Кратер Циолковский

Шпаков Юрий

Удача пришла на шестые сутки. Пришла, согласно старинной поговорке: «не было бы счастья, да несчастье помогло». Один из «кузнечиков» неожиданно свалился в пропасть.

Катастрофа хорошо была видна на центральном экране. Дежуривший в это время Чумак отчетливо заметил вспышку случайного микрометеорита, угодившего в незащищенное спецброней место. Был поврежден один из узлов управления, и вездеход, неловко повернувшись вокруг своей оси, кувыркнулся с отвесной скалы вниз. И сразу же экран погас - телевизионный передатчик «кузнечика» вышел из строя.

–

Пропала машина, - огорченно сказал Дроздов, когда Чумак сообщил о случившемся.
– Конечно, вся аппаратура - в лапшу. Глубина там порядочная, я знаю.

Но Соколов не согласился.

– В таких делах нужен педантизм, - заметил он.
– Постараемся достать хотя бы катушки с записями. Надо же узнать результаты этой разведки…

Костров вызвался полезть вниз. Соколов тоже пошел с ним. Третьим был Никитин, очень довольный, что ему разрешили пойти к месту аварии.

Космонавты подошли к краю каменистого обрыва. Дно пропасти терялось в непроглядном мраке. Вниз опустили прожектор. Оказалось, что вездеход лежит вверх гусеницами на глубине почти двухсот метров. Сергей обвязал вокруг пояса тонкий, но практически нервущийся шнур, быстро стал опускаться. «Я бы и без скафандра так не смог», - с завистью подумал Володя.

Все последние дни специальный корреспондент был далеко не в приподнятом настроении. Из планетолета его не выпускали. Приходилось помогать товарищам по мелочам, приводить в порядок свои записи и изнывать от нетерпеливого ожидания. Поэтому Володя обрадовался гибели киберразведчика. Как-никак, а приключение!

Наконец, круглая металлическая голова Кострова появилась над острым обрывом.

– Все в порядке, - сказал Сергей.
– Еле пробрался вовнутрь - двери заклинило. Но все катушки снял…

Как и прежде, расшифровкой занялись сразу же, едва катушки оказались в кабине планетолета. Дроздов и Чумак стали осторожно колдовать над магнитными пленками, остальные ждали. Ждали скорее для порядка - очень мало надежды на то, что результаты окажутся утешительными. И вдруг…

– Эврика!
– провозгласил Дроздов, появляясь в дверях. Нашли! Понимаете, товарищи - нашли!

Володя вздрогнул. Неужели? Машинально, по укоренившейся журналистской привычке, он косо глянул на часы. Семнадцать часов сорок восемь минут. Надо запомнить - исторический момент…

– Выяснилась любопытная вещь, - говорил Дроздов.
– Запись интересующих нас сигналов оказалась на пленке самой последней. Это значит, что она сделана в те секунды, когда машина падала в пропасть. Вывод один. Источник радиоизлучений находится там, на дне.

– А сигналы те самые?
– недоверчиво спросил Никитин.

– Можете не сомневаться. Мы сравнили с данными Туманова полная идентичность. Давайте решать, как нам быть.

Несколько напряженных секунд все молчали. Потом Соколов сказал:

– Будем спускаться вниз.

– Дно паршивое, - заметил Костров.
– Множество камней и тьма египетская. «Циолковский» там не посадить. Угробим машину.

–

Значит, - опускаемся сами. Так, как это сделал ты. Действуем следующим образом. Сначала вниз лезут двое. Еще двое остаются наверху, для связи. Если с первой парой что случится, вторая идет на помощь. Если и она не сможет вернуться, оставшийся на корабле передает «SOS» на лунник и ждет спасательную экспедицию, не покидая планетолета. Ясно?

Каждый опустил голову в знак согласия. Внизу может быть любая опасность, и нужно предусмотреть все.

– В первой паре пойду я, - сказал Соколов тоном, не допускающим возражений, - и…

Он остановился на мгновение, обводя глазами остальных участников экспедиции.

– Андрей Федорович!
– простонал Володя. Он чувствовал, что опять самое интересное, самое захватывающее открытие проплывет мимо него. За что же такая несправедливость? В эту секунду он почти ненавидел Соколова.

– …И Никитин, - твердо закончил Андрей.

Наверное, у Володи был очень глупый вид, потому что Костров кротко хлопнул его по спине.

– Не бойся, не ослышался, - засмеялся Сергей.

– На очереди, - продолжал Соколов, - будут Чумак и Костров. Вы, профессор, останетесь.

Дроздов покраснел, лицо его стало по-детски обиженным.

– Я предпочитаю преувеличивать опасность, чем ее недооценивать, - холодно сказал Соколов.
– А вы среди нас самый старший. Я уже не говорю о том, что из всех пятерых наибольшую ценность для общества представляете именно вы. Не перебивайте, я знаю, что вы хотите сказать. Но нужно учитывать и другое. Вы уступаете каждому из нас в силе и выносливости. Извините за бестактность, но я говорю то, что думаю. Короче - ваша кандидатура наименее подходит для визита в это ущелье…

Дроздов нахмурился.

– Что ж, вы командир, - сказал он, наконец.
– Но я бы на вашем месте… Впрочем, ладно! Обещайте одно. Как только будет сделана какая-нибудь находка, сообщите немедленно. А все же рано в старики меня записываете, рано!

– Не обижайтесь, Виктор Иванович, - примирительно сказал Володя.
– Если бы мне не писать об этом, обязательно уступил бы свое место. Но сами понимаете, - интересы читателей требуют…

– Хитрый вы, Никитин, - улыбнулся профессор.
– Ладно, собирайтесь…

От планетолета до пропасти было километра полтора. Идти все время приходилось под уклон, выбирая путь среди острых утесов и бездонных провалов. Чумак остался в корабле заканчивать свое дежурство. Дроздов решил хотя бы проводить Андрея и Володю до места.

На этот раз спускаться было проще. Костров принес огромный сверток - веревочную лестницу из сверхпрочных нитей. Ее длина в четверть километра позволяла добраться до самого дна.

– Постараемся вернуться как можно раньше, - говорил Андрей, уже опускаясь.
– В крайнем случае, предупредим. А если связь прервется неожиданно, поступайте по своему усмотрению. Во всяком случае, полчаса можете ждать смело.