Край забытых богов
Шрифт:
— До центра земли не докапал еще, нет? — Анхен только поморщился. — А мамонтов в тех краях какой народ гонял, Лоу не в курсе?.. — помолчал недовольно. Потом все же решил пояснить. — Я не знаю, кто уж там из вас был в каких землях первее, меня это крайне слабо всегда интересовало. Я знаю лишь то, что было здесь 350 лет назад. И в те годы местными здесь были те, кого ты красиво именуешь «народом востока». Но ни письменности, ни дворцов у них не водилось. И даже твой народ считал их дикарями. И собирал с них дань, расставив по территории свои опорные крепости. Вот
— Но разве?.. Я думала, это появление вампиров отбросило их в «дикость».
— А бесконечные собственные войны, полагаешь, не в счет, да? За две тысячи лет там столько всего сменилось… Кого-то мы, кого-то до нас, кто-то из этой дикости и не вылезал никогда, — пожимает плечами Анхен.
— А мой народ?..
— А представители твоего народа эти земли еще только начинали осваивать в те годы. Правда, успешно, и весьма. К нашему появлению твой народ, бойко постреливая из ружей, уже дошел от Западных гор до Озера Жизни, и, не вмешайся мы в эту историю, благополучно скинул бы прежних владельцев этих мест в Восточный океан. Не мгновенно, конечно, но в те годы реальных конкурентов вам на этих землях не было.
— Вот как? То есть, в то время уже мой народ был захватчиком? Ну, до того как вы захватили вообще всех.
Значит, так и воевали до бесконечности. То одни, то другие…
— Ох, Ларка, и чего ты расстраиваешься? — он вздыхает, не понимая моей реакции. — История любого народа — это история войн и захватов. И в общем-то не важно, захватывается в итоге земля, или только жители той земли, или то, что этими жителями было создано. Единственная разница — захватываешь ты или захватывают тебя. Я как-то всю жизнь предпочитал первый вариант. Просто понимая, что иначе будет второй.
— Но можно же просто жить. Каждый у себя, никого не захватывая.
— И чего вам не жилось?
— А вот не знаю, в учебники, изданные под твоей редакцией, эта информация как-то не вошла!
— Ресурсы, малыш, — на мой язвительный выпад он отвечает спокойно и как-то устало. — Чаще всего не хватает ресурсов. Тех ли, иных… Нам, например, в первые годы не хватало людей. Не умели еще рационально использовать. Мы и разбирались-то тогда, кто тут с кем воюет, лишь для того, чтоб выяснить, откуда пришли твои предки. Мало их здесь тогда было…
— Нашли? — и сердце невольно замирает. — Место, где их было много.
— Нашли. И захватили. И позаботились об организации воспроизводства, так что на недостаток ресурсов больше не жалуемся и войн не ведем. С нами — пытаются, да. Но пока и границу прорвать ни сил, ни знаний не хватает…
— Анхен, а ты… ты не расскажешь, где именно родина моего народа, — да что ж голос-то так дрожит. — На месте нынешней Страны Людей? Это и была наша страна, созданная еще до вас, или… вы переселили нас откуда-то еще?
— Откуда? — он только плечами пожимает. — Смотри, уже видны университетские башни.
Видны. Действительно. И сердце бьется, как сумасшедшее,
— Мы ведь залетим в Светлогорск?
— Конечно. А в Йорым отправимся после обеда. Я не думаю, что ты выдержишь там долго.
— Я… я выдержу, это ничего, мне бы только посмотреть, — он ведь не знает, что я уже смотрела, я представляю, как это, когда тебя не замечают. Но он прав, мне надо привыкнуть. Мне сначала надо привыкнуть к ощущению, что я вновь среди людей. Чтоб не скатиться в безобразную истерику в самый неподходящий момент.
Я и сейчас-то едва сдерживаюсь, пока смотрю, не отрываясь, как город вырастает на горизонте, как расстилается под нами, словно объемная карта. Он есть. В отличие от Усть-Каменки он есть, он ничуть не изменился. Тот самый город. Мой. Родной.
Мы опускаемся у Анхена на крыше и проходим через его дом. Через огромный и пустой бальный зал, где давно уж не проводят балов, через гостиную, где стоит купленное для Инги пианино. Здесь светлейший куратор когда-то предложил мне стать «его», а я перепугалась одного единственного поцелуя. Видимо, почувствовав в тот момент, что «его» я все-таки стану. Слева дверь в кабинет, где он показывал мне фотографии Лоу и рвал фото своей жены. Впрочем, я думала тогда, что она просто его кузина. В углу дверь в спальню, в которой так ничего и не случилось, хоть я и спала там однажды.
Вся жизнь, которая была у меня когда-то. Вся жизнь, которая так и не сбылась. Его сообщение о том, что отныне я буду жить в его доме. Мой отказ, приведший к тому, что в этом доме мне теперь не жить никогда, даже если очень захочется…
Я застыла посреди гостиной, захваченная в плен воспоминаниями и чувствами. А он не торопит. Просто стоит рядом. Чуть сзади, и я не вижу его. Но чувствую. Каждой клеточкой. Не выдерживаю, делаю маленький шажок и прижимаюсь спиной к его груди. И он обнимает. Ласково, нежно.
— Ничего, Ларис, ничего. Мы все еще исправим. Не сразу, но исправим, верно?
Я лишь киваю на его негромкие слова утешения. Им хочется верить. Ему хочется верить. Ведь каждый раз, когда я отталкивала его, ничего хорошего не выходило. А с ним… разве с кем-то еще мне было так хорошо, как с ним?
— Идем гулять по городу? — вырывает меня из раздумий его голос.
Киваю. Конечно. Идем. Вниз по лестнице, во двор, через подворотню. Калитка открывается — и я на улице. Обычной человеческой улице человеческого города. Моего города.
Как и прежде, Вторая Парковая пустынна. Здесь нет ни магазинов, ни кафе, ни развлекательных учреждений. Случайная машина, проехавшая мимо, оставляет после себя едва уловимый запах бензина. А я принюхиваюсь к нему, словно к аромату лучших духов. Во снах запахов почти нет. И пыль от проезжающих машин в глаза не попадает.
— Идем через парк?
Киваю. Вспоминаю, как он вел меня когда-то напрямик, протискиваясь сквозь прутья ограды. Думала, мы и сейчас пойдем так же, но он чуть качает головой и показывает вдоль по дороге. Туда, где официальный вход.