Кречет - 1
Шрифт:
– Вот тут-то и зарыта собака! Могло бы.., но пока еще не случилось! И мой хозяин рискует не более не менее как вызвать неудовольствие Его Величества, если тот узнает, что он надумал самолично послать помощь тем людям. Он рискует доверием короля и еще множеством других вещей, о которых здесь не стоит говорить. Теперь вы поняли?
Жиль кивнул в знак согласия.
– Думаю, что понял.., да! Однако я бы хотел все-таки узнать имя этого легендарного героя, даже если произнести его в таком месте и будет святотатством.
Человек
– Его имя - господин Донасьен Лерэй де Шомон! Вы удовлетворены? Но забудьте это имя, что, бы скорей изгладился стыд за мою болтливость. А теперь, когда мы договорились, перейдем к делу: отплытие завтра с вечерним приливом...
Жиль вздрогнул и уклонился от руки человека из Нанта.
– Завтра? Но это невозможно!
– А почему невозможно?
– Да потому, что это слишком рано! Жан-Пьер, скажи же ты ему! Мы не собираемся удирать из Ванна как какие-нибудь злоумышленники. Дайте нам время хотя бы удостовериться, что наши семьи не разрешат нам сменить род занятий!
– Что касается меня, то дело уже сделано!– заявил в ответ мрачный Жан-Пьер.– Если я откажусь стать нотариусом, то мой отец лишит меня наследства, а если я немедленно не уплыву в море, он нашлет на меня стражников! Я отплываю завтра!
– А я нет!– возразил Жиль.– Ты не сказал мне, что будет нужно сжечь все мосты так быстро. Вспомни! Ты же только сегодня утром говорил об отплытии на "Сен-Никола", когда корабль вновь отправится в плавание!
– Этим утром я еще не знал, что ты думаешь так же, как я. Согласись, что я имел все основания быть осторожным, а еще и потому, что видел, что ты боишься!..
Жиль вскочил так стремительно, что стол покачнулся. Глаза его метали молнии, а лицо застыло, будто вырезанное из камня.
– Больше не повторяй ничего подобного!– произнес он.– Клянусь спасением души, я ни от кого не стерплю такого! Я не боюсь, и ты это знаешь. Я только не хочу разбить сердце моей матери, не будучи уверен, что она не оставляет мне выбора. Я прошу лишь несколько дней, чтобы удостовериться в этом. Если бы ты предупредил меня, что речь идет о таком скором отплытии, то я бы сказал тебе!
Покрасневший от слов Жиля Жан-Пьер поднялся, но постепенно его лицо снова приняло свой обычный цвет. Он даже улыбнулся.
– Ты прав!– согласился он.– Не сердись...
Все дело в том, что мы еще плохо знаем друг друга. Ладно, подождем несколько дней...
Человек из Нанта, слушавший весь этот разговор с тщательно скрываемым
– Ждать?– удивился он.– Как легко вы об этом говорите! Корабль выйдет в море завтра, что же до другого корабля, то я не знаю, на какой день назначено его отплытие. Я и хотел бы дать тебе пару дней, мой мальчик, но если твой товарищ готов, то лучше будет, если он отправится немедленно. В конце концов он сможет подождать тебя и в Нанте и позаботится о том, чтобы за тобой сохранили место... К тому же я не думал, что вы придете вдвоем.
Жиль и Жан-Пьер в нерешительности переглянулись. Во взгляде Жан-Пьера явственно читалось нетерпение, настолько очевидное, что Жиль почувствовал, какой жертвой будет для его товарища ожидание. Он тоже улыбнулся.
– Верно! Уезжай первым, Жан-Пьер! Как бы то ни было, я присоединюсь к тебе, так что глупо будет терять время вдвоем.
– Правда? Ты на меня не обидишься?
– Совсем нет! Мы ведь находимся в разном положении. Поезжай спокойно!
– Спасибо!– поблагодарил его Жан-Пьер и обратился к человеку из Нанта:
– Тогда, сударь, скажите мне, что же я должен буду сделать?
В ответ нантец отрицательно покачал головой.
– Я расскажу тебе все, но позже, - ответил он Жан-Пьеру.– При таких обстоятельствах нужно, чтобы твой дружок ушел отсюда, поскольку никогда не знаешь, что может произойти, а неосторожное слово назад не воротишь! Не обижайся, приятель, это простая предосторожность, не больше! Когда ты решишь, что готов, вернешься сюда, найдешь меня, и я скажу, что тебе нужно делать...
Согласен?
– Согласен!– ответил Жиль.– Я ухожу! Доброй тебе ночи, Жан-Пьер! Увидимся завтра, и да хранит тебя Бог!
– Господь храни и тебя. Жиль! До завтра!
Оставив своего товарища сидящим за столом человека из Нанта, Жиль вышел из "Красного горностая", не обернувшись и испытывая странное чувство облегчения. После тяжких запахов таверны холодный уличный воздух показался ему восхитительным. Он с наслаждением вдохнул морской ветер, в котором еще чувствовались запахи водорослей и рыбы. Было прохладно, и он побежал через порт, чтобы скорей добраться до улицы Сен-Гвенаэль.
Когда он уже был подле ворот Сен-Венсан, он услышал за собой звуки шагов. Женский голос, задыхающийся и прерывистый, позвал его:
– Остановитесь, пожалуйста! Вы бежите слишком быстро для меня!
Жиль остановил свой бег, оглянулся и в желтоватом свете, скудно лившемся из соседнего окна, увидал развевающуюся на ветру красную юбку и белые углы чепца, обычного для женщин Ванна.
Он удивился, узнав в женщине молоденькую служанку, которую нантец называл Манон. Закутанная в черную шаль, она легко бежала по большим круглым камням мостовой.