Краткая история контакта

Уксус Сергей

– Это точно,– согласился Хоргах и предложил: – Может, пойдём куда-нибудь? А то что-то ты плохо выглядишь.

Палехов оглянулся на здание диспетчерской, отчего-то поморщился и покачал головой:

– Лучше здесь.

– Как скажешь,– хмыкнул Шисс.
– Тебе дали список вопросов?

– Нет, но...– Боевик замялся.

– Просто попросили кое-что выяснить.

– Да.

–

Ты слушал запись вчерашнего разговора?

– Ты знал?

Хоргах усмехнулся:

– Майор Петров так старался включить свой... своё устройство незаметно, что...– он развёл руками.

– Да уж...– Палехов принялся разглядывать свои колени.

– Дим, не беспокойся,– поспешил утешить собеседника Шисс. – Запись таких... бесед -- дело обычное. Если запись нежелательна, это оговаривается дополнительно.

– И ты?..

– И я.

– Значит...

– Так что ты хотел узнать?

Тишину кабинета нарушало только негромкое гудение магнитофона. Наконец один из присутствующих -- коренастый и лысый комиссар государственной безопасности третьего ранга Горшевич -- привстав со стула, протянул руку и нажал на клавишу остановки.

– Это всё, товарищ народный комиссар. Потом у капитана Палехова закончилась катушка, а запасную ему не выдали. Просто не подумали, что у него будет возможность её сменить.

– А такая возможность была?

– Да, товарищ народный комиссар, - Горшевич раскрыл лежащую на коленях красную сафьяновую папку и взял самый верхний лист, заполненный машинописным текстом.
– Ещё до включения записывающего аппарата выяснилось, что Гость не возражает против записи разговора. И что он знал, что майор Петров такую запись ведёт. В частности, он сказал, - комиссар госбезопасности заглянул в текст, - "Майор Петров так старался включить своё устройство незаметно...". После чего сообщил, что запись таких встреч дело обычное и что он сам ведёт такую запись. На вопрос капитана Палехова, может ли он эту запись отключить, Гость ответил, что не видит причин для этого и не может себе таковые представить в данной ситуации. После того как катушка закончилась, беседа продолжалась ещё около получаса и закончилась по инициативе Гостя. Он заявил, что капитан Палехов находится не в том состоянии, чтобы долго мёрзнуть, после чего, как и вчера, просто встал и ушёл.

– Мёрзнуть?
– переспросил нарком, приподняв брови.

– Беседа велась на открытом воздухе, поскольку помещение просто не успели подготовить.

– Не успели или не догадались?

Горшевич помялся, потом всё же признал:

– Не догадались, товарищ народный комиссар. Но меры уже принимаются.

– А что капитан? Он действительно в таком плохом состоянии?

– Рана у него в общем-то неопасная, товарищ народный комиссар, однако в горячке боя её вовремя не заметили и не перевязали. В результате -- большая потеря крови. Собственно, поэтому капитана Палехова и эвакуировали в тыловой госпиталь. Врачи рекомендуют усиленное питание и избегать физических нагрузок. Сам капитан Палехов считает, что способен справиться...
– комиссар госбезопасности сбился, сообразив, что ляпнул глупость, но тут же поправился: - То есть в состоянии выполнять это задание.

– Ну, это-то понятно, - усмехнулся нарком.
– Осназовец, коммунист...
– он помолчал, пристально разглядывая подчинённого, отчего тот заёрзал на краешке стула.
– А сами-то вы что думаете?

Прежде чем ответить, Горшевич достал платок и вытер выступившие на лбу и висках капли пота. В кабинете было жарковато. Или это ему так казалось?..

– Сложно сказать, товарищ народный комиссар. Тут многое зависит от договорённостей с Гостем. Если он согласится остаться в ПВО Москвы...
– заметив, как

сдвинулись брови наркома, Горшевич поспешно пояснил: -- Мне доложили, что прошлой ночью он как-то обнаружил группу немецких бомбардировщиков, вылетел на их перехват и всех уничтожил. Что для него несколько... э-э-э... нехарактерно. В прошлый визит Гость обычно ограничивался тем, что разгонял бомбардировщиков и не преследовал убегающих... То есть улетающих... То есть...

– Дальше!
– потребовал нарком.

– В общем, если Гость согласится на этот вариант, то можно будет и дальше использовать для контакта с ним капитана Палехова. В случае необходимости даже приставить к нему личную медсестру из нашей медслужбы.

– Показать Гостю, что мы заботимся о наших людях?
– хмыкнул Берия.
– Вы считаете, что он не поймёт?

– Думаю, товарищ народный комиссар, он поймёт даже больше, чем нам бы хотелось. Но вряд ли он станет относиться к капитану Палехову иначе, чем сейчас. Дело в том, что Гость, по его словам, в прошлом и сам служил в осназе. И сейчас он явно воспринимает капитана Палехова, как младшего товарища. По крайней мере относится к нему заметно лучше, чем к майору Петрову. То есть что-нибудь для нас интересное он скорее расскажет именно Палехову.

Встав из-за стола -- Горшевич при этом тоже поспешно вскочил на ноги -- нарком прошёлся по кабинету, опустил светомаскировочные шторы, включил свет и, вернувшись на своё место и знаком разрешив подчинённому садиться, спросил:

– Как вы считаете, Гость говорит правду?

– Да, товарищ народный комиссар. Он, конечно, многого не договаривает, но не лжёт.

– То есть вы рекомендуете привлечь Гостя к ПВО Москвы?

– Нет, товарищ народный комиссар.

– Нет?!
– брови Берии медленно поползли вверх, а глаза за стёклами пенсне заледенели.

– Товарищ народный комиссар, - Горшевич всеми силами старался не частить, - с учётом положения, сложившегося на фронте, я не могу давать каких-либо рекомендаций.

Некоторое время нарком сверлил подчинённого пристальным взглядом, потом наконец кивнул:

– Хорошо, товарищ комиссар третьего ранга, я вас понял. Оставьте материалы и можете быть свободны.

Утро было... отвратительным. Незадолго до рассвета начался дождь, и к тому времени, когда Хор отправился на пробежку, вода успела пропитать землю. Нет, с точки зрения спецназовца погода очень даже неплохая. Лучше только пылевая буря или пурга, но это -- с точки зрения спецназовца. А вот для успевшего привыкнуть к теплу и уюту отставника, желающего просто размять косточки... Бьющие по голому черепу холодные капли удовольствия не доставляли, и Шисс, вытащив из-под воротника лёгкий капюшон с небольшим козырьком, натянул его на голову. Стало не так мокро, но намного более шумно. С минуту Хор раздумывал, не надеть ли шлем, однако в конце концов отказался от этой мысли -- пилотская "шапка" не спецназовская и даже не простая пехотная.

Маршрут и режимы пробежки были опробованы и признаны годными ещё вчера: направо от ангара с ускорением до конца стоянки, разворот и бег до диспетчерской на полной скорости, снова разворот и возвращение к ангару с постепенным замедлением. Последний участок пришлось преодолевать в сопровождении прикатившего с утра пораньше Петрова. Правда, майор не стал вылезать под дождь из своей таратайки, предпочёл ехать рядом, но всё равно действовал на нервы. Шисс подумал, что неплохо было бы вытащить его наружу и заставить размяться. В конце концов в Империи ежегодная сдача зачётов по физической подготовке была обязательной для всех. Даже для состоящих на службе инвалидов, правда, соответствующим образом откорректированная. Например, тот же адъютант комбрига освобождался от подтягиваний и отжиманий, но вот марш-бросок и плавание... И тому подобное. Под этот закон неоднократно пытались подкопаться, однако наталкивались на упорное сопротивление Дома. Вплоть до вылетов в отставку и несчастных случаев для особо непонятливых.