Край ледника
Шрифт:
– Ты хочешь, чтобы я взяла в плен Ханцринов? – Сарибель, казалось, не испытывала особого энтузиазма по поводу вступления в войну с могущественным Одиннадцатым Домом города, который во многом служил нуждам всех других Домов.
– В течение нескольких часов они не будут использовать это имя, – пообещала Ивоннель. – Ты возглавишь силы До'Урден и часть Фей-Бранч – и позаботься о том, чтобы волшебники Матери Биртин и особенно ее Мастер Оружия находились в максимальной безопасности – а я предоставлю шесть десятков воинов-богохульников, чтобы укрепить ряды. Захвати остров и удержи позицию,
– Мы должны отправиться в Фей-Бранч! – настаивала Минолин Фей, когда план Ивоннель стал ясен.
– В свое время, – сказала Ивоннель. – Недостаточно вернуться в прежнее состояние. Мать Жиндия заплатит за это. – Она повернулась к Сарибель. – Я сообщу тебе телепатически, когда мы будем в Истмире. Ты начнешь битву. Иди быстрее, собери войска.
Сарибель бросила настороженный взгляд на Минолин Фей, которая нервно переминалась с ноги на ногу.
– Ты разжигаешь огонь войны, – сказала Минолин Фей.
– Она уже началась, – ответила Ивоннель, изо всех сил стараясь не выдать сомнений. – Дом Фей-Бранч захвачен.
– Мы не можем этого знать, – сказала Сарибель. – Если ты ошиблась...
– Иди, быстрее, – повторила Ивоннель.
– Я должна поговорить с Матерью Зирит.
– У нас нет времени. – Ивоннель подошла к выступу и начала спускаться по лестнице. – Наш момент сейчас и только сейчас. И да, если я ошибаюсь, то, без сомнения, будут последствия. – Она посмотрела прямо на свою мать. – Я не думаю, что ошибаюсь.
– Я тоже это чувствую, – призналась Минолин Фей.
– Будьте смелее, сестры, – сказала Ивоннель. – Сейчас наш момент. Прямо сейчас, именно сейчас.
– Убивайте столько, сколько необходимо, – наставляла Ивоннель сотни воинов, когда они оказались у цели в Истмире.
– Обездвиживайте, подавляйте, убивайте только тогда, когда это необходимо. – Она лукаво улыбнулась и добавила. – И знайте, что милосердие в этом нападении еще больше разозлят Ллос.
Воселли и другие командиры Богохульства кивнули на последнюю фразу, и она была рада это видеть. Они хотели битвы, жаждали крови после столетий мучений, но больше всего они хотели отплатить Ллос. Ивоннель не хотела здесь кровавой бойни, как из-за собственного отвращения к массовой резне, так и потому, что внутри оставалась капля сомнения.
Она могла ошибаться. Она не знала наверняка, что Дом Фей-Бранч пал. Это было интуитивное чувство, подкрепленное скудными доказательствами. И если она ошиблась, то чем больше окажется мертвых Ханцринов, тем труднее будет исправить ошибку.
– Мы хотим напугать их, – обратилась Ивоннель волшебникам и жрицам. – Мы хотим, чтобы они увидели силу, направленную против них, и поняли, что им не победить. Шепните им, чтобы они сдались. Усыпите их, сбейте с толку туманом и тьмой.
– Ты хочешь, чтобы все было тихо, – рассуждал один волшебник.
– Нет, я хочу, чтобы было достаточно громко. Чтобы сотряслись двери всех Домов в Мензоберранзане. Я просто не хочу ненужных смертей.
– Все смерти на войне необходимы.
– В этом, – сказала она, – ты ошибаешься.
Ошибаешься сильно.
Вскоре
Ивоннель ждала.
– Вспышки на востоке, – сказала ей Минолин Фей.
Мгновение спустя в сознание Ивоннель проник магический шепот:
– «Квагготы разбегаются перед нами, падают на землю и молят о пощаде».
Вскоре после этого пришло еще одно сообщение:
– «Остров Рофов – наш. Мы преследуем выживших Ханцринов в туннеле, который проходит под Донигартеном в сторону Истмира».
– Они бегут к Дому, – обратилась Ивоннель к окружающим. – Не дайте им добежать до Дома.
Несколько мгновений спустя все волшебные огни в Доме Ханцрин погасли, магическая тьма скрыла это место из виду, и к стенам пошли воины Богохульства и Бэнр, ближе и ближе, заряжая ручные арбалеты.
Теперь ударные группы работали согласованно с избранными волшебниками и жрицами. Шары тьмы исчезали один за другим, и всякий раз, когда обнаруживался удивленный Ханцрин, гоблин, или белошерстный раб-кваггот, врагов встречал град отравленных стрел. Многие дроу, конечно, сопротивлялись сонным ядам – могущественные Дома вырабатывали такую стойкость в своих бойцах, – но немногие из тех воинов, которые не впали в дремоту, оставались сражаться.
Ивоннель и Минолин Фей двинулись к главному входу в Дом Ханцрин. Ивоннель подала знак волшебникам Бэнр открыть его.
Шквал молний, сорвавший ворота с петель, сделал это.
Их окружили звуки битвы, больше похожие на звуки отдельной схватки. Ивоннель порадовало отсутствие более масштабного сражения.
Воселли и ее ударная группа ждали их, захватив парадную дверь, и Ивоннель сама вела их внутрь, направляя войска направо и налево в различные комнаты и коридоры, пока она шла к большим двойным дверям в конце длинного коридора. Она бросала перед собой заклинания, чтобы разрушить глифы и обереги, разоблачала невидимых врагов, создавала свет настолько яркий, что он жалил глаза дроу. Создавала магические заклинания, которые открывали все двери, даже запечатанные чарами, которые не могли противостоять абсолютной подавляющей силе Ивоннель.
Дом Ханцрин мог похвастаться двумя сотнями воинов и почти в десять раз большим количеством рабов, что в общей сложности почти равнялось армии, которая выступила против них. Но, как это всегда бывало, многие из этих рабов и дроу находились не в пределах комплекса, а на фермах и Острове Рофов. А многие даже не находились в городе, поскольку основным источником власти и богатства Дома Ханцрин была торговля за пределами Мензоберранзана. У трех десятков Ханцринов и двухсот рабов, находившихся в Доме этой ночью, не было никаких шансов, ибо гоблины, кобольды и даже могучие квагготы не могли сравниться с Богохульством. И уж точно они не могли сравниться с Бэнрами, чьи ряды были полны могущественных волшебников и жриц, и чьи воины носили лучшие доспехи и владели оружием, превосходящим то, которым владели даже аристократы Ханцринов. У Ханцринов не было ни магии, ни оружия, ни снаряжения, чтобы хотя бы замедлить марш дроу, наступающих со всех сторон.