Кречетов, ты - крестьянин, а не наследник! Том 1
Шрифт:
— Сколько это стоит? — устало спросил я у Лютого.
— Что именно? — удивленно обернулся он.
— Вы же наемник, не так ли? — спросил я. — Ваш меч. За сколько вы готовы продать своего барина?
Я собирался перекупить человека моего дяди, чтобы потом убить его. Все равно он не даст мне покоя теперь.
Лютый сразу понял, о чем я говорю.
— Двадцать пять золотых. Тем более, что кто-то
Я кивнул. Теперь все слушали в режиме торга. Это произошло так быстро, что Радион с трудом понял, что происходит.
— Парень молодец.
— Ха? — я задохнулся от своих мыслей.
— Ты... предатель! — выкрикнула Рагнеда, но никто не обратил на нее внимания.
Лютый покачал головой.
— Уговор?
— Двадцать. — решительно сказал я. — Заплачу вам двадцать. И еще десять, когда все закончится.
— Золотыми монетами? — настаивал Лютый.
— Да.
— Тогда мы заключаем сделку, — объявил он тоном бывалого торговца и вложил свой меч в ножны. — Это зашло достаточно далеко.
Получив от меня свое золото, он поклонился:
— Я пришлю вам весточку. После покушения барин скорее всего заляжет на дно, если он выжил, конечно же.
Лютый забрал с собой лучницу с убогой прической, и они ушли.
Девушка с арбалетом по имени Сигрид, мелко и часто дышала. Скоро она умрет. Горбун фехтовальщик лежал с разрезанным горлом.
Радион толкнул меня локтем, указывая на удаляющуюся пару:
— Ты отпустишь их, зачем ты перекупил его? Ведь они виновны в смерти семьи барона.
Я не моргая глядел им вслед.
— Пока что, Радион. Позже я доберусь и до них.
Он почесал шею, обдумывая мои планы. Затем указал на раненную Рагнеду.
— Ты не можешь оставить ее здесь, — сказал он. Хотя я подумал, что вполне мог бы.
— Почему?
— Это дело чести, отрок.
— Она не выживет.
— Она убила Ярослава и... эмм.... твоего отца. — Радион многозначительно посмотрел мне в глаза.
Да, забыл об этом. Если я действительно хочу быть наследником рода Кречетовых, то должен отомстить за родных.
Я вздохнул.
«Я не могу оставить её. Это моя ответственность. Она угроза для моей семьи.»
Рагнеда, это чужеземка с севера, поняла наши намерения.
—
— Ты убила его отца, — сказал Радион.
— Тогда он мертв, — сказала Рагнеда с довольным видом. — Тебе лучше уйти. Забудь ... о мести. Люди придут за тобой, если ... ты не оставишь это.
По уголкам ее рта текла кровь. Я заметил, что крови стало меньше, чем раньше.
— Ты сама себе не помогаешь. — Сказал я, стоя над ней.
— И что?
— Ты можешь пообещать мне, что мы забудем об этом? — Спросил я, понизив голос.
Она была слишком ранена, чтобы быть в силах пережить еще один день, и возможно даже не выживет, если ей не помочь.
Я не хотел ее убивать. Я убил лишь однажды и это была магия.
У меня не было причин для этого, несмотря на то, что думал жрец. Барон не был моим настоящим отцом.
Ее блестящие голубые глаза были полны удивления, которое я нашел странным. Затем оно сменилось тем, что казалось пониманием.
Холодок пробежал по моей спине.
— Ты... не злишься, — слабо кашлянула Рагнеда. — Вот, почему я смогла тебя раскусить.
— Ты ошибаешься, — возразил я, но это прозвучало слабо.
— Когда мы напали на усадьбу они кричали, парень сумел сбежать. Но Сигрид достала его, — продолжила Рагнеда, посмотрев на девушку с арбалетом. Та уже перестала дышать, её мертвые глаза смотрели в пустоту.
Я взглянул на жреца и заметил, что тот нахмурился. Ему не так просто было разобрать, что она говорит — потому что он стоял дальше.
— Ты нашел его тело, — добавила Рагнеда, её лицо теперь было почти белым. — Ты не он. Он мертв.
— Что это было? — Спросил Радион, его интерес возрос.
Я вспомнил, как у моей шеи просвистел болт.
У женщины не было при себе арбалета.
Не та девушка, подумал я.
«Я хочу письмо, оставь кольцо себе.»
Снова почувствовал запах реки.
Зеленая гнилая плоть и белые кости.
Труп дворянина улыбался, потому что знал.
Я должен был вселится в него. Но у меня есть то, что есть сейчас. Нужно играть с теми картами, которые у меня на руках.
— Ты ... не убьешь меня, — торжествующе произнесла Рагнеда из последних сил.
Я ударил вверх и вонзил кинжал туда, где был ее подбородок. Лезвие скользнуло под ее передними зубами, разорвав язык, и наполовину вошло в мозг.