Кража с обломом
Шрифт:
— Не будем ссориться, — поспешно сказал Мишка. — Где камни?
— Сначала цепь, а потом скажем, — уперлась Мариша.
— Конечно, конечно, — засуетился Григорий, бросаясь к нам.
Тут уж мы постарались напомнить ему, кто тут слабый пол, и он нас отцепил первыми. К сожалению, наручники все еще оставались при нас, когда в подвал ворвалось еще одно действующее лицо. И оно было совсем не тем лицом, которое бы мы с Маришей жаждали видеть. Им оказался Иннокентий, который сразу же железным голосом, от которого у доктора замерла протянутая к нам рука, произнес:
— Что ты делаешь? Опомнись,
— Еще один, — простонала Мариша. — Сколько вас тут?
— Где камни? — спросил у нее Иннокентий. — Колись быстрей, мне некогда.
— Иннокентий, — удивился Мишка, — что за тон, и что ты тут делаешь?
— Тоже хочу зачерпнуть из корыта. Не тебе же одному со своей телкой хлебать. Каким же ты оказался вероломным другом!
— Это ты мне говоришь? — снова удивился Мишка. — Если уж кого и упрекать в вероломстве, так это тебя.
В ответ на это Иннокентий сделал знак двум своим амбалам, и те двинулись на нас с Маришей.
Мы приготовились немедленно умереть от страха, но амбалы очень кстати свернули с прямого пути, чтобы покопаться в кожаном чемоданчике.
— Чего вы? — испуганно пискнули мы. — Камни в целости и сохранности. Можно поехать и забрать.
— Это я и собираюсь сделать, — проскрипел Иннокентий. — Скажите место, и обойдемся без кровопролития.
— А зачем вам эта пилочка? — интересовалась тем временем у амбалов Мариша. — И эти щипчики?
На этот вопрос нам никто не стал отвечать. Но два диплодока с такой мощью двинулись на нас, что надежды на благополучный исход Маришиных исследований не оставалось. И мы, не сговариваясь, дружно завопили:
— Помогите! Убивают!
И тут случилось чудо. Дверь в третий раз открылась, и на пороге возник Жорик с двумя крепкими ребятами. Больше в проеме не поместилось, остальные выглядывали у него из-за плеча. В руках у них было огнестрельное оружие, и я впервые поблагодарила судьбу за то, что в мире еще есть люди, которые, нарушая закон и все предписания, все-таки носят при себе оружие и даже не стесняются его время от времени пускать в ход.
Жорик с интересом огляделся по сторонам. Потом осмотрел нас с Маришей, скованных по рукам и ногам, и перевел взгляд на перепуганных доктора с Иннокентием и равнодушных амбалов, которые еще не сообразили, что произошло нечто непредвиденное. Затем Жорик повернулся к нам с Маришей и сказал:
— Простите, девчонки, задержались немного.
После этого всех стали выводить из подвала. Нам с Маришей достались все почести. Обращались с нами так же бережно, как какая-нибудь старая дева цацкается с дорогими ее сердцу фарфоровыми безделушками. Остальных вытаскивали без всяких церемоний. Потом нас с Маришей и Мишку усадили в «Мерседес» Жорика, а наших обидчиков покидали во вместительный джип. Пока их туда забрасывали, мы смогли осмотреть из окна «Мерседеса» то место, которое едва не стало нашим последним приютом.
Надо сказать, выглядело оно для этой цели подходяще. Церковь, разрушенная где-то в начале века да так и не отреставрированная. Стены, там, где они сохранились,
Церковь выдержала натиск времени, и ее контуры были еще узнаваемы под зеленой завесой растительности.
— Как начала «восьмера» петлять по проселкам, мы ее и потеряли, — рассказывал нам Жорик. Пришлось заехать в деревню и порасспросить пацанов, не видели ли чего подозрительного. Те еще бараны! Пялятся на нас и молчат. Хорошо один вспомнил, что на развалинах старой церкви прошлой ночью какое-то свечение было. Он с дискотеки возвращался из соседнего села и решил срезать путь, через лес пройти. Это свечение так его напугало, что он даже когда рассказывал, весь трясся от страха. Еле уговорили его показать дорогу. Пришлось сотню баксов отвалить, меньше не было, а просто так он ехать отказывался. Мол, дело нечисто.
Мы поежились и сказали, что они прибыли как нельзя кстати. А через несколько часов мы уже сидели в небольшом ресторанчике, целиком занятом компанией Жорика, к которой присоединялись все новые и новые люди. Прослышав про счастливое завершение поисков, они рвались поздравить Жорика и Мишку, вновь ставших лучшими друзьями. Про мрачный церковный подвал и атрибуты из секс-шопа мы старались не вспоминать. Мишка лучился счастьем, на мой взгляд, совершенно незаслуженным. Брильянты мы торжественно передали Жорику, а тот положил их в сейф в банке. Для того чтобы открыть его, пришлось вызывать управляющего, но зато теперь все были счастливы и спокойны. Все, за исключением нас с Маришей. Над нами темными тенями порхали призраки ее возлюбленных и мешали радоваться жизни, отравляя своими жалобами наше существование. А окружающие ничего не замечали, их волновало одно: «Как ты додумался запрятать брильянты в те булыжники?»
В ответ Мишка скромно молчал, и вовсе не из-за излишка застенчивости, он попросту не помнил того момента, как запихивал брильянты в глину и формовал из нее булыжнички, которые затем покрасил в разные цвета. Ничего этого он не помнил, а у нас с Маришей не хватило времени посвятить его во все тонкости, поэтому он и отмалчивался.
— Вот зачем ты в Питер мотался, — ужасно довольный, что нашел-таки отгадку мучавшего его вопроса, провозгласил Жорик, а в Мишкиных глазах появился первый проблеск мысли.
— И художник твой молодец, так сделал, что и не подкопаешься, — подтвердил Юрка. — Но идея, безусловно, была твоя?
Мишка расправил плечи и гордо произнес:
— Да, не каждому пришло бы в голову.
— И денег ты ему на пропой достаточно оставил, все предусмотрел, — продолжали все нахваливать Мишку, зная, со слов Жорика, гораздо больше самого Мишки. — Пока он пьянствовал, ты мог быть совершенно спокоен, что он не помчится сам разыскивать эти камешки.
— А наш доктор, оказывается, был прав, — заметил справедливый Юрка. — Он с самого начала нашел нам эти камешки, только мы не догадались их расколупать. А если бы догадались, не пришлось бы тратить столько сил и времени и на Питер, и на то, чтобы часами колесить по деревням, разыскивая Мишку.