Шрифт:
Победительнице последнего конкурса «Мисс Нижний Новгород» решено отлить памятник из бронзы в полный рост.
Под палящими лучами солнца город казался вымершим. Стеклянные стены зданий сверкали, словно драгоценные камни. Причудливые фонтаны на пустынных перекрестках наполняли воздух водяной пылью. Элен шагала по пустынным улицам. Стук от ее каблучков разносился среди послеобеденной тишины – время сиесты, время отдыха. Но Элен торопилась, и не могла позволить себе опоздать. Приглашения, меченные голограммой
Переходя перекресток, девушка по старой привычке осмотрелась, и тут же с облегчением рассмеялась. Как хорошо, что из города убрали автомобили, как предметы, противоречащие Положению о Красоте. Теперь нет опасности угодить под колеса стального монстра, и воздух в городе пахнет не бензином, а цветами.
Навстречу Элен прошагали трое крепких молодых людей, несмотря на жару, затянутых в зеленого цвета униформу. Лица их были чисты, спокойны и правильны, словно у древнегреческих статуй. На девушку они даже не взглянули. Дело Полиции Красоты – следить за выполнением Положения, а не за одинокими путницами.
Дворец Красоты показался, как всегда, неожиданно, и, как всегда же, произвел яркое впечатление. Приезжие, кто видел его в первый раз, часто замирали, раскрыв рот. Элен, хоть и видела Дворец много раз, вновь поддалась его чарам. Что-то рождало это здание, построенное как-то нестандартно красиво, в душе любого человека. Оно было не просто красиво, оно было прекрасно, и хотя образ его, раз увиденный, навсегда впечатывался в душу, описать Дворец словами не мог никто. По городу шептались, что архитектор, создавший Дворец, сошел после постройки с ума, и именно его душа, поселившись в мертвом здании, оказывала на созерцающих его такое влияние.
Дворец стоит на холме, и виден, посему, издалека. Дабы достичь его, Элен пришлось миновать еще несколько улиц, и подняться по аллее, обсаженной прекрасными каштанами.
Деревья, одинаково подстриженные, о чем-то шептали девушке, когда она проходила мимо, но Элен не обратила на это внимания. Торопясь, она миновала небольшую площадь перед входом во дворец.
Охранник проводил посетительницу на редкость равнодушным взглядом – приглашение во Дворец Красоты является одновременно и пропуском, и путеводителем внутри здания.
Пахло здесь холодно, экстравагантно, но чарующе. Причем, как заметила Элен, запах немного менялся, от коридора к коридору, от этажа к этажу. Менялся вместе с цветом интерьера. Чем отделаны стены, девушка не смогла определить даже на ощупь, мягкий, бархатистый материал будил воспоминание о звериной шерсти, но Элен знала – такое невозможно. Мягкие, пастельные тона успокоили девушку, и к кабинету, украшенному табличкой «Распорядитель Конкурса», она подошла почти спокойной.
Двое мужчин склонились над экраном. Воспроизводящее устройство показывало запись, сделанную так, что девушка, запечатленная на пленке, о съемке и не подозревала:
– Не правда ли,
– О, да! – согласился собеседник, выше и стройнее Распорядителя. – Она просто божественна!
– А как сложена, как сложена! – Распорядитель покачал головой почти в религиозном экстазе.
– Сонмы поэтов сошли бы с ума, воспевая ее, – подхватил второй. – Какие глаза! В них вся лазурь небес! Потрясающе! И волосы, – словно расплавленное золото!
– Да, на нынешнем Конкурсе она имеет все шансы победить, – тон Распорядителя внезапно стал льстивым. – Не так ли, господин мэр?
– Не вижу изъянов, которые помешали бы этой девушке получить титул, – серьезно отозвался глава города. – Красота ее совершенна, и девушка достойна олицетворять Красоту нашего города в этом году. Но состязание будет честным. Не так ли, господин Распорядитель?
– Несомненно, господин мэр, – и собеседники улыбнулись, давая понять, что прекрасно понимают друг друга.
Шум аплодисментов оглушал, накатываясь подобно волнам прибоя. Элен не видела зрителей, ослепленная желтым светом прожекторов, что скрестили на ней беспощадные взоры. На ней, на главной, теперь уже главной, героине вечера. Да что там вечера – года!
Она стояла и ошеломленно улыбалась, не веря своей победе. Цветы охапками летели на сцену, придавая мгновению аромат клумбы. Душа девушки плакала и пела от счастья.
Грохот стих, часть прожекторов ушла в сторону. Элен ощутила, что она не одна на сцене, которую измерила, исходила за последние несколько часов, даже сроднилась с ней.
– Дамы и господа! – оказавшийся рядом Распорядитель держался перед зрителями уверенно. Красивый голос его отчетливо разносился по огромному залу.
– Наш Конкурс завершен! Победу одержала достойнейшая – Элен Бейкер!
Распорядитель переждал очередной шквал аплодисментов и продолжил:
– С этого дня она станет олицетворением Красоты этого года и сохранит это звание навсегда! Родители победительницы получат титул Взрастивших Красоту, со всеми полагающимися правами, и привилегиями.
Распорядитель вновь сделал паузу, видимо, переводя дыхание:
– На сем позвольте поблагодарить вас, зрители, за внимание, и – да воссияет Красота!
Ответом на ритуальное прощание стал слитный хор, возгласивший:
– Да сгинет уродство!
Прожекторы погасли, словно их уничтожили. Элен почувствовала, что замерзла.
– Пойдем, девочка, – сказал Распорядитель устало. – Осталось совсем немного.
От него пахло потом, и дорогим одеколоном. Запах этот странным образом одурманил девушку, и она пошла за мужчиной, почти не глядя по сторонам.
Они прошли за кулисы, затем свернули в полутемный коридор, который Элен ранее никогда не замечала. Здесь оказалось холодно и промозгло. Чуточку тепла обещала полоска света, падающая из-под двери в конце коридора.