Кречетов, ты – не наследник! Том 3
Шрифт:
Филимон прервал странное праздничное настроение.
— Харгрим из Фандора. Твое присутствие согревает сердце, — сказал он, благоговейно глядя на крепко сложённого незнакомца. — Ты узнаешь меня?
— Да, — прошелестел Харгрим. — Я вижу тебя перед собой.
— Вы будете оспаривать право моего прохода? — спросил Филимон, переходя на имперский.
— Куда ты ищешь путь раб? — спросил Харгрим.
Я
— Мы стремимся найти путь в Проклятые земли, — объяснил Филимон немного натянуто. — Мои путы раба разорваны, как и ваши.
А?
Харгрим усмехнулся ответу старого ассасина.
— Он говорит на нашем языке, но ходит ли он среди деревьев, может ли он слушать?
— Что это значит? — спросил я, и Харгрим обратил на меня свой странный взгляд.
— Ты не такой, как Дана и Дан, — сказал Матвей, который, по-видимому, достаточно понимал Древний язык, чтобы следить за нашим разговором.
Не полуночник.
Ах.
Долбаные фанатики.
— Это будет проблемой? — спросил я незнакомца, который внимательно наблюдал за ними.
— Не для меня, укротитель монстров. Не думай, что путь неохраняем или нет опасностей, — ответил Харгрим и, повернувшись к Хагалу, который также наблюдал за нашей перепалкой с религиозным рвением, добавил. — Ты должен пропустить его.
— Что я получу взамен? — прошелестел Хагал.
— Одолжение, — без колебаний ответил Харгрим. — Поверь мне, этого было бы достаточно, чтобы все двери открылись.
Я счёл соглашение справедливым и, самое главное, чертовски дешёвым.
Харгрим смог убедить Хагала, сына Духама, пропустить нас через его территорию. Мы провели в форте один день, а затем отправились в сторону Светлых гор.
Путь через Нефритовое озеро был не из лёгких, он таил в себе опасность. Казалось, озеро предостерегает путешественников от приближения к имперским землям. Однако ничто в этом путешествии не сулило нам лёгкой дороги.
Я сидел у костра, наблюдая за игрой пламени на стенах форта. Люди вокруг ещё не спали, но большинство уже погрузилось в крепкий сон.
Я тихо сказал Филимону, который был занят своей трубкой:
— Потеря Торгового пути, должно быть, сильно ударила по хану. Его влияние на юге ослабло, несмотря на захват Новгорода.
— Нелегко держать под контролем такую отдалённую территорию через пустынные переходы, — ответил Филимон. — Особенно без достаточных сил.
— Как ты думаешь, хан может пойти сюда?
—
Я кивнул, соглашаясь с ним. Это имело смысл.
Но если у кого-то нет кораблей для снабжения, то Юг всегда будет слишком далеко.
— В конце концов, хан придёт сюда, если только не разгорится война северян против степняков, — добавил Филимон. Я на мгновение уставился в тёмное небо.
Кочевники не преследовали нас, когда я объяснил им, что дракон не вернётся в этот день. Но я всегда знал, когда вернётся Сухарь. Не то чтобы я точно знал, но всегда это чувствовал.
— Ты знал Харгрима? — спросил я, понизив голос.
— Я знал о нём, — ответил Филимон, протягивая мне сушеное мясо. Я взял её и осторожно откусил. Вкус был приятен. — Он известный имперский кузнец.
— Что он делает с кочевниками? — спросил я у Филимона, надеясь получить полезную информацию. Я думал о сломанном клинке Радиона, который всё ещё лежал в моих седельных сумках. Сможет ли Филимон его починить?
— Он не говорил, — ответил Филимон, вытаскивая из костра — стальное оружие. — Это обычный метательный топор. Я сделал около восьмидесяти из них. Некоторые мои работы получили названия и пользуются спросом, но он никогда не достиг мастерства Харгрима. Меч Королевы был выкован именно им. Он больше как художник.
— Сколько ему лет?
— Намного старше меня, — ответил Филимон.
В этом было что-то странное.
— Откуда он? — Я вспомнил свои сны.
— Я думаю, он был рабом изначально.
Как и Филимон.
— Кто такой Хагал? — спросил я, сменив тему. Я знал, что Филимон не любит говорить об этом, но я уважал старика достаточно, чтобы не заходить слишком глубоко в этот вопрос.
— Ты это слышал? — Филимон уставился на меня.
— Так он важная фигура? — спросил я. Филимон как будто довольно хихикнул, хотя непонятно, от чего — от удовольствия или от кайфа. Мне тоже показалось, что мои губы почему-то дрожат.
— Хагал будет притворяться, что он разбирается в чём-то, — вставил старик. Он сделал паузу и осторожно огляделся, как будто ждал нападения из темноты, окружавшей нас. — Но, с другой стороны, он ненавидит, когда об этом говорят открыто.
— Звучит как придурок, — сказала Дана, чуть не вызвав у меня сердечный приступ. Филимон, вероятно, заметил раньше меня, как я отреагировал на её слова, и усмехнулся.
— А что это у тебя? — спросила она, потянувшись за мясо. Дана откусила кусок. — Чёрт возьми, неудивительно, что вы выглядите довольными. Это прикольная штука!