Край без Короля или Могу копать, могу не копать

Барановский Вадим

Ветер сам не заметил, что кричит, стоя во весь рост и размахивая пустой кружкой из-под чая.

Химнерит встал.

— Сейчас ты ведёшь себя не как вождь боевого отряда, а как плохо воспитанный юнец, — прорычал старший хоббит. — Неудивительно, что я тебе не сразу поверил.

— Химни, Химни вернулся! — Дикиней Долгогрив, общий приятель Ветера и Химии, бежал со стороны стоянки, приветственно маша рукой, а за ним — Тарвар Лопоухий, и Балт, и Гундерих, и вскоре старые друзья и приятели окружили Химнерита, обнимая его, и хлопая по спине, и расспрашивая, и рассказывая... а у Ветера хватало и своих дел.

Отряд просыпался, и за всем нужно было приглядеть.

Стоянка большецов раскинулась за холмом, в стороне от дороги. Ветер, Хисарна, Химни, Сегерих, Герн и Дикиней обогнули холм и спешились. Сегерих подхватил поводья всех шести пони и повёл лошадок к коновязи.

Четыре высоких шатра из богатой разноцветной ткани стояли правильным четырёхугольником. Над одним из них развевался вымпел. Чего-чего, а прятаться эти люди явно не умели — их и за холм-то отойти точно научил Химни.

Хотя, может, им и не надо было особо прятаться. Все большецы здесь были высокие, в два роста хоббита воины в сверкающих доспехах и ярких налатниках, с мечами и кинжалами на поясах. От таких от самих нужно прятаться.

— Кого это ты привёл, Химнерит? — спросил встретивший их высокий большец в кольчуге и шлеме.

— Мои сородичи, — ответил Химни, — нам надо поговорить с ним.

— Оставьте здесь оружие, — велел большец, — и ступайте за мной.

Чтобы войти в шатёр с вымпелом наверху, хоббитам даже голов не пришлось наклонять. Внутренность шатра украшали богатые ковры гондорской выделки и пушистые шкуры незнакомых Ветеру животных. Среди всей этой роскоши на походном раскладном стуле сидел молодой большец, как и остальные, в латах и налатнике с серебряной звездой на чёрном поле. В руках большец держал свиток и внимательно читал его.

— Какие вести ты принёс, мой добрый Химнерит? — оторвался он от свитка.

— Государь, гондорский разъезд проследовал на восток по Западной дороге, — Химни отдал честь, стукнув себя кулаком по груди, — три дюжины всадников с запасными лошадьми. Но возвращаясь обратно, я встретил...

— Значит, дорога на Ривенделл отрезана! — большец, зажмурился, как будто старался не вскрикнуть от боли. — Всё пропало!

— Государь, — сказал Химни, — не всё пропало. Я принёс тебе и хорошие новости.

— Какие новости? — вздохнул молодой большец, открывая глаза. — Неужели к моему венценосному брату вернулось понятие чести?

— Нет, государь, — ответил хоббит, — чудеса в наше смутное время редки. Но в паре поприщ отсюда я обнаружил стоянку моих сородичей.

Слегка поклонившись, Химнерит широко указал большецу на Ветера и остальных риворов.

— Перианы? — оживился юноша. — Уж не те ли это самые перианы, про которых Рохонгель рассказывал, что они умеют вылезать из мышиных нор посреди чистого поля?

— Если Рохонгель — это такой линдонец с усами, то мы с ним действительно встречались, — сказал Ветер и, подумав, добавил, — государь.

На «государя» молодой большец криво усмехнулся.

— И что же вы, — обратился он к Ветеру, — идёте влиться в войско

славного гондорского королевича? Получить свою долю славы?

— Нам, твоё высокородие, — разжаловал юношу из «государей» Ветер, — гондорский королевич не брат, не сват и не троюродная прабабушка. Мы артедайнскому королю послужить идём, потому как почтенный его пращур нам три гроша лет [29] тому назад земли дал, и лишнего не спросил, и все эти годы был нам добрым соседом.

29

На самом деле прошло не три гроша (432) а всего 374 года. Действие второй вставки происходит в 1975 году Третьей эпохи.

Глаза молодого больщеца широко раскрылись, словно огнём изнутри вспыхнули.

— Без клятвы послужить идёте? Из доброго соседства?

— Выходит, твоё высокородие, что так, — кивнул Ветер.

— Они не только добрые соседи, государь, — заговорил Химни, и на его обращение юноша не поморщился,— они храбрые бойцы и искусные лучники. Вторгшихся на наши земли ангмарцев они разбили, а головы их выставили на кольях в устрашение прочим. А ещё, государь, мои сородичи умеют прятаться и скрываться, как никто из вас, высокорослых людей. Они умеют рыть подземные жилища и убежища, они могут пройти сквозь куст терновника, не потревожив росы на листьях.

— Я верю тебе, Химнерит, это твой народ и твои друзья, кому и знать их, как не тебе. Но к чему ты ведёшь эти речи?

— К тому, государь, что, если бы кто собрался путешествовать тайно и скрытно, и при этом не опасаясь сгинуть в пути, лучших спутников, чем отряд моих сородичей под началом Ветериха Тока, я не пожелал бы ему.

Молодой большец, пристально посмотрел на хоббитов, и те невольно приосанились под его взглядом, даже старый Хисарна. Было в этом большеце что-то, что вызывало желание ему понравиться, сделать так, чтобы он подумал о тебе хорошо. Ветер же встретился взглядом с Химни и молча кивнул ему. Химии кивнул в ответ.

— Ты подал интересную мысль, мой добрый Химнерит, — наконец сказал большец, — я сейчас же обсужу её с Лендбетом и Саэрхандом. А вас, доблестные перианы, я прошу быть сегодня моими гостями, — обратился он к Ветеру и его товарищам. — Я пришлю к вам человека, он о вас позаботится. Пойдём, Химнерит.

Химни и большец вышли из шатра, оставив риворов.

— Слышал, что он сказал? — восхищённо промолвил Сегерих. — «Мой венценосный брат». Это брат короля!

— И похоже, ему позарез надо куда-то добраться, — задумчиво покивал Хисарна. — Вид у него был, как у хуторян заводянских, когда они с жёнами да ребятишками к моей переправе добирались.

— Что же, и это неплохая служба, — сказал Ветер, — уж всяко по лесам да оврагам шастать привычней и приятней, чем под стрелами стоять. Доставим этого брата, куда ему надо, — и службу королевскую сослужим, и целы будем.

— Если осторожны будем, — пробасил Фритигерн.

Полог шатра распахнулся, и вошёл бородатый большец, без доспехов.

— Почтенные гости, — поклонился он хоббитам,— для вас приготовлено угощение. Кашевар наш заранее очень извиняется и просит его строго не судить — поварня походная.