Красотка для маркиза
Шрифт:
– Теперь ты видишь, что я имею в виду? – резко спросила Шарлотта.
Мелинда поспешно отвернулась от зеркала, потому что ясно осознала, почему недавно, вспылив, Шарлотта назвала ее «кукушонком в гнезде».
– Моя мать всегда говорила, что всякое сравнение отвратительно, – сказала Мелинда своим мягким голосом. – Все люди разные, у каждого человека есть свои положительные качества.
Посмотри, Шарлотта, как превосходно ты владеешь иностранными языками. А твои чудесные акварели не идут ни в какое сравнение с моими.
– Кому нужны какие-то акварели? –
Мелинда вернулась к окну и подняла лежавшее на полу платье.
– Через пять минут все будет закончено, – сказала она успокаивающе. – Сегодня вечером на обеде у леди Уитеринг ты будешь выглядеть очаровательно. Наверное, там будет и капитан Перри, а меня в список приглашенных не включили.
– Ты была в списке, – грубо ответила Шарлотта, – но мамочка сказала, что ты будешь в отъезде.
На мгновение нежные губы Мелинды сжались. Затем она промолвила:
– Отчасти тетя Маргарет была права, что отказалась и принесла извинения от моего имени.
Ведь ты знаешь, мне даже нечего надеть.
– Ты могла бы попросить папу, чтобы он позволил тебе приобрести какое-нибудь вечернее платье.
– Я ведь все еще в трауре, – ответила Мелинда.
– Это не правда, и ты знаешь об этом, – возразила Шарлотта. – Тебя заставили носить серую и лиловую одежду, потому что мамочка боялась, что, если ты наденешь платье других цветов, она должна будет разрешить тебе посещать те же приемы, на которых бываю и я, а тогда никто и не взглянет в мою сторону.
– Ах, Шарлотта, дорогая, мне так жаль! – воскликнула Мелинда. – Ты ведь знаешь, я вовсе не пытаюсь намеренно привлечь к себе чье-либо внимание.
– Да, знаю, и это-то хуже всего, – ответила Шарлотта. Она снова повернулась к зеркалу. – Мне бы надо похудеть. Но я просто не в силах отказаться от тех вкусных пудингов, которые готовит повар, а также от жирного хрустящего картофеля и свежеиспеченного хлеба к завтраку. Иногда я спрашиваю себя: стоит ли вообще прикладывать столько усилий для того, чтобы обратить на себя внимание мужчины? А что еще остается делать, чтобы выйти замуж?
– А вот я вряд ли когда-нибудь выйду замуж, – улыбнулась Мелинда. – Кто позарится на бедную родственницу без гроша за душой, о чем мне часто напоминает тетушка Маргарет!
– Никак не могу представить, почему твой отец был столь расточительным? – сказала Шарлотта. – На что же вы все жили до того, как твои родители погибли в аварии?
– Тогда все время казалось, что еще есть немного денег, – ответила Мелинда. – И, кроме того, ведь были и дом, и сад, и слуги, которые прожили с нами так много лет. Мы никогда не считали себя бедными, но, к сожалению, мой дорогой, беспечный папочка никогда вовремя не оплачивал счетов.
– Помню, как были потрясены мои родители, когда узнали размеры его долгов, – искренне посочувствовала Шарлотта. – Ведь именно тогда они решили, что ты должна переехать к нам. «Ей больше не у кого искать приюта, – сказал папа, – никто не примет девушку, не имеющую ни гроша за душой».
– Мне стоило бы проявить больше самостоятельности, – вздохнула Мелинда, – вместо
– Что ты! Папа никогда бы не позволил тебе этого! – уверенно заявила Шарлотта. – Ведь соседи могли бы подумать, что он отказал в приюте родной племяннице из-за скупости. А папа очень щепетильно относится к тому, что говорят о нем в графстве. И вообще, единственным печальным фактом является лишь то, что ты, Мелинда, так хороша собой.
– Я вовсе не считаю себя красавицей, – торопливо перебила ее Мелинда, – просто я меньше ростом, Шарлотта.
– Мелинда, ты прехорошенькая! – возразила Шарлотта. – А знаешь, что на днях о тебе сказал лорд Овингтон? Я слышала собственными ушами.
– Нет, не знаю. А что он сказал? – заинтересовалась Мелинда, однако ее прелестная головка еще сильнее склонилась над шитьем.
– Конечно, он не догадывался, что я слышу их разговор, – заговорщицки объясняла Шарлотта, – и он сказал полковнику Гиллингему:
«Эта племянница Гектора обещает стать красавицей. Он еще намучается с ней, если не будет строго присматривать».
– Неужели лорд Овингтон действительно так сказал? – спросила Мелинда, и в голосе ее проскользнуло удивление.
– Именно так, я поначалу не собиралась тебе передавать его слова, – сказала Шарлотта, – но ты все же выпытала у меня это. Мелинда, я не в силах утаить от тебя ни одного секрета.
– А что ответил полковник Гиллингем? – продолжала спрашивать Мелинда. – Есть что-то пугающее в облике этого человека, тебе не кажется, Шарлотта? Как-то он обедал здесь, и я заметила, как пристально он смотрит на меня. Не знаю почему, но я почувствовала, как у меня по спине прошел холодок. Думаю, это дьявол в облике человека, никак не иначе.
– Ну что ты, Мелинда! Как ты любишь все преувеличивать! – воскликнула Шарлотта. – Полковник Гиллингем просто старый закадычный друг папы. Они вместе росли, а теперь иногда просиживают в курительной комнате ночи напролет, что приводит в бешенство мамочку. Но он навевает на меня смертельную скуку, впрочем, как и все остальные папины приятели.
– И все-таки мне он совершенно не нравится, – настаивала на своем Мелинда, – а ты еще не рассказала мне, что он ответил лорду Овингтону.
– Я не вполне уверена, что все расслышала и правильно поняла, – отвечала Шарлотта, – но мне кажется, он ответил что-то вроде: «Я тоже думаю, что, если этой шустрой девчонке дадут возможность, она далеко пойдет в обществе!»
– Как он смеет говорить обо мне в таком тоне? – возмутилась Мелинда, и на щеках ее проступил румянец. Когда она гневалась, то казалось, что глаза ее мечут молнии.
– Не обращай внимания! – рассмеялась Шарлотта. – Прости, что я рассказала тебе это.
Но что касается меня, то я была бы счастлива услышать подобные комплименты в свой адрес.
– Не сомневаюсь, что сегодня вечером ты их услышишь, – успокаивающе предположила Мелинда. – Так, платье закончено, и, знаешь, Шарлотта, оно идет тебе гораздо больше, чем любое другое из твоего гардероба.