Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода
Шрифт:
Рамазанов был единственный Филатка, в этой роли он едва ли не превосходил известного петербургского артиста Воротникова; Мочалова-Франциева в свое время была известна московским любителям театра; Виноградова танцевала недурно.
Любимицей публики в этом периоде была Л. Вышеславцева, талант которой развился под влиянием советов Ширяева. Сначала она играла в одних только драмах и заставляла рыдать (тогда еще не стыдились плакать в театрах) в ролях Терезы («Женевская сирота»), Амалии («Жизнь игрока»), Эрнестины («Невидимый свидетель»), Екатерины («Иоанн, герцог финляндский») и т. п. Потом она начала являться в большой комедии и водевиле на амплуа светских дам и «агнес». Все постоянно посещавшие в этот период Нижегородский театр, конечно, хорошо помнят, какой фурор произвела Вышеславцева, явясь в первый раз в водевиле («Хороша и дурна»), в роли
С появления Вышеславцевой на сцену прошло уже около тридцати лет и на Нижегородском театре перебывало много драматических, комических и водевильных артисток, но подобно Вышеславцевой в драме еще не являлось [516] . Наверно, можно полагать, что если бы у ней физические средства были равны таланту, то она заняла бы почетное место на одной из столичных сцен.
Также в это время был замечателен в некоторых пьесах Н. Завидов. Роли Вальтера («Женевская сирота»), Варнера («Жизнь игрока»), Мити («Юрий Милославский»), Яши («Скопин-Шуйский») и несколько подобных он выполнял, можно без преувеличения сказать, артистически, но зато во всем прочем был невыносим: в комедиях отвратителен, а в драмах жалкосмешон, что делало еще замечательнее, еще рельефнее игру его в упомянутых ролях.
516
Здесь, разумеется, исключая петербургских и московских.
Кроме драм на Нижегородском театре шли комедии, водевили, оперы и балеты. В комедиях и водевилях были очень хороши, кроме Миная Полякова и Рамазанова, А. Залеский на амплуа вертопрахов, Я. Звездаков и А. Ершов на амплуа больших слуг; последний потом играл комических дядей, мужей-простаков, оригиналов-чиновников и Тарабара. Третьякова была под пару Рамазанову: лучшей Федоры («Филаткина свадьба») нельзя было видеть в провинции. Л. Вышеславцева была жива, ловка на амплуа молоденьких светских девиц и малороссиянок — например, в ролях Лизы («Муж на случай»), Маруси («Казак-стихотворец»).
Из больших опер во время распутинского управления были поставлены:
«Русалка» — все четыре части, — «Князь-невидимка», «Волшебный стрелок», «Чертов замок», «Леон, или Черногорский замок», «Двенадцать спящих дев», «Пан Твардовский», «Аскольдова могила» и другие. Из них лучше всех были обставлены и больше всех привлекали публику «Русалка», части первая и вторая, и «Невидимка». В них, да и во всех операх, первенствовали сначала Бешенцев — тенор, Р. Карева — легкое сопрано, а потом Сахаров и Л. Залеская; последняя была очень мила в роли Кетли. В «Русалке» Минаю Полякову, этому единственному Тарабару, превосходно вторила в роли Ратимы Т. Стрелкова. П. Надежин (умерший в молодых годах) хорошо выполнял роль Личарды (в «Невидимке») и Гикши («Пан Твардовский»), но на настоящем своем амплуа в ролях простаков, как то: Тони («Как дороги утки»), Суфле («Секретарь и повар»), Митрофанушки («Недоросль») обещал очень многое. При Распутине из больших балетов давались: «Дон-Жуан», «Альцеста», «Венгерская хижина», «Морской разбойник» и другие.
В этот период на сцене Нижегородского театра играли во время ярмарки артисты императорских театров: Петербургского — Григорьев, Воротников; Московского — Щепкин, Мочалов, Сабуров, Лавров, Орлов, Живокини; артистки: Петербургского — Дюр, Московского — Львова-Синецкая, Орлова, Филис; также на городском театре играли московские Степанов П. и Степанова.
В городе театр был открыт круглый год, исключая дни Великого поста и ярмарки; спектакли шли три раза в неделю: в воскресенье, среду и пятницу; на Святой, Святках и Масленице — каждый день; на последней с четверга давались еще дневные спектакли. На Ярмарочном же театре с 8 июля по 8 сентября, не исключая суббот и Успенского поста, играли каждодневно [517] .
517
Только накануне Успения спектакль или совсем не давался, или давался в 12 часов пополудни.
Бенефисов с начала распутинского управленья театром давалось мало; их получали только артисты московские и петербургские, приезжавшие на ярмарку, да те из постоянной нижегородской труппы,
Годовой абонемент состоял из ста номеров и весь выполнялся на городском театре. На него стоили ложи большие 400 рублей, средние 300 рублей и маленькие 200 рублей; кресла — 100 рублей ассигнациями; поспектакльная плата была в обыкновенные спектакли за ложи большие 12, средние — 10 рублей, кресла — 2 рубля 50 копеек и 3 рубля, партер — 1 рубль, парадиз — 50 копеек. Когда же ловкий антрепренер давал спектакли не в счет абонемента, для которых выбирал лучшие пьесы, обставляя их как можно тщательнее и роскошнее (впрочем роскошь костюмов не простиралась далее плису, мишурных гасов и такового же шитья), то цена на ложи увеличивалась несколькими рублями, а на кресла, партер и парадиз удваивалась; но публика не сердилась на антрепренера за эти контрибуции, налагаемые на ее любопытство, и постоянно наполняла театр до такой степени, что в нем часто недоставало мест. Это побудило Распутина переделать здание театра; сначала он уничтожил решеточные ложи, чем распространился парадиз, потом устроил бенуары и места за креслами: первые — между лож нижнего яруса, у входов в кресла (входы в кресла были с обоих сторон зала) и под губернаторской ложей; вторые — на месте партера, в замене которого была отделена часть парадиза, находящаяся прямо против сцены, и названа амфитеатром.
Распутин также переделал и Ярмарочный театр, в котором при князе Шаховском не было лож и верхней галереи; тогда за креслами был расположен партер, а за ним парадиз, в котором зрители должны были наслаждаться спектаклями стоя. Распутин устроил там ложи, верхнюю галерею, а над ней — парадиз; внутренность театра стала тогда и красивее, и удобнее для зрителей.
Спектакли, как в городе, так и на ярмарке, составлялись всегда из одной большой трехактной, или пятиактной трагедии, драмы, комедии, оперы или балета, также трехактного или пятиактного; после трагедий, драм, комедий постоянно давались одноактные комедии, оперы, водевили, балеты или дивертисменты; последние обыкновенно составлялись всегда из разных танцев и пения. Перед большими балетами давались одноактные и двухактные пьески, но перед большими операми — «Русалкой», «Невидимкой» и т. п. — и после них уже не давалось ничего.
Антрепренер умел угождать публике, а публика умела поддерживать его; в невыгоде были одни актеры княжеской труппы, которые получали очень ограниченное жалованье: так например, годовой оклад Миная Полякова не превышал 240 рублей, Вышеславцевой — 170 рублей ассигнациями. Впрочем, кроме жалованья все актеры и актрисы труппы Шаховского по заключенному в 1827 году условию получали от Распутина на содержание в месяц пуд ржаной муки, двадцать пудов крупы и деньгами 10 рублей ассигнациями.
Когда же кончился срок контракта, заключенного Распутиным с труппой, и когда актеры и актрисы получили полную свободу, то начали требовать от антрепренера большего жалованья и бенефисов, и многие оставили нижегородскую сцену. Авторитет ее был так велик в приволжском крае, что в Симбирске, Казани, Саратове и Ярославле антрепренеры театров считали за честь иметь на своих сценах нижегородских актеров, которых тамошняя публика принимала точно так же, как Нижний Новгород принимал московских и петербургских артистов.
Распутин, чтоб не расстроить совершенно своей труппы, в необходимости нашелся лучшим актерам и актрисам бывшей княжеской труппы платить огромное жалованье: так например, чтоб удержать в своей труппе Вышеславцеву, он назначил ей жалованья 3000 рублей ассигнациями и два бенефиса — один в городе и один в ярмарке. Но такие расходы не понравились расчетливому антрепренеру, и он в 1838 году сдал театр артисту императорских московских театров В. И. Живокини, который впоследствии передал его Кологривову и Вышеславцеву, а те передали Никольскому, который управлял нижегородской сценой до апреля 1847 года.
Это был третий и самый печальный период Нижегородского театра. Сначала Живокини принялся было улучшать труппу и давать роскошные спектакли, как по выбору пьес, так и по монитировке. В это время на нижегородской сцене появились превосходные декорации работы М. И. Живокини; в костюмах плис заменился настоящим бархатом и атласом, мишура — золотом и серебром. В то время дан был «Цампа» так отчетливо, что не только артисты, но и декоратор и машинист, наконец, даже и сам антрепренер были вызваны.