Кража с обломом
Шрифт:
— Блестит-то как! Молодцы!
На то, что у него поменялся номер квартиры, дядечка не обратил никакого внимания. Видя такое равнодушие со стороны представителя жильцов, мы приободрились и приготовились завершить начатое, но тут снова раздался шум лифта, и на площадку вывалились два наших знакомых. Для агентов, которые имеют полное право распоряжаться поступившей к ним квартирой, они повели себя в высшей степени странно. Увидев нас, они сначала замерли на месте, а потом одновременно попытались влезть в лифт, сталкиваясь лбами и не делая новых попыток открыть дверь в
— Может, мы ошиблись? — прокомментировала их отступление Мариша. — Может быть, они вовсе и не агенты? Вели себя парни как-то странно.
Она спрыгнула со стремянки и потерла ладони, любуясь плодами своего труда. Я решила последовать ее примеру и наконец оторвалась от того места, которое я усердно намывала уже больше получаса, и с ужасом обнаружила, что оно существенно отличается цветом от остальной поверхности стен.
— Так даже лучше, — утешила меня Мариша. — Поможет сбить со следа визитеров. Раньше пятна не было, а теперь есть, поневоле призадумаешься, туда ли попал. А от сомнения до отступления один шаг.
Я с восхищением посмотрела на Маришу. Ей бы цены не было в качестве военного стратега, она выбрала себе не ту специальность. Возьми она в свои руки ведение военных действий, и все войны разом бы прекратились, а генералы погрязли бы в выяснении того, где свои, а где чужие, и что вообще, черт возьми, происходит.
— Можно еще лампочку выкрутить, — робко предложила я. — Все равно никого из жильцов нету.
Лампочку мы выкрутили и пошли к себе отдыхать от трудов праведных и обсуждать свои дальнейшие действия. Дверь мы заперли на все имеющиеся замки.
— Меня тревожит одна вещь, — призналась мне Мариша, когда мы вытянулись на диване. — Как мы попадем к Мишке?
— И ты подумала об этом только сейчас? — поразилась я. — А о чем ты думала, когда мы еще могли попросить Доронина нам помочь?
— Что ты! — замахала на меня руками Мариша. — Что ты! И думать не смей, он моментально решит, что я тоже преступница, хотя я в Мишкины дела и в лучшие наши минуты не совалась, поэтому знать ничего не знаю и до сих пор жива. Но Доронину разве втолкуешь? Видела, как он все поворачивает, лишь бы на меня стрелки перевести. Правда, спору нет, выглядит все весьма подозрительно, и на месте Доронина я бы тоже себя подозревала, но вся беда в том, что я точно знаю, что это не я.
— Ладно, — успокоила я ее, — тут тебя никто не обвиняет, не волнуйся. Лучше скажи, что ты думаешь делать с Мишкой?
— Думаю, что будет очень славно покричать ему, — сказала Мариша.
— Думаешь, получится? — усомнилась я. — Ты знаешь, в какой камере он сидит или хотя бы куда выходят окна этой камеры?
— Нет, — растерянно пробормотала Мариша.
— Тогда, — решительно сказала я, — тебе надо либо связаться с кем-то из его близких, либо идти в суд и клянчить разрешение на свидание. Но если судья окажется черствой личностью, тебя не пустят.
— Я назовусь его невестой, — мужественно предложила Мариша.
Я с жалостью посмотрела на нее и спросила:
— Ты кем себя возомнила? Невестой декабриста?
Он же уголовник, а стало быть, никакого
Невеста ты ему или кто другой, это дела не меняет.
Положено ему два свидания в месяц, и все. Если родители уже использовали их, то тебя не пустят.
— Насколько я помню, его предки просто помешались на огородничестве, — сказала Мариша. — Так что вполне вероятно, что они просидят у себя на грядках все лето и носа в город не сунут до осени.
Мои себя ведут именно так.
Я по себе знала, что тяга к земле страшная по силе вещь, поэтому Маришино заключение показалось мне очень даже близким к истине. Но ведь оставались друзья, интересы которых, судя по всему, были далеки от овощеводства. О чем я и намекнула Марише.
— М-да, — нехотя согласилась она. — Друзья могут его навещать, у них это сильно поставлено, но вряд ли их посещения зайдут настолько далеко, скорее всего они ограничатся одними передачами.
За окнами стемнело. Для нас это было просто удивительно. Подумать только, отъехали всего лишь на несколько сотен километров, а от белых ночей и следа не осталось. Сидеть в ванной было по меньшей мере скучно, поэтому мы решили прогуляться по городу. Дину было решено прихватить с собой, мало ли кто наведается в эту квартиру в наше отсутствие, а Динина психика после печального случая с Никитой и так серьезно пострадала. Свои вещи и примус мы тоже за компанию захватили с собой.
Город украсился огнями фонарей и яркими пятнами неоновой рекламы. В центре их было столько, что ночь отступала и пряталась по маленьким переулочками и зеленым дворикам. Мы приехали в центр, вокруг было столько интересного, что я увлеклась и пришла в себя, только когда нас стали подозрительно часто останавливать с предложениями, подчас настолько непристойными, что я поневоле призадумалась, куда мы попали и за кого нас тут принимают. Призадумавшись, я пришла к неприятным выводам, для подтверждения которых повертела головой и почти сразу же наткнулась на табличку, которая утверждала, что мы находимся на Тверской.
— Куда ты меня затащила? — гневно накинулась я на Маришу. — Всей стране известно, что здесь сплошные проститутки.
— Ну и что с того? — на мой взгляд, слишком уж равнодушно отреагировала Мариша. — С тебя что, убудет, если ты немного тут походишь? Ты ведь прекрасно знаешь, что ты не проститутка.
— Я-то знаю, а вот они нет! — возмутилась я, показывая на окружающих.
— Делай вид, что ты приехала издалека и знать не знаешь про то, что тут за дела творятся, — посоветовала мне Мариша.
Что и говорить, выбор у меня был невелик. Либо притвориться полной дурой, которая не отличает черного от белого, либо сделать вид, что я все отлично понимаю и совсем не против.
— А чего ради я должна это все терпеть? — наконец сообразила я спросить у Мариши. — Что нам тут нужно? Ведь не в целях заработка ты тут гуляешь?
— Конечно, нет, — зашипела Мариша. — Что я, с ума сошла — у местных хлеб отбивать? Они бы нас по головке не погладили, а нам разве нужны дополнительные проблемы?