Кречетов, ты - крестьянин, а не наследник! Том 1
Шрифт:
— Я тебе говорил, я сын...
— Нет! — он перебил, рука с клинком замерла в миллиметре от моей шеи. Мои глаза встретились с его. И они, кажется, стали ещё злее.
Но я продолжил гнуть свою линию:
— Видишь на мне дворянская одежда, я знатный человек. Если убьешь меня, за тобой пойдет настоящая охота.
Чувак в латах тупо качнул своей пустой головой и рассмеялся:
— Ахаха! Ты дворянин?
Честно признаться, он меня на этом поймал. Не знал я имени барона Кречетова, ну и своего, собственно, тоже.
Он кинул взгляд на мой меч, валяющийся где-то там:
— Все дворяне с детства тренируются в фехтовании. Так что, поднимай свою железку, самозванец.
— Зачем?
— Только что тебе сказал.
— Я недостаточно здоров, чтобы сражаться с тобой.
Старый паразит захохотал, его борода танцевала под подбородком.
Вдруг он замер, как будто задумался, его морда вдруг стала серьезной.
— Ты, отрок, дар имеешь, но с фехтованием у тебя лажа. Вижу, как ты меч держишь — чистый профан. Как будто крестьянин или рыбак.
Поднял я тот меч с грязной земли. Длина, кажется, как у моего уставшего от всего хрена — где-то восемьдесят сантиметров.
Кинул взгляд на Радиона, будто он что-то понимает в этом деле.
— Что теперь? — спросил я, чувствуя, как он пялится на меня.
— Знаешь что-нибудь о клинках? — спросил он.
— Я умею обращаться с кинжалом, — Мышечная память подсказала, что воры лучше всего владели коротким оружием.
— Ножи — оружие простолюдинов, а не аристократов, парень, — Радион, казалось, был готов ударить меня. — Но они могут пригодиться в бою.
— Понял. — Кивнул я, хотя хз, что делать дальше. — Есть какие-то хитрые указания?
— Атакуй, используй меч, — ответил Радион, и я напал на него прежде, чем он закончил свои слова.
Радион легко парировал мой удар, словно он уже знал, как я буду бить. Его контратака прошла в сантиметре от моей головы. Я едва успел увернуться.
Я улыбнулся, и ринулся — нацелившись на его ногу. Радион убрал ногу и я пролетел мимо, как фанера над Парижем.
Затем Радион заговорил:
— Ты ошибся юнец, — прошипел он. — Сыну барона Кречетова, не шестнадцать, а девятнадцать.
Мой противник явно чувствовал себя в своей стихии. Он был спокойным и уверенным, излучая силу.
Я
Жрец Перуна продолжал несмотря на это:
— И его зовут не Владимир, а Ярослав. Ты не стал отрицать, когда я назвал тебя другим именем, значит ты не знаешь.
Насторожившись я ожидал, что он предпримет дальше.
— Да, парень, — Радион удовлетворенно сплюнул. — А знаешь что самое интересное?
Мне уже стало понятно, что выдать себя за дворянина мне не удалось.
— Что самое интересное? — грубо спросил я сквозь зубы.
— Тот кем ты назвался был моим учеником, — он сделал паузу. — Я получил оплату, но не успел даже приехать. Знаешь какой твой главный прокол?
— Какой?
— У Ярослава Кречетова не было магического дара, хоть он и был аристократом.
Мне нечего было на это сказать. Имел ли он в виду, что магический дар может быть только у высокородного.
Тогда Радион продолжил:
— Я думал на этом покончено, но боги послали мне тебя. Ты назвался его именем. Не знаю почему скрываешь настоящее имя, но я беру тебя в ученики.
Боги послали? Похоже Перун с Велесом заключили пари и теперь уссываются со смеху. Ха-ха, очень смешно.
Когда я увидел его мирный настрой, то испытал огромное облегчение.
— Серьезно? — спросил я с улыбкой. — Ты возьмешь меня в ученики?
Он кивнул:
— Но сначала тебе нужно научится держать меч.
Вторая часть тренировки, как сформулировал Радион, включала в себя непрерывное избиение меня почти в течение часа.
Он дважды ударил меня по руке, один раз по запястью, а другой — по локтю. Даже немного ранил, супостат проклятый. Еще один удар по голове вызвал у меня головокружение.
К концу спарринга весь я был в синяках и полон негодования по отношению к учителю.
Я поклялся отомстить ему в следующий раз, надеясь, что этот момент отодвинется как можно дальше в будущее. После завершения тренировки мы пообедали вяленым мясом.
Для размягчения жесткого мяса мы использовали воду, и вкус был почти таким же превосходным, как и сама еда. Яблоки я хранил до вечера, чтобы поесть их перед сном.
Затем он показал мне мою лошадь — убогую клячу «Плотву». У него был свой уважаемый боевой конь по имени «Граф», и он выглядел, как полагается.
— А я еще не хотел брать вторую лошадь, — бросил Радион, прежде чем я успел высказать свое недовольство по поводу менее благородного животного. — Кажется, боги тебе улыбаются.