Краткая История Тьмы
Шрифт:
Зимин остановился, указал на дверь за № 1. Дверь выглядела сурово. Сквозь засаленное подъездное окно пробивался слякотный дневной цвет, в его печальных лучах проглядывала дверь, которая некогда была обита красным дерматином, теперь этот дерматин свисал рваными полосами, казалось, что дверь штурмовала разгневанная стая динозавров–недомерков. И небезуспешно — короб двери оказался изрядно выворочен, торчали наружу гвозди и тряпки утеплителя.
Зимин подошел к двери, сделал невиннейшее лицо и постучал в косяк. И сразу же, не дожидаясь реакции, принялся
Кокосов поглядел на Зимина вопросительно.
— Пригороды, — пожал плечами Зимин. — Простота нравов.
И продолжил стучать. От каждого удара из щелей в стенах высыпался мусор, Кокосов закашлялся.
— А звонок? — спросил он.
— Это муляж.
Зимин ударил дверь с повышенной силой, и она открылась с резким скрипом. Кокосов сморщился от затхлого запаха, вырвавшегося из жилища, впрочем, вполне могло быть, что запах продуцировало не жилище, а субъект, появившийся на пороге. Это был мужчина неопределенного возраста, с бородой, с татуировками, в трусах. Мужчина подслеповато уставился на Зимина, потом, кажется, опознал.
— Витя… — с ностальгическими нотками выдохнул он. — А помнишь, как пескарей на Поганке удили?
— А как же, — цинично кивнул Зимин. — Прямо как сейчас. Но об этом после. Сейчас о важном. А ну ка, представься этому гражданину.
Зимин указал на Кокосова.
— А он не пристав? — прищурился мужчина.
— Ты не пристав? — на всякий случай спросил Зимин.
— Нет…
— Он не пристав, можешь быть с ним абсолютно откровенен. Представься, будь другом.
Мужчина в майке и трусах несколько — в меру сил — приосанился и произнес голосом, в котором чувствовались некоторые рудименты человеческого достоинства:
— Иван Арчибальдович.
И тряхнул остатками волос, и несколько завалился вперед, так что Зимину пришлось удержать его выставленной ладонью.
— Фамилиё назови, Арчибальдыч.
Иван Арчибальдович сконцентрировал человеческое достоинство в кулак, произнес с определенным вызовом:
— Холин. Иван Арчибальдович Холин.
— Дворянин, между прочим, — Зимин кивнул на Холина.
Кокосов вопросительно поднял брови.
— Потомственный, — с гордостью подтвердил Холин. — Мой род восходит к тем десяти родам…
— Не надо генеалогии, Холин, — остановил Зимин. — Это скучно. Расскажи нашему другу, кем ты по профессии будешь?
— Я? Я про профессии пианист–виртуоз…
— Спасибо, Арчибальдыч, ты человек эпохи Возрождения.
Зимин бережно подтолкнул Холина в грудь и закрыл дверь. Холин не стал прорываться, затих.
— У него клавесин дома, — сказал Зимин, придерживая дверь. — Он на нем по пятницам играет. А еще Холин был в Японии. Кстати, там он немного помешался на самураях и прочей этой радости. Правда, не мультимиллиардер.
Кокосов промолчал.
— Идем дальше, — Зимин перешел от квартиры № 1 к квартире № 2. — Тут тоже много интересного.
Здесь дверь была в порядке, нормальная железная
Внутри квартиры задребезжал звонок, и почти сразу дверь открыл бледный молодой человек, похожий и на вампира, и на продавца книг одновременно.
— Здравствуйте, — сказал вампир, — я Дрюпин.
Кокосов не выдержал и рассмеялся. Нервно так рассмеялся, схватившись за перила, так что лестница задрожала.
Дрюпин обиделся и захлопнул дверь.
— Понимаю, — сказал Зимин. — Тебе кажется, что это похоже на бред, да? А мне вот не кажется. Это Дрюпин.
Зимин указал пальцем в № 2.
— Василий Дрюпин, интеллектуал и анархист. Мы вместе учились с этим юным дарованием с третьего по одиннадцатый, это были не лучшие годы. Знаешь, в шестом классе мы с Дрюпиным отправились смотреть, как перевернулся маневровый локомотив, тут, кстати, недалеко. По пути мы нашли несколько пустых бочек, Дрюпин предложил проверить, есть ли в бочках керосин, и кинул в ближайшую спичку. В результате ему сожгло все волосы и брови и немного кожу. Он два года ходил лысым, но не поумнел.
— А в книге он технический гений… — протянул Кокосов. — Его, кажется, из Эдисона клонировали?
— Я думал, из Ползунова, — уточнил Зимин. — Хотя это не принципиально. Дрюпин в книге умный, а Дрюпин в жизни тупой и капризный. Еще моя мать его два раза на работу устраивала, один раз на заправку, другой раз в магазин автозапчастей. Его вышибли с обоих мест.
— За что?
— За леность и скудоумие. Его в текстильный колледж и то не взяли. И потом, с такой фамилией…
Зимин помотал головой.
— Нам в этом отношении гораздо проще, правда, Кокосов? Ты Кокос, я Зима. А вот Дрюпину пришлось несладко. Трудно жить, когда твоя фамилия является твоим же прозвищем. Его никогда не называли Василием, никогда не называли Васей, только Дрюпин. Дрюпин то, Дрюпин се. Знаешь, он в шестнадцать лет пытался сменить фамилию. Заявление написал, документы собрал, а когда пошел паспорт получать, оказалось, что его опять на Дрюпина оформили. Он и смирился. Теперь живет в безнадежности. Вот смотри.
Зимин еще раз замкнул провода и высек искру.
— Отстаньте! — завопили из за двери. — Отстаньте все! Валите! Уходите!
Или я себя взорву!
— Врет, — отмахнулся Зимин. — Он уже сорок раз взрывался, уже даже полиция не приезжает. Нервный человек. Вот еще раз смотри.
Зимин еще раз замкнул провода.
— Оставьте меня! Оставьте в покое! Я хочу, чтобы меня оставили!
Зимин позвонил еще несколько раз.
— Может, не надо? — спросил Кокосов.
— Почему это? Он мне все детство отравил. Они раньше на третьем этаже жили, рядом со мной. А у Дрюпина коловорот был, так он в восьмом классе стал в мою комнату дырки сверлить!