Красота внутри

Власова Мария Игоревна

Мои пальцы медленно разжимаются, тяжелый серебряный кубок выскальзывает из рук и падает на ковер. Он правда думал, что я не узнаю вкус? Я же зельевар, пусть и не до конца обученный, но зелье избавления от беременности на вкус узнаю запросто. Я смотрю в его полные боли глаза и словно исчезаю.

– За что ты так со мной? – единственный вопрос, которая способна задать сейчас.

Часть 14. Непростой выбор

Игнат

Сколько себя помню, никого живого рядом не было. Живые люди странные. В них будто яркая искра, которая медленно тускнеет и гаснет в конце жизни. Некромант может разжечь искру заново, но она уже никогда не будет

сиять как прежде. Когда оболочка рушится, зажигать уже нечего, и каждый исчезнет во тьме. Поэтому в моем роду предпочитают сжигать тела сразу после смерти. Ни один некромант не хочет, чтобы после его смерти кто-то игрался с его телом. Хотя есть ещё одна причина, давнее суеверие, что ещё три дня после смерти душа покойника находится в теле. Говорят, если поднять покойника, который только что умер, можно навсегда привязать его душу к телу. Можно подумать, что это суеверия, полнейшая глупость, но нет – это я точно знаю.

В моей руке бокал с вином, в кабинете деда по-прежнему неудобно. Со стены укоризненно смотрит его портрет. Здесь пахнет старыми книгами и кожей, а ещё пылью. Пыль — это хорошо, значит, что мать с умом использовала свою магию, не тратила силу на такую глупость, как уборку остальных комнат. Правда все равно разочарован, что она вообще тратила свою магию на что-то подобное. Из-за той глупой ссоры я оставил ее слишком надолго, ее искра почти исчезла. Хуже всего, даже если я попытаюсь помочь – не смогу ничего сделать. Время моей матери сочтено, в этот раз навсегда.

Закрываю глаза, алкоголь немного притупляет боль и позволяет мыслить здраво. Я потеряю их обеих, если не пойду на крайние меры. Опускаю взгляд на стол, на котором сиротливо стоит пузырек с зельем. Не хочу смотреть на него, это слишком даже для меня, но взгляд все равно цепляется.

В дверь постучали, разрешил войти, мать пришла доложить об окончании подготовки к свадьбе. Свадьбе… Чёрт, прихоть великанши, которую я согласился исполнить, только чтобы уменьшить муки своей совести. Надо было догадаться ещё на балу, что кроме как в лоб брошенной фразы «выходи за меня» ничего не натолкнет ее на эту простую мысль. Я же сказал, что не собираюсь с ней играться и настроен серьёзно, но до нее не дошло. Иногда я удивляюсь, что в ее прекрасной головке творится? Там такие тараканы, что вывести невозможно. Она только кажется непростой, а сама хочет обыкновенного женского счастья: выйти замуж и родить детей. Вздыхаю, если браком ещё можно поступиться, то второго допустить нельзя. Не потому что я не хочу… Нет, я правда не хочу детей, никогда не хотел даже думать об этом. И проблема здесь совсем не в их существовании, просто наследники рода Трут имеют дурную привычку убивать своих матерей.

– Ты знаешь? – несколько цинично спрашивает матушка.

Ей не надо озвучивать, что именно я знаю, все на моем лице написано. Я понял все, как только по пьяни снова попытался залечить ее руку. Что-то внутри её сожрало почти все, даже не дав ее толком залечить. Единственного, пусть и припозднившегося, взгляда на ауру хватило, чтобы понять, что такое же чудовище как я, внутри моей великанши. От одного взгляда на разрушенную ауру Клары сердце сжимается. Это… существо буквально съедает ее на энергетическом уровне, аура самой Клары почти иссякла, а вот плода горит ярко зеленым пламенем, моим пламенем. У всех наследников древних родов эмбрионы окутаны цветом пламени. Судя по размеру плода месяца четыре, не меньше. Обычно дети так быстро не развиваются, но, если сравнить ауру Клары в нашу первую встречу и сейчас, сразу становится понятно, откуда оно берёт энергию, чтобы быстрее развиваться. Даже плод чувствует, что его мать не сможет его выносить, потому старается скорее вырасти и убить ее пораньше. А я думал, отчего Клара не

использует свою ауру и силу, как раньше? Она просто не может, все силы уходят, чтобы выносить отродье некроманта. И это в самой сильной женщине, что я видел в своей жизни! Страшно подумать, как скоро бы умерла обычная женщина.

– Сколько у меня есть времени? – спрашиваю у матери, все чаще посматривая на чертов пузырёк.

– До церемонии или…

– Или, – перебиваю ее мрачно, отпивая ещё один бокал.

– Я не могу сказать, – женщина вздохнула. – Когда я вынашивала тебя, даже с твоим уровнем дара, ты не рос так быстро.

Нервно покусываю губы и зажмуриваюсь, неровно вздохнув. От страха за свою глупую великаншу дрожат руки и все внутри.

– Думаешь это связано с генами ее родителей? – скосил взгляд на пузырек.

– Сложно сказать, я до сих пор не верю в то, что ты сказал. Гномиха никогда бы не смогла забеременеть от великана, это физиологически невозможно.

– Как будто я не знаю, но она действительно имеет способности и гномов, и великанов, – вздыхаю, растерянно потирая глаза.

– Может быть она гибрид? – неуверенно предполагает матушка. – Когда-то давно я слышала о коллекционере, что любит играться с генами разных существ. Правда, ходили слухи, что его сожгли собственные «экспонаты».

– Если это так, то как она оказалась в детдоме? – устало вздыхаю. – К тому же она говорила, что у нее есть дедушка.

– Почему же он ее не забрал из детдома? – растерянно переспрашивает матушка.

Я вижу в ее глазах жалость, похоже, она успела привязаться к Кларе, но скрывает это. Вздыхаю и грустно улыбаюсь, как же много ошибок я наделал по собственной глупости и продолжаю их делать.

– Мама, – пытаюсь подобрать слова, но они никак не находятся.

– Это то, что я думаю? – неодобрительно косится на стол матушка.

– Да, – меня хватает только на то, чтобы сказать единственное слово.

– Ты готов убить своего ребёнка, чтобы спасти ее жизнь? – спрашивает в лоб, и я вздрагиваю.

– Не говори так! – резко поднимаю голос, откидываясь на стул и тяжело дыша.

– Не говорить что? Что она носит под сердцем твоего ребенка? – как всегда не приукрашивает жизнь мать. – Или не говорить, что ты хочешь его убить?

Я молчу, пристыженный ее холодным взглядом. Тяжело дышу, думая о том, что для подобного решения слишком мало выпил.

– Он убивает ее, и такими темпами умрут оба, – вздыхаю тяжело, чувствуя себя в аду.

– Хочешь избавиться от ребенка пока ещё не стало поздно? – она еле уловимо вздыхает и становится мягче. – Она хочет этого ребёнка и возненавидит тебя за такое предательство.

Опираюсь локтями на стол и устало закрываю глаза руками.

– Я знаю, – отвечаю тихо и обреченно.

– Именно поэтому ты поторопился на ней жениться? – слегка ухмыляется матушка. – Теперь она не сможет найти себе другого мужчину, ей придётся смириться с твоим выбором.

Я молчу, мама, как и раньше, читает меня лучше других. Она поднимает руки и медленно с сарказмом хлопает в ладоши.

– Браво сынок! – жестоко улыбается. – Ты переплюнул своего отца! А я думала большего подонка в мире нет…

– Мама! – резко поднимаю на нее голос.

– А что ты думал, я просто буду смотреть, как ты убиваешь моего внука? – вскрикивает матушка, зло долбанув по столу.

Пузырек завалился на бок и покатился по столу под нашими взглядами.

– Внучка, – еле слышно говорю, смотря на проклятую вещицу, – это девочка.

Беспомощная ярость колотит во мне, я не могу просто смотреть и ничего не делать. Срываюсь на ноги и скидываю всю дребедень со стола. Пинаю сам стол ногами, пока огонь не охватывает меня с головой. Но настойчиво продолжаю крушить все, что попадается под руки.