Край земли у моря
Шрифт:
Лишь мгновение Дел смотрел на нее — растерянно, не сразу поняв, о чем она говорит. И ответил одним коротким словом:
— Чепуха!
Карен поверила сразу, не раздумывая и не сомневаясь — он понял это по ее глазам, внезапно ставшим живыми.
— Ты из-за этого такая?
Она пожала плечами и кивнула. Жизнь постепенно возвращалась на ее лицо — еще немного побледневшее, но уже не застывшее неподвижной маской.
— Или... было еще что-нибудь?
Карен слегка поморщилась.
— Остальное — как обычно.
— Что значит — как обычно?
— Ну, он же с самого начала на меня...
— Почему ты мне никогда не говорила?
— А зачем? Ты что, пойдешь с ним объясняться или морду бить? Все это — обычная болтовня, он всегда может сказать, что я шуток не понимаю. Сегодня он впервые... позволил себе что-то, кроме слов — ну и получил на всю катушку.
— Что он себе позволил? — спросил Дел — очень спокойно.
— Удержать пытался, когда я уйти хотела, чтобы не слушать. — Она вздохнула и призналась, словно даже извиняясь за то, что натворила: — Я ему руку располосовала... ногтями. И еще ногой пнула — так, что захромал.
Дел был в бешенстве — тем более что, действительно, мало что мог сделать. Пойти на лужайку и врезать Рики по морде? Если бы он вышел на крыльцо хотя бы минуты на три раньше, то имел бы все права, а сейчас... момент упущен. А говорить с этой мразью — только дать ему понять, что своими словами он сумел задеть за живое.
В это мгновение он ненавидел всех — и Рики, и Кэти, подвернувшуюся со своей пьяной болтовней, — и даже, в какой-то степени, Карен. Она его жена и должна понимать, что никто, а тем более этот подонок, не имеет права с ней так обращаться и разговаривать — а она смеет воспринимать это как пустяк, как нечто обыденное?! Но больше всего Дел ненавидел себя — за то, что не смог защитить ее, не оказался рядом, когда это было нужно.
Теплая маленькая рука легла ему на щеку — как всегда, когда Карен казалось, что с ним что-то не так. Делу стало совсем не по себе — она еще пытается его утешить! — но он закрыл глаза и замер, чувствуя, как с каждым прикосновением легких пальчиков злость, затопившая его душу, постепенно растворяется... исчезает...
Он вздохнул и сказал то, что вынужден был сказать, чтобы еще какая-то случайная сплетня не причинила ей новой боли:
— А насчет того, что сказал Рики... у меня с моей секретаршей нет и не будет никаких отношений, кроме чисто деловых. Но я хочу, чтобы ты знала, если опять кто-то начнет болтать — мне действительно иногда приходится запираться с ней по вечерам. Это тоже связано с работой — и только с работой, и я пока что не имею права тебе больше ничего говорить. Недели через четыре, надеюсь, смогу тебе все объяснить. А пока — просто поверь мне, ладно?
Карен кивнула, доверчиво и серьезно глядя на него. Он внезапно вспомнил, что оставил где-то на столе бокал, и криво усмехнулся.
— Я тебе шампанское нес — и где-то по дороге забыл. Хочешь, принесу все-таки?
— Не надо! — это вырвалось у нее непроизвольно, быстро и испуганно. Она замотала головой и добавила в ответ на его удивленный взгляд: — Пойдем вместе, я не хочу тут одна оставаться.
Дел еще раз мысленно пообещал, что Рики свое получит — при первой же возможности. Спускать итальянцу подобную выходку он не собирался, но сделать все надо было с умом, чтобы не вызвать никаких сплетен вокруг Карен...
ГЛАВА
На лужайке и в доме народу стало поменьше — гости уже начали расходиться. Шампанское, к сожалению, кончилось, и Карен пришлось довольствоваться бокалом полувыдохшейся «Мимозы». Дел начал искать глазами Меррика — попрощаться и сказать, как положено, еще несколько комплиментов по поводу удавшейся вечеринки — попутно отметив про себя, что Рики нигде не видно. Впрочем, это было и к лучшему — выяснять отношения с итальянцем здесь, на лужайке, не входило в его планы.
Через несколько минут они уже шли по направлению к дому. Это было совсем близко — здесь все было близко, поселок состоял всего из сотни одинаковых небольших коттеджей, отделенных друг от друга низеньким штакетником: два этажа, два крыльца — переднее и заднее, лужайка перед домом и маленький задний дворик.
Карен всю дорогу молчала, держала его за руку и думала о чем-то своем. С момента, когда Дел увидел ее на крыльце, взъерошенную и напряженную, он ни разу не заметил на ее лице улыбки. Обычно она дергала его за руку, забегала вперед, останавливалась, пытаясь в свете фонарей заметить летучую мышь или послушать ночную птицу — а тут просто шла, ни на что не обращая внимания.
Было всего часов одиннадцать. Дойдя до дома, они обнаружили, что на первом этаже горит свет. Это значило, что Мануэла — в компании Томми и Манци смотрит телевизор.
Мануэле очень нравилось американское телевидение, которое показывали в поселке, особенно сериалы — там почти все было понятно даже без знания английского. Поэтому, пользуясь тем, что Томми не любил засыпать один и в темноте, она, если ее оставляли вечером с ребенком, с полным сознанием своей правоты включала телевизор.
Через четверть часа мальчик обычно засыпал — монотонно-возбужденные голоса героинь почему-то действовали на него усыпляюще. Мануэла с удовольствием досматривала серию, переключалась на другой, не менее интересный канал — и лишь когда глаза у нее окончательно начинали слипаться, несла Томми наверх, в детскую.
Проходя мимо стоявшего у дома служебного джипа, Дел притормозил около него и открыл заднюю дверь.
— Может, посидим немножко? Или ты спать хочешь? — обернулся он и с облегчением увидел, что Карен наконец улыбнулась.
Залез на заднее сидение, в глубину — она тут же скинула туфли и последовала за ним, устроилась головой на плече, обняв за его шею обеими руками и уткнувшись лбом в подбородок.
— Ты что, все еще не можешь забыть того, что ляпнул Рики? — Мысленно он еще раз пожелал упомянутому итальянцу провалиться.
Она не ответила, но Дел и без того прекрасно знал, что это именно так.
— Я же тебе сказал, что это неправда!
Карен кивнула и, вздохнув, потерлась об него щекой.
— Тогда в чем дело?
— Не знаю. Как-то мне от этого до сих пор... нехорошо. Я просто на секунду представила себе, что это могло быть правдой...
Обеими руками он обхватил ее, подтащил поближе — так, чтобы она почти вся оказалась на коленях — и начал тихонько покачивать, как маленького ребенка. Подул на макушку, зарылся в нее носом — Карен вздохнула, потянулась и поцеловала его в шею.