Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви
Шрифт:
М. Макарий управлял митрополией всего лишь четырнадцать лет, три месяца и три недели. Управление это можно разделить на два немного не равных периода: первый период был спокойным, тихим, вполне мирным и в духовном и в гражданском смысле, а второй был с большими потрясениями и злоключениями как для самого митрополита, так и для всей митрополии, именно в гражданском смысле, можно даже сказать - в военном. В июле 1914 г. вспыхнула война между Австрией и Россией; начала ее Австрия, к ней примкнула Германия; и продолжалась она четыре года. Известно, каким глубоко национальным духом и неиссякаемым патриотизмом пронизано и пропитано старообрядчество в России, несмотря ни на какие гонения и черную братоубийственную несправедливость, которую они переживали на своей родине в течение веков. Такими преданными России они остались и за рубежом. Понятно потому, в какое странное положение они попали, когда началась война Австрии против русских. Когда русская армия начала забирать Буковину, митрополит Макарий был арестован австрийцами и заключен в тюрьму в Радауцах. По вступлении русских войск в Буковину, м. Макарий тотчас же обратился к новому черновицкому губернатору камер-юнкеру С. Евреинову с усерднейшей просьбой повергнуть к стопам русского государя как от имени митрополита, так и всей его буковинской паствы, чувство благодарности за охранение русскими властями их святынь, а также чувство любви и преданности русскому государю и готовность служить России и Престолу. От императора последовал следующий ответ на имя Евреинова: "Передайте старообрядческому митрополиту Макарию мою благодарность за высказанные чувства и за готовность его вместе с паствою быть верными слугами Престолу. Николай". Какая изумительная перемена!
Николай I в свое время требовал от австрийского правительства выслать первого Белокриницкого митрополита, Амвросия, как "бродягу" (Высочайшее выражение), а монастырь Белокриницкий закрыть, что и было тогда же исполнено, а Николай II благодарит Белокриницкого митрополита за выраженные им чувства и титулует его присущим ему святительским званием - митрополит. Еще до вступления
303
Поучительно с этим фактом, в свое время опубликованном в столичных русских газетах, сопоставить следующий факт, тогда же опубликованный в таком органе печати, как Рязанский "Миссионерский Сборник": "Греческий патриарх в Константинополе обратился с посланием ко всем греческим митрополитам Турции, в котором предписывает в каждое воскресенье за обедней молиться за здравие султана и о победе Турции над Россией. Патриарх пожертвовал тысячу пар сапог для турецких солдат" // Миссионерский сборник. 1914. № 12. С. 987.
С разрешения русских военных властей, м. Макарий выехал в Москву, куда и прибыл 12 февраля 1915 г. В это время Московской новообрядческой епархией управлял тоже митрополит Макарий; таким образом, в Москве оказалось не только два митрополита, старообрядческий и новообрядческий, но и два Макария. Разумеется, Белокриницкий Макарий в паспорте титуловался митрополитом как законнопризнанный святитель. В синодских кругах это произвело некоторый переполох и смущение. Но никакие государственные устои от этого не зашатались, и м. Макарий Белокриницкий продолжал спокойно жить в первопрестольной столице России. В это время скончался Московский архиепископ Иоанн (24 апреля того же года), и был поднят вопрос об оставлении в Москве на овдовевшей святительской кафедре м. Макария. Однако московские старообрядцы нашли неудобным в такое время (военное) учреждать в Москве старообрядческую митрополию. Был избран на Московскую кафедру в архиепископы Мелетий, епископ Саратовский, и митрополит Макарий с сонмом российских епископов возвел его в архиепископское достоинство 30 августа этого же, 1915 г. Митрополит Макарий совершал святительские служения и в других городах России. Так, в том же году он торжественно служил в Петрограде на Громовском старообрядческом Кладбище в Вербное Воскресенье. О всяком служении его сообщалось в столичных газетах, выходящих тогда под военной цензурой, с титулованием его совершенно свободно "митрополитом" и "высокопреосвященным" владыкой. И новый православный Макарий на Московской митрополичьей кафедре не протестовал против этого и никого не привлекал за сие к ответственности, как это делал его предшественник, тоже Макарий (Булгаков). Как поумнели за это время православные архипастыри! Но зато приближались страшные времена разнузданной и безумной революции в России. Митрополит Макарий поспешил уехать в свою митрополию Белокриницкую. Уже после Февральской революции 1917 г. на русских военных фронтах пошло революционное разложение: русские войска начали позорное отступление из Буковины. Толпы распущенных и революционно отравленных солдат проходили и через Белокриницкую митрополию: здесь они занимались грабежом, всякими насилиями, избили самого митрополита. Всем пришлось спасаться бегством от этих насильников. Это были уже не русские герои-солдаты, защитники отечества, его славы и чести, а какие-то интернационалисты-грабители. За время войны много пострадала Белокриницкая митрополия - и от австрийских солдат, и от указанных революционных банд. Много погибло ценностей, много было разрушено и зданий: весь большой корпус монастыря с многочисленными кельями сгорел, и уже не было средств его восстановить.
Митрополиту Макарию и всем буковинским старообрядцам предстояли тяжелые испытания, если бы Австрия осталась в прежней силе. Но по версальскому договору Буковина отошла к Румынии, и м. Макарий под покровительством Румынского правительства дожил благополучно, имея 73 года от роду, до того января 1921 г., когда и почил о Господе в Белокриницком монастыре, где и погребен [304] .
4. В том же, 1921 г., в июле месяце, состоялся Освященный Собор в г. Измаиле (в Бессарабии, тогда входившей в состав Великой Румынии). На Соборе был избран в митрополиты Иннокентий, епископ Нижегородский, в то время занимавший кафедру Кишиневскую. О нем мы еще будем говорить ниже. Здесь отметим лишь, что он получил в России еще до рукоположения в епископский сан большую известность как писатель-полемист, написавший солидные сочинения в защиту и оправдание старообрядческой Церкви. После захвата большевиками власти в России ему пришлось бежать из родных пределов и найти себе убежище в Румынии. Здесь он и получил в управление Кишиневскую епархию. Румынским и австрийским старообрядцам он был известен и лично, так как он, по поручению российских старообрядческих епископов, был и в Австрии и в Румынии, объездил здешние епархии и даже участвовал в возведении в митрополиты своего предшественника Макария. Избрание епископа Иннокентия в митрополиты было утверждено и российским старообрядческим Собором, состоявшимся в Москве в следующем, 1922 году, в мае месяце. Но занять митрополичью Белокриницкую кафедру ему все-таки не было тогда суждено. По клеветническому и злостному доносу на него врагов старообрядческой Церкви он был выслан румынским правительством в Сербию (Югославию) в том же мае того же 1922 г., и хотя по ходатайству румынских старообрядцев он через полтора года был возвращен в Румынию, но на митрополичий престол был уже возведен другой епископ, румынский подданный, Никодим, занимавший Тульчинскую епархию.
304
В Белокриницком архиве сохранился подлинник, написанный рукою м. Макария: "Свиток Священных Лиц, хиротонисанных мною: архиепископа Мелетия (Московскаго), епископа Леонтия (Славскаго), епископа Ермогена (Тульчинскаго), епископа Иоасафа (Тульчинскаго), епископа Никодима (Славскаго), епископа Феогена (Измаильскаго); архимандрита Нектария, священноиноков: Макария, Илария, Иосифа и Геннадия; иереев: Иоанна,Иоанна (дважды в рукописи.
– Ред.) Филиппа, Василия, Игнатия, Димитрия, Симеона, Петра, Зиновия, Трифона, Тимофея, Артемия, Стахия, Александра, Иоанна, Агафонника и Лукиана; иеродиаконов: Сильвестра, Паисия, Киприяна и Афанасия; диаконов: Симеона, Исидора, Акинфа, Савву и Порфирия". Всего 37 духовных лиц. На этом "Свитке" нет даты, поэтому нельзя его признать окончательным. Относительно рукоположенного м. Макарием Феогена в Измаильские епископы, о котором он знал, что его нельзя производить в священное достоинство, по свидетельству его духовника, Макарий тогда же, после рукоположения, сказал: "Отвечать буду перед Богом за его рукоположение". Действительно, рукоположение это было весьма неосмотрительным, ибо Феоген в епископском сане много причинил зла св. Церкви и умер в раздоре с нею 18 марта с/с 1939 года.
В мире Никифор Федотов, он служил сначала в сане диакона в Журиловке (Добрудже), потом священником в селении Нарыкей(?), при пострижении в иночество получил имя Никодим. В сан Тульчинского епископа рукоположен митр. Макарием в сослужении епископа Славского Леонтия 13 октября 1919 г. В митрополиты был избран на Ясском Соборе 24 сентября 1924 г. и в том же году 1 октября возведен в это достоинство.
Правление его было весьма кратковременным - всего лишь два года. 15 октября 1926 г. он скончался в Славском мужском монастыре, где и погребен. Имел от роду 71 год.
5. Никодиму наследовал Пафнутий, в миру - Петр Федосеев, белокриницкий житель. Он был сначала поставлен в Браиловского епископа 21 ноября 1926 г.; в митрополита же Белокриницкого возведен 8 июня 1928 года [305] .
Правление его отличалось большими смутами и волнениями в Измаильской епархии из-за ее епископа Феогена, под влиянием которого и находился м. Пафнутий. Измаильская епархия, недовольная Феогеном, изобличенным во многих преступлениях, требовала на целом ряде своих епархиальных съездов и приходских собраний удалить его от управления епархией. На состоявшемся в Яссах в мае 1931 года Освященном Соборе постановили удалить епископа Феогена с кафедры на один год, по прошествии которого он может служить лишь в тех приходах, куда его пригласят. Однако по истечении этого срока не только никто не пригласил Феогена служить, но состоялось три епархиальных съезда, в Килии, Вилкове и в Измаиле, которые единогласно постановляли: просить м. Пафнутия созвать Освященный Собор и навсегда удалить Феогена с Измаильской епархии и на место его возвести другого епископа, которого изберет епархия. Митрополит Пафнутий все не созывал Собора, отчего и происходили смуты почти по всей Бессарабии, которая, в сущности, канонически еще не была отъединена от Российской старообрядческой иерархической области, не было выражено на это ни согласия российской иерархии, ни, тем более, какого-либо соборного постановления. Феоген был поставлен незаконно еще при жизни Одесского епископа Кирилла, в ведении которого находилась Бессарабская епархия. Епископ же Иннокентий имел не только от епископа Кирилла письменное поручение управлять Кишиневской епархией, но и от Рязанского епископа Александра, заменявшего в Москве архиепископа Мелетия, скрывавшегося в то время от большевиков в Донской области, письменное полномочие на рукоположение за границей епископа, при необходимости - самостоятельно и единолично, причем полномочие это дано было от имени всех российских старообрядческих епископов. Феоген же вел церковь к раздору и расколу. Ввиду таких обстоятельств епископ Иннокентий, руководствуясь 8 правилом Третьего Вселенского Собора и вышеупомянутыми письменными полномочиями и с единодушного согласия всей Измаильской епархии, рукоположил для нее нового епископа, протоиерея Стефана Кравцова (беженца из Одессы, с 1931 г. священствовавшего в г. Кишиневе), получившего при пострижении имя Силуяна. Рукоположение состоялось в г. Вилкове 15/28 июля 1935 г. при участии почти всего духовенства епархии и при многотысячном собрании народа.
305
В Словаре "Старообрядчество..." - 9 июля 1928 г. С. 215.
– Ред.
306
Вся история Феогеновской смуты изложена в брошюрах: 1) Епархиальный съезд в г. Вилкове 19 апреля (2 мая) 1935 г. и 2) Старообрядческая Измаильская епархия. Кишинев, 1935. Обе брошюры снабжены многими докладами и фактическими сведениями.
В правление Пафнутиево в самой митрополии произошло два замечательных в ее истории события, в которых имел счастье принимать участие м. Пафнутий. Это посещение митрополии румынским королем Карлом II в сентябре 1935 г., и посещение ее Буковинским митрополитом Виссарионом в июле (августе) 1937 г.
Осенью 1935 г. в Буковине происходили маневры румынской армии под командой самого короля. Посещение им Белокриницкой митрополии со всей своей свитой и со всем штабом армии было описано со всеми подробностями во всех румынских газетах, обильно снабженных при этом многочисленными фотографиями, заснятыми в митрополии. Мы воспользуемся этими описаниями, чтобы дать нашим читателям сведения как о самом этом событии, так и о внешнем состоянии самой митрополии к тому времени. "В теплую осень, обагряющую местные буковинки, мы путешествовали по пыльным дорогам Буковины, по следам маневрирующих войск, - повествует корреспондент газеты "Мурентул".
– И вот из-за гор показалось нам необыкновенное зрелище, необъяснимый мираж, который как бы выводил нас из оцепенения. Вдали, среди покрытых лесами холмов, встают величественные, узорчатые, покрытые глазурью колокольни, точно в декорации Бориса Годунова. Эти не имеющие подобия по всей стране башни принадлежат старообрядческому женскому монастырю в Белой Кринице, а также старообрядческой митрополии и остальным четырем церквам той же веры. В них молятся православные, оставшиеся верными правильной христианской Церкви. Приблизившись, очаровательный пейзаж, вместо того чтобы рассеяться, принял необыкновенные размеры, и перед нами предстал один из самых великолепных памятников русского искусства на румынской земле. Это церковь Успения Божией Матери в женском монастыре. Построенная по поручению и на средства одной русской княгини [307] за несколько лет перед войной (мировой), эта церковь, стоящая в те времена свыше полутора миллионов золотых рублей, представляет собою драгоценность, состоящую из скульптуры, из камня, позолоченной бронзы и глазури, а также образец русского искусства, дошедшего перед своим упадком до апогея. Величественного размера, подобный большим московским церквам старого времени, храм этот заключает в себе богатства, которые наполнили бы любой показательный музей соответствующей эпохи. На дубовом резном иконостасе для трех алтарей расставлены в ряд в гармоническом порядке иконы, писанные лучшими иконописцами и окованные в серебро и золото; многие из них покрыты многочисленными нитями из жемчуга и драгоценных камней. Остаешься окаменевшим от изумления перед громадой драгоценных металлов, украшающих величественный храм, в котором молится смиренный, бедный, не принятый во внимание, обремененный непосильными налогами народ, который вынужден выполнять тяжелую полевую или на [...] работу, чтобы заработать ковригу хлеба. Встретил нас старообрядческий митрополит Пафнутий с монастырским и сельским духовенством. Старец с седыми волосами, с редкой бородой, с маленькими карими глазами, живой, слегка сгорбленный, говоря с трудом, но правильно, по-румынски, принимает нас под тополями [308] с несказанным благожеланием...
307
Не княгини, а московской купчихи-старообрядки Ольги Александровны Овсянниковой.
308
Не под тополями, а во фруктовом саду, через который дорожка ведет в мужской монастырь.
Принятый по древнему обычаю с хлебом-солью, монарх присутствовал за красивой службой в монастырском мужском соборе, которую отправил митрополит, окруженный духовенством, монахами и монашками из соседних церквей. Приглашенный потом наверх, в резиденцию митрополита, его величество попробовал финиковую настойку, необыкновенно хорошую, черную икру, привезенную единоверцами с Рукавов, традиционный пряник и выслушал с благожеланием и симпатией размерные и мудрые слова митрополита, который был осчастливлен тем, что увидел у себя короля страны. Вместе с приветственными словами по поводу посещения Е. В. [309] старообрядцев, он сказал, несколько слов об их нуждах. Король выслушал с большим благожеланием правдивые жалобы старообрядцев и вписал их в записную книжку.
309
Его Величества.
– Ред.
Прием, который оказали старообрядцы нашему королю, был так полон энтузиазма и в особенности так откровенен, что он не может быть забыт долгое время. Митрополит в облачении, окруженный монахами и монашками, вышел встречать монарха с хвалебными церковными песнопениями и провожал его при отъезде со всем народом, воодушевленным присутствием высокого гостя. Никто не мог удержать этот смиренный, простой и честный народ от того, чтобы подойти как можно ближе к королю, прибывшему увидеть их чистые хозяйства, величественные церкви и выслушать через их митрополита нужды людей, забытых начальством в этом углу, в котором нужно столько поправить, чтобы потом иметь право гордиться этим..." [310] .
310
Мурентул. 1935, 12 октября.
Посещение Белокриницкой митрополии Буковинским (Румынским) митрополитом Виссарионом было менее помпезным, но не менее знаменательным. Оно состоялось 28 июня (10 августа) 1937 г., и было ответным на визит м. Пафнутия, сделанный последним в Черновицах митрополиту Виссариону в предыдущем году. Прибыл Буковинский митрополит в Белокриницкий монастырь вместе со своими священниками и диаконами на трех автомобилях, на которых он совершал объезд своей епархии. Все они подъехали прямо к церкви в мужском монастыре митрополии. Митрополит Виссарион, выйдя их автомобиля, облачился в соборную мантию и в каптырь черного цвета. При входе в церковь его встретил м. Пафнутий, облаченный тоже в соборную мантию и в белый каптырь и держа в руках св. крест. Рядом с ним стоял монастырский келарь с хлебом и вином на блюде. Была здесь в сборе и вся братия мужского монастыря, а также и из женского монастыря прибыли все сестры, а из села - множество народа. Митрополит Пафнутий сказал в приветственном слове, что он встречает дорогого гостя, как в библейские времена встречал патриарха Авраама священник Мельхиседек, царь Салимский, с хлебом и вином. Митрополит Виссарион принял хлеб и поцеловал его. И хлеб, и вино (в маленьком графинчике) были взяты в автомобиль. Весь сонм монастырский сейчас же запел стихеру "Бог Господь и явися нам". Оба митрополита вошли в церковь со всем народом. Иеродиакон монастырский о. Ипполит, взойдя на амвон, сказал многолетия 1) королю, 2) митрополиту Пафнутию и 3) митрополиту Виссариону; на каждое многолетие пелось по 9 раз "многая лета". После сего м. Виссарион сказал м. Пафнутию и всем собравшимся благодарственное слово, в котором высказал большую радость, что его так тепло и так сердечно встретили здесь, и закончил пожеланием всем мира и любви. Затем м. Виссарион и вся его свита были приглашены м. Пафнутием в его покои, где была предложена скромная трапеза. Отсюда м. Виссарион отправился в женский монастырь, где восхищался величием, богатством и архитектурной красотой Успенской церкви. И здесь его встречали и провожали инокини с пением церковных песнопений. Тепло и душевно он распрощался с м. Пафнутием и со всем собравшимся народом. Посещение это оставило в митрополии приятные воспоминания. Оно было во всей истории старообрядчества действительно исключительным [311] .
311
Митрополит Виссарион оставил митрополиту Пафнутию следующую грамоту: "Высокопреосвященный! Давно мы уже желали ответить на ваше посещение, которым вы нас обрадовали во время нашей первой встречи в Черновцах, к сожалению однако, всякого рода заботы и неотложные епархиальные дела препятствовали этому и только сегодня позволили приехать сюда, чтобы свидеться с Вами. Теперь же мы пришли с большой радостью, чтобы навестить христианского иерарха, имеющего в округе нашей епархии отдельное церковное учреждение и духовно руководящего народом, который живет сотни лет в дружественных отношениях с нашим народом и мирно развивает свою жизнь на столь гостеприимной земле Румынии.
Мы живем в христианской любви со всеми вероисповеданиями, но пусть никто не удивляется, если мы эту христианскую любовь показываем особенно там, на чьих церквах возносится знамя святого креста, оставляя в стороне все различия, имеющиеся между нами, происходящие, наверное, от людей, а не от Бога, нашего Исуса Христа, Который требует от всех словами "Да будем едино во имя Его". С этою мыслию брата во Христе, приходя сегодня в среду нашу, кличем Вам и Вашему Вами пасомому стаду: "Христос посреди нас!" - и, радуясь видеть Вас благополучными, молю Бога, чтобы дружба, которая должна быть между нами, осталась на веки, аминь". Поставлен четырехконечный крестик и заглавная латинская литера V.