Край черных магнолий
Шрифт:
– Нет, не играю, – я оставила мнение об убийстве при себе – последовала совету Тихона об осторожности и секретности.
– Ни за какие бублики я не поверю, что у вас не было в детстве губной гармошки, – не унимался Свербилкин, накручивая ус на палец.
– Представьте себе, не было, Виктор Андреевич.
– Нехорошо, елки зеленые! Скажите еще, что в школе вас не учили тарабанить на пианино или пиликать на скрипке.
– Да, не знаю, как в Москве, а в наших школах учат музыке, – гордо отчеканил младший лейтенант с тонкими светлыми усиками.
– Меня
– Но танцевать вы точно умеете, Светлана. Простите, как вас по батюшке? – Свербилкин почесал коричневый от загара лоб.
– Олеговна. Я не умею танцевать.
– Как вы могли забыть, дядя Витя? – прошептала ему на ухо блондинка. – Олег Челкашин – известный охотник на вампиров.
– Погоди, Зоенька, – полковник вручил ей баян. – Я сам бы вспомнил. Вот, что я хотел сказать, Светлана Олеговна. Насчет танцев вы не отвертитесь. На выпускном балу вальсировали? Значит, умеете танцевать. Я попал в яблочко. Так, шнапсель-дряпсель?
– Промахнулись, Виктор Андреевич. Пока выпускники танцевали на балах и катались на теплоходах по Москве-реке, мы с ребятами гоняли вампиров по Усть- Уренгою.
– Никчемную девку прислали, – я услышала хриплый шепот из хора. – Никуда не годится. Шеф намекал их главному по телефону на ансамбль, а тому – горох об стенку.
– Зато у нее хорошие рекомендации, – возразил другой музыкант. – Говорят, она вампиров без промаха бьет.
– Подумаешь, – возразил зачинщик спора. – Вот если бы она била без промаху, да с песней. А так сразу видно – не наш человек.
Я не успела красочно представить реакцию вампиров, если бы я сражалась с ними, напевая “Эй, ухнем” или “Из-за острова на стрежень” или “Ой, мороз, мороз”, а может быть, радиохиты.
Свербилкин оборвал полет моей фантазии.
– Очень-очень жаль, Светлана Олеговна. У вашего предшественника Ивана Иваныча был удивительно мощный голос. Прямо как в поговорке: “Есть такие голоса – встают дыбом волоса”. В мой казачий ансамбль требуются новые артисты. Завтра мы выступаем в семейном ресторанчике. Нам будет приятно, если вы придете на концерт. Он начнется в пять часов. Ресторанчик называется “Зайди Попробуй” и находится на Залихватинском бульваре.
– Я постараюсь успеть на ваш концерт, – я сделала важное лицо. – Но на данный момент прошу вас предоставить мне под расписку нераскрытые дела команды Смолина.
– Сию минутку, – полковник пригласил меня в маленький кабинет. Вместе с нами вошли младший лейтенант, который гордился школьными уроками музыки, и Зоя. Хор столпился в коридоре, заглядывая в открытую дверь. – Вы извините, что я вас отвлекал от работы песнями и плясками. Подвинься, Берендеев, – он толкнул младшего лейтенанта, пробрался к облезлому сейфу и достал из кармана связку ключей.
Замок долго не поддавался. Запыхавшегося полковника решила выручить его племянница Зоя. После ее вскрика о сломанном ногте Свербилкин позвал на помощь кряжистого широкоскулого сержанта с забавно приплюснутым носом. Под азартные возгласы болельщиков сержант
– Да вы, оказывается, любитель клубнички, Виктор Андреич! – не выдержал удивленный сержант.
– Я? Вы что себе позволяете, Вертушников! – вскипел Свербилкин. – Чтобы я хранил срамоту в кабинете?! Откуда она вообще взялась, елки-палки? А вы чего смеетесь? Марш на улицу, я сказал!
– Не торопитесь, Виктор Андреевич, – жестко произнесла я, опершись на стопку обеими руками и заглянув в выпученные глаза полковника. – Пусть участники хора останутся как свидетели.
– Свидетели чего? Это не мое. Разве непонятно?
– Мне тут многое не понятно. В первую очередь я хочу узнать, куда исчезли уголовные дела Смолина.
– Да шут их знает!
– Если шут знает, то я как представитель власти требую немедленно доставить сюда этого шута! Вы понимаете, Виктор Андреевич, что за кражу уголовных дел вам светит как минимум отстранение от должности. Я поставлю в известность службу собственной безопасности МВД и спокойно займусь своей работой. Уверена, что и без пропавших ориентировок я найду проклятых вампиров. А вот вам я не завидую, Виктор Андреевич.
– Зоенька, составь опись порнухи, – Свербилкин кивнул на глянцевую гору и удрученно опустился на стул, принесенный седым капитаном. – А вам, Светлана Олеговна, я готов поклясться, что первый раз в жизни вижу постыдные издания. Я не десятилетний малец, чтобы украдкой читать эротику. Дела вашего ведомства и подавно на кой мне нужны. Солить их или мариновать? Или вместо плакатов клеить на стенку? Вы сами посудите.
– Судить вас будет судья, а не я.
– Послушайте, девушка! Здесь замешано колдовство! В городе колдунов пруд пруди. Поймите, я могу доказать свою непричастность к пропаже дел Ивана Иваныча. У вас в команде наверняка есть колдун. Так пригласите его сюда. Он вам скажет, что я получил под расписку папки с делами от ваших московских коллег и убрал в сейф. Больше я сейф не открывал. О пропаже дел узнал в вашем присутствии.
– У кого-нибудь из сотрудников был дубликат ключа от сейфа?
– Нет. Ни у кого. Ключи я всегда ношу с собой. Я их к лямкам для пояса привязываю, – полковник схватился за голову и широко разинул рот, глотая спертый воздух. – Да приведите же сюда колдуна! Я согласен, чтобы он меня загипнотизировал, лишь бы правда всплыла наружу. Но, умоляю, не звоните в высшие структуры. Им только повод дай. Они вопьются хуже упырей, не отвертишься.
Надо что-то сказать, пока мне не предложили взятку… Я сомневалась в виновности Свербилкина. Меня учили вычислять лгунов. В его поведении я не нашла признаков обмана. Да и зачем ему подставляться под суд? Мочить репутацию. Местечко у него теплое и хлебное. Жизнь – веселей не бывает. Одним словом, не жизнь, а песня.