в этой области. Имя Арбенина к тому времени уж легендами обросло, и Виктория искала с ним знакомства, руководствуясь деловыми интересами, как она акцентировала при встрече. От общения Арбенин не уклонился. Они стали встречаться, делая упор исключительно на рабочих интересах.
Виктория, конечно, не Невельская, и при всем ее специальном и серьезном образовании до Ленки ей далеко – не так глубоко в теме, не до деталей ремесленных и мастерства.
Но Невельскую Денис тогда не знал, а общаться с человеком, разделяющим твои интересы и не из числа коллег ему было интересно и приятно, тем более Вика не пугала его кокетством или напором определенной направленности. Мило, приятно, без намеков на более близкое знакомство.
Денис расслабился и отзывался на любое ее предложение о следующем дружеском свидании, даже один раз привез ее к себе в дом, удовлетворив просьбу Виктории показать мебель из своей коллекции. Осмотр прошел на высшем уровне – тщательный. От прихожей до мансарды третьего этажа, дружески, профессионально, не более.
Но почти сразу после этого, буквально через пару дней, они оказались в постели. Без переломов, без особых моментов, как правило сопутствующих таким переменам. Обыденно как-то.
После одной из кафешно-разговорных встреч Виктория сказала без жеманства и игрищ в страсти:
– Денис, мне думается, что нам пора двигаться дальше. Мы друг другу нравимся, нас объединяет общность интересов, это хорошая основа для дальнейших отношений.
Разговор происходил у Арбенина в машине, когда он подвозил Вику домой. Выслушав это замечание, Арбенин молча поменял маршрут и привез ее к себе за город.