Край вечных туманов

Гедеон Роксана Михайловна

Она с любопытством оглядывалась по сторонам. В этот момент Клавьер зажег ночник, и спальня озарилась голубым светом.

– Эй вы, двое, – скомандовала я решительно и резко. – Стойте на месте и не двигайтесь. Брике, ну-ка, свяжи их.

Брике действовал как нельзя более четко. Сдернув с постели простыню, он свернул ее жгутом и приблизился к Клавьеру.

– Давайте руки, сударь. Что поделаешь, раз так получилось.

Клавьер возвышался над Брике, как скала, и, хотя даже не пробовал сопротивляться, я не могла

не видеть, что положение очень напряженное. Поэтому я произнесла:

– Советую стоять смирно. Если кому-нибудь взбредет в голову звать на помощь, я выстрелю.

– А вы умеете? – с холодной иронией произнес Клавьер.

– Желаете проверить?

Он улыбнулся. Насколько я могла судить, он оставался абсолютно спокоен, видимо, мои угрозы особого впечатления на него не произвели. И я разозлилась, ибо сама сознавала серьезность своих намерений.

– Вы зря улыбаетесь. Ваша улыбочка вызывает у меня сильное желание всадить вам в лоб добрую порцию свинца, – произнесла я с нешуточной угрозой в голосе.

– Могу я узнать, как вы проникли ко мне?

– Я пришла к себе.

– А, старая песня! Вы снова возрождаете былые иллюзии?

Внезапно нахмурившись, он спросил:

– Надеюсь, это последнее ваше посещение? Вы оставите, наконец, меня в покое? Своей фамилии я ни вам, ни вашим детям давать не собираюсь. Вы это поняли?

Я расхохоталась. Для меня самой этот смех был неожиданным. Но уж слишком самонадеян был этот банкир.

– Ах, милейший господин Клавьер, – сказала я почти ласково, – да я бы руки на себя наложила, если бы заподозрила вас в подобном намерении.

– Так вы пришли только грабить? Отлично! Аристократы, насколько я знаю, всегда стремились пожить за чужой счет.

– Я взяла деньги для своих детей.

– Ах детей!

– Да, детей. Только своих, запомните это.

Он перебил меня:

– Можно надеяться, что я вас больше не увижу, дорогая?

Я сдвинула брови и сделала шаг вперед. Пистолет в моих руках угрожающе заколебался.

– Единственное, что я могу вам обещать, – это то, что наступит день, когда вы с треском отсюда вылетите.

– Старая, старая песня! Похоже, на этой почве вы когда-нибудь сойдете с ума.

– А это мы увидим, – пообещала я.

Брике тем временем, оставив Клавьера, занялся его подружкой. Она не сопротивлялась, но, между тем, нельзя было сказать, что она испугана.

– Так вы грабители? – спросила она вдруг.

– Да, вроде бы так, – пробормотал Брике.

– Черт возьми, я бы охотно помогла вам!

Я ничего не поняла.

– Что вы имеете в виду?

– Я присоединюсь к вам, подружка! Вы уйдете, а я с ним немного посижу. Ну, чтоб он шума не устроил…

Брике мгновенно смекнул, что к чему.

– И сколько же ты хочешь за это?

Она бросила взгляд на стол.

– Я заберу то, что вы не взяли. Идет?

– По

рукам! – охотно согласился Брике.

Я готова была рассмеяться. В спутнице Клавьера меньше всего можно было ожидать встретить помощницу.

– А что заставляет вас так поступать?

– Вы думаете, мне охота с ним валяться? Пусть идет к черту! Он скверный человек. Его никто из девушек не любит…

Я когда-то уже слышала нечто подобное, но предпочла не размышлять сейчас на эту тему.

– Браво, – произнес Клавьер. – Поистине восхитительно… Пожалуй, я отвалю полиции хороший куш за то, чтобы получить удовольствие снова увидеть вас в тюрьме.

Если мои угрозы не производили на него впечатления, то и я испугалась его не больше. Мне пришло в голову, что он нарочно затягивает разговор, чтобы дождаться прихода лакея или еще кого-то… Кровь бросилась мне в голову.

– Ну-ка, вы, мерзкий человек, – сказала я угрожающе, – поворачивайтесь и ступайте вон в ту комнату! Живо! Ну? На этом мы закончим наш разговор…

Брике подтолкнул его, и с помощью проститутки мы заперли связанного Клавьера в молельне. Я знала, что это надежное место: там не было ни балкона, ни окон.

– Если вы издадите хоть звук, вас пристрелят! И у меня нет уверенности, что хоть один человек на свете вознесет молитвы за вашу душу.

С этими словами я передала пистолет проститутке.

Я сама не помнила, как мы оказались на улице. У меня словно выросли крылья… Полиция будет меня искать? Пусть попробует! В Париже семьсот тысяч жителей, и, кроме того, я завтра же сяду в дилижанс и уеду в Бретань.

– Ты взял деньги? – на всякий случай спросила я у Брике.

Он почти обиженно ответил:

– Разве я дурак, ваше сиятельство? Вот они, денежки! У меня!

И он показал мне увесистый полотняный мешочек.

16

Стефания изо всех сил трясла меня за плечо.

– Ты собираешься подниматься или нет? Вы только поглядите на нее! Только она может спать так беспечно без единого су в кармане!

Я открыла глаза, сладко потянулась.

– Ты поразительно любезна, дорогая. Я так рада с самого утра услышать твой голос.

– Мы полагали, ты уже на рассвете отправишься искать работу. А вместо этого ты спишь до полудня.

– Это естественно. Я вернулась в четыре часа утра.

– Меня это не интересует. Надеюсь, ты помнишь наш вчерашний разговор?

Я нахмурилась, порывисто села на постели, спустила босые ноги на пол.

– Я все помню.

– Ты обещала оставить нас уже завтра.

– Я оставлю вас уже сегодня.

Невозможно описать, до чего этот разговор был мне неприятен. Все было так, будто я находилась у чужих людей или, например, со мной говорила хозяйка гостиницы, которой я давно задолжала. Сердито глядя на Стефанию, я произнесла: