Красота убьет этот мир
Шрифт:
— При встрече двух благородных господ непременно нужно выпить.
Все «Благородное место» согласилась с оратором, и дружно выпило. Лишь те, кто стояли ближе всего к рыцарю и мужчине в плаще, услышали хруст костей Руфуса. Видно у Генриха слишком сильное рукопожатие, решили они. Отдернув руку и спрятав ее в карман, главнокомандующий продолжил свою речь:
— Вы хотите знать, кто же на самом деле убил короля, и кем же была эта чертовка Адель? — задал вопрос Руфус, после чего принялся скакать с одного стола на другой. Иногда своими прыжками он разливал чужую выпивку, но никто и слова ему не говорил, ведь
— Мы очень хотим это знать господин Руфус — промямлил одноглазый карлик, после чего принялся бежать за мужчиной в плаще, который не прекращал свои прыжки.
— Приятно слышать, что вы не хотите быть обманутыми и желаете узнать истину — с величием в голосе произнес Руфус, который наконец-то закончил свой бег, и остановился за столиком у седого старика с усами до шеи. — Тогда приготовьтесь услышать историю, которая перевернет ваш мир, приготовьтесь услышать — Руфус не закончил говорить, он хотел еще много, что сказать, но его перебил сухой кашель старика, чей нос, сейчас был в сантиметре от его сапог.
— Не хотел вас перебивать сударь, но я очень стар — начал говорить старик, теребя свои длинные седые усы. — И выпивка это единственная радость в моей жизни, а вы ее, позвольте заметить, вылили на пол — после вышесказанного старик указал на разбитый бокал у его ног.
Все присутствующие были уверены, что командир королевской стражи, сейчас пошлет старик, наорет на него, и попросит покинуть «Благородное место», но все случилось иначе.
— Что ты пил старик? — величественный тон исчез, сейчас Руфус говорил по-простому, в народе говорят, по-людски.
— Я пил помои мистер, обычные, самые дешевые помои.
На лице главнокомандующего появилось замешательство.
— Помои? Что это?
Бармен, спрятав дубину за спину, вышел вперед. На его лице сейчас сияла улыбка, совсем не похожая на ту, что была несколько минут назад.
— Позвольте вам объяснить. Есть ведро, в которое мы сливаем всю выпивку, что уже испортилась, или ту, что не смогли допить высшие чины. Мы все тщательно перемешиваем, добавляем секретный ингредиент, о котором вам лучше не знать, он служит, чтобы придать выпивки особую желтизну.
— Пожалуйста, прекрати — перебил бармена Руфус. — Налей лучше этому господину своего лучшего пива, за мой счет, разумеется.
Вся таверна начала шептаться между собой, а невероятной щедрости главнокомандующего, а радости старика, просто не была придела. Когда ему принесли огромную чарку пива, он нырнул в нее с головой, и лишь тогда, когда отпил половину, с улыбкой до ушей, смог произнести:
— Слава главнокомандующему Руфусу.
— Слава — повторили все, следом за ним.
— Но теперь мне можно рассказать историю? — с грозным видом спросил у посетителей «Благородного места» мужчина в плаще.
Все лишь молча, кивнули. Немного постояв в тишине, о чем-то думаю, или просто собираясь с мыслями, Руфус все-таки начал свой рассказ.
Один мудрец сказал: «Красота спасет мир». Видимо он был слепым, раз смог произнести такую глупость, или быть может, это вовсе и не мудрец был, а так какой-то пьяница. Не важно, это история не о нем, она об одной девушки, что родилась в семье сапожника и доярки. Ее рождение произошло под
— Если у меня родится сын, я хочу, чтобы на свете не было никого сильнее или храбрее его. Если же у меня родится дочь, я хочу чтобы она была самой прекрасной, самой красивой, чтобы ее красоте завидовали все, и люди, и боги.
У него родилась дочь. Ее было решено назвать Адель. Уже с ранних лет было видно, что красота девушки не знала границ. Ее прекрасным русым волосам, что казалось, светились на солнце, завидовали все модницы северного королевства. Ее кожа была идеальной, без каких либо точек или трещинок, даже на руках у нее не была линий, лишь нежная кремовая кожа. Про ее глаза ходили слухи, говорили в них можно утонуть. Губы Адель были алыми, а ресницы черными, как смола, без всякой магии. Эту девушку любили все парни, и ей завидовали все женщины. А когда Адель исполнилось четырнадцать, ее красота увеличилась в несколько раз.
Многие юноши и мужчины, хотели разделить с ней семейное ложе, но ее отец-сапожник всем отказывал.
— Она еще ребенок — говорил он, и прятал свое солнце на чердаке.
Но слухи в королевстве разлетаются быстро, быстрее лучшего почтового голубя. Однажды они дошли и до короля. Король Томас был известен своей добротой, щедростью и огромным пивным животом. В Северных землях его любили абсолютно все, а на Юге все боялись, ведь за таким королем пойдет весь народ.
Томасу захотелось посмотреть на девочку, о которой говорят «Что звезды по сравнению с ней не светят, а солнце не греет. Что лучшая выпивка, так не успокаивает душу, как ее глаза. Что ее улыбка, стоит дороже всего золота, что есть в королевстве». Поэтому он без задней мысли отправился к сапожнику, что жил на худших землях Севера.
Конечно, отец Адель не мог противостоять желанию короля, и он впустил Томаса в свою скромную обитель.
— Ну, давай, показывай свою знаменитую дочь, хочу собственными очами узреть ее красоту и молодость. А после мы сходим с тобой в кабак, где отведаем лучшее местное пиво.
Сапожник рассмеялся, приятно, когда твой король не стыдится простого люда, а после отправился на чердак.
Томас не ждал ничего особенного, он знал, как его народ любит раздувать из мухи слона, он ожидал увидеть красивую девушку, но вместо этого узрел ангела. Ее появление озарила халупу сапожника, теперь она не казалось королю такой убогой и отвратительной, сам отец Адель, находясь рядом с дочерью, стал гораздо моложе и красивее. Красота девушки творила чудеса, и Томас это видел, он был уверен, поставь рядом с ней засохшую розу, и она вновь расцветет.
Адель стояла рядом с отцом, не поднимая головы, ей было страшно смотреть в глаза столь благородному и доброму господину, о котором она столько слышала.
— Посмотри на меня дитя неба — просто простонал король, и четырнадцатилетняя девушка подняла на него свой взор. Увидев ее глаза, Томас обезумил от любви, его глаза стали слезится, а зрачки резко расширились. — Ты должна стать моей женой — промямлил король, а затем подошел к сапожнику. — За ее руку я сделаю все, что пожелаете, хотите быть графом, пожалуйста, лордом, я не возражаю.