Кредит на смерть

Казанцев Кирилл

– Какая винтовка? – процедил Февраль, глядя на собеседника исподлобья. – Ты попутал меня с кем-то. Я сроду винтовки в руках не держал.

– А на хрена у тебя тут коробки с патронами для крупнокалиберной винтовки, магазины от нее? – зло спросил парень, тыкая старому вору в лицо означенные предметы, которые были складированы на заднем сиденье.

– Эта тачка вообще не моя, – попытался оправдаться Февраль. – Я в нее просто сел.

– У тебя в кармане совершенно случайно оказались ключи, и ты ее завел, сам того не желая, – оскалился парень. – Такая вот цепь совпадений!

– Ладно, не гони, – проворчал Февраль и вздохнул. – Скажи, кто ты таков и что тебе надо. Тогда у нас будет разговор.

– А ты что, старый хрен, не узнаешь меня? Не разглядел в прицел, когда палил? – рявкнул на него парень и схватил за загипсованную руку. – Ишь ты, какая маскировка. Я бы до такого не додумался.

– Это не я в тебя стрелял. – Февраль поморщился от боли. – Нет никакой маскировки. У меня в натуре рука сломана или трещина там в кости. Не помню, что врач базарил. А ты и есть тот борзый крестьянин, который шороху на всю округу навел?

– Я не крестьянин, – оборвал его парень. – Тогда кто же в меня стрелял и почему ты в этой тачке? Давай колись, или я за себя не отвечаю. Прибью, и все дела!

Несмотря на страх, у Февраля возникла идея использовать нового знакомого. Если это действительно тот молодчик, который потрепал быков из банка, то его можно натравить и на хозяина конторы. Пусть он с ним разделается.

– Спокуха, братан. Сейчас я все тебе растолкую, выдам полный расклад, – пообещал Февраль, примирительно поднимая руку. – У меня тачка накрылась. Дорога-то тут просто жопа. Я пошел в лес, чтобы отлить, а там этот жлоб…

Он рассказал почти всю историю, упомянул про поездку в село и про то, что там творится.

– Ладно, разберемся, – пообещал парень, велел ему подвинуться, сел за руль и погнал в сторону города.

– Там менты все дороги перекрыли. Нам не пройти, – предупредил Февраль нового знакомого и покосился на сумку с медикаментами, стоявшую на заднем сиденье.

– Про дороги я знаю, – ответил парень. – Сейчас менты лес прочесывают. Как пройдут, мы вернемся, а пока надо отъехать подальше.

– Можно я пару таблеток возьму? – Февраль кивнул на сумку. – Мне бы болеутоляющего.

– Сам дам. – Парень, удерживая руль рукой с пистолетом, быстро взял сумку с заднего сиденья и бросил ему.

Февраль нашел там аптечку, а в ней – промедол. По совету водителя он ввел его внутримышечно себе в руку.

– Что, в натуре поможет? – спросил бандит недоверчиво, выбросив использованный шприц-тюбик в окно.

– А то!.. – Парень улыбнулся и кивнул.

Слушая Эльдара, Сомов мрачнел все больше и больше. По рассказу парня выходило, что в деревне идут полномасштабные боевые действия с применением огнестрельного

оружия и вертолетов. Уже имеются убитые и раненые, в зону активности подтянулся спецназ, армейские соединения, вся районная милиция. Там не хватает только прессы.

– Повезло, что село глухое. Журналисты, к счастью, об этом месилове еще не пронюхали, – попыхивая сигареткой, протянул Эльдар и выпустил дым в потолок. – Когда уезжал, я слышал, будто сбит милицейский вертолет. Проверять информацию не стал, так как боялся, что район совсем перекроют. Менты несколько раз тормозили меня на въезде, проверяли документы и в деревне.

– Ладно, все нормально. Иди, спасибо, – проговорил Сомов.

Заместитель ушел, а он развернулся в кресле к окну и долго созерцал крону мощного тополя, росшего поблизости. Ситуация в деревне пока никак не влияла на положение дел в банке. В прессе тишина. Вроде бы все нормально, однако что будет дальше, завтра, послезавтра? Шила в мешке не утаишь.

Сомов вздохнул, вновь развернулся к столу и набрал номер шефа. Судя по тону, директор банка был сильно не в духе.

Едва Илья Петрович открыл рот и стал излагать суть возникших проблем, как Камаев резко оборвал его:

– Так, хватит! Вопрос по деревне закрыт. Это уже не наша проблема. Я попрошу тебя больше к ней не возвращаться! Ясно?

– Предельно ясно, – буркнул в ответ сконфуженный Илья Петрович. – Альберт Джабраилович, просто там уже кровь пролилась.

– Убийца отморозок. Его скоро пристрелят как бешеную собаку, – заверил Камаев.

– Какой отморозок? – не понял Илья Петрович.

Эльдар говорил ему, что коллекторов отметелил кто-то из местных. Потом было еще убийство почтальона и взрыв вертолета.

– Неважно какой, мне плевать, – прорычал Камаев. – Давай-ка лучше работой занимайся. Или тебе делать нечего?!

– Все, уже занимаюсь, – быстро ответил Сомов и нервно выключил сотовый.

Он подумал о том, что скажет директор банка, когда по телевидению покажут репортаж из деревни и упомянут об их заведении. Дескать, это они все подстроили, обманули стариков. Вот тогда действительно начнется веселуха.

Семен Ильич Грибов заявился в дом Григорьевых, разгромленный во время штурма, в сопровождении молодой женщины и двух парней, увешанных аппаратурой для съемок. Александр Федорович в это время смотрел областные новости.

Он отстранился от мерцающего экрана телевизора, вопросительно глянул на гостей и поинтересовался:

– Семен, кого это ты привел? Опять сектанты, что ли?

Покрасневший Семен Ильич заслонил гостей спиной, придвинулся к Григорьеву и сердито зашептал:

– Ну что ты меня позоришь! Это люди из города. Дочка моя. Она в газете работает. С ней ее знакомые с телевидения. Ты хочешь на всю страну прославиться, да?

– А мне бояться нечего, – громко возразил Григорьев, поднявшись. – Как есть, так я и говорю.

– Здравствуйте, меня зовут Ирина, – представилась девушка, протягивая ему руку.

Ее глаза с любопытством бегали по сторонам. Посмотреть было на что. Выбитые окна, наспех заделанные пленкой, расколоченная посуда на полу, поломанная мебель.

– А меня Александром, – ответил Григорьев, осторожно пожал ладошку девушки и поинтересовался: – Будете меня на камеру снимать? Мне, наверное, лучше переодеться, да? Я же не готовился…

– Нет, ничего не надо. Будем снимать как есть. Это даже лучше, чтобы по-домашнему, – ответила Ирина и представила своих коллег с телевидения.

Одного, худощавого, длинноволосого, в серой футболке и шортах звали Борисом, а второго, полного, с камерой, в джинсах и засаленной жилетке, – Максом. Борис мигом усадил Григорьева-старшего на стул. На столе появился самовар, которым никто уже не пользовался. Как пояснил Макс, для колорита. На свет извлекли почетные грамоты ударника социалистического труда.

– Покажете их и скажете, что честно проработали всю жизнь, – посоветовала Ирина.

– Да мне как-то неудобно, – засмущался Александр Федорович, не понимая, для чего это нужно.

Да, работал на совесть, но хвастаться этим перед всеми было почему-то стыдно.

– Телезрители и читатели должны понять, что здесь происходит, – пояснила девушка.

Оператор поднял камеру. Ирина и Борис сели за стол рядом с ним, изображая чаепитие. Тут дверь распахнулась, и в прихожую влетел запыхавшийся Евстропов. У Григорьева и Грибова рты открылись от изумления. Никогда ранее они не видели тракториста в костюме и даже не предполагали, что таковой у последнего имеется. Более того, Георгий Емельянович был выбрит, причесан и даже надушился чем-то удушливо-приторным.

– Ты чего это расфуфырился? – придя в себя, поинтересовался Грибов.

– Так я тоже сниматься хочу в телевизор, – честно признался Евстропов.

– Мы вас позже снимем, – пообещала Ирина с улыбкой. – А сейчас, пожалуйста, отойдите в сторонку и не загораживайте свет.

– Ладно. – Евстропов насупился и отошел туда, куда ему показывали.

– Эй, Емельяныч, а где твой сын? – вспомнил вдруг Григорьев. – Ты же говорил, что он адвокат и поможет нам.

– Я ему звонил, – пробормотал Евстропов, отводя глаза. – У него сейчас много дел. Не может он. Когда разберется с делами, обязательно приедет.

– Ага, к этому времени нас уже всех засудят, – хохотнул Грибов.

– Да, хреново получается, – вздохнул Григорьев и подумал о сыне.

Ваньке адвокат точно не помешает.

Царев вместе с тремя парнями из дежурной части РОВД торчал на блокпосту, спешно организованном у въезда в Голоштанное. Поскольку никаких абсолютно граждан тут не наблюдалось, блюстители правопорядка откровенно скучали. Никто не знал, когда их сменят и что будет дальше. Царев захватил с собой двухлитровую бутылку минералки, и теперь в ней оставалась пара глотков. У него промелькнула мысль, что неплохо бы сгонять в сельмаг, купить пожрать да еще привезти воды. Он поделился своей идеей с остальными, но ему напомнили, что где-то рядом шатается начальник РОВД со своей свитой. В такой ситуации не только обедать, но и зевнуть лишний раз страшно. По доходившим до них обрывкам фраз из переговоров в эфире было ясно, что у полковника просто крышу сорвало от всего происходящего.

Заметив приближающийся к посту автомобиль, все вскочили. Приглядевшись, Царев узнал их «уазик» и немного расслабился. Машина притормозила, из кабины выбрался участковый. Лицо Конопаткина было красным и блестело от пота. Он привез воды, коляску колбасы, хлеб, какие-то консервы и вишневый компот в трехлитровой банке.

– Домой, что ли, гонял? – спросил его Царев.

– Нет, получил гуманитарную помощь, – отшутился Конопаткин и предложил перекусить.

Возражений не было. Участковый успокоил всех окончательно, сказав, что верхушка РОВД засела на военном совете в деревне. Это как минимум час спокойной жизни.

– Что, ни хрена не нашли? – спросил молодой лейтенант из дежурной части.

Конопаткин принимал участие в прочесывании леса, поэтому, по общему мнению, должен был обладать самой свежей информацией с места событий.

– Как в воду канул, – подтвердил участковый, нарезая колбасу на капоте, застеленном полиэтиленовым пакетом. – След оборвался у ручья. Собаки так и не смогли его взять.

– А вертолет он сбил? – поинтересовался Царев.

Ему было трудно представить, что человек, вооруженный лишь пистолетом, способен на такое.

– Ну, это пока еще бабушка надвое сказала, – пожал плечами Конопаткин. – Обломки затушили. Сейчас там эксперты разбираются. Мне лично кажется, что это неисправность самого вертолета либо случайность.

После обеда сотрудники блокпоста повеселели. В «УАЗе» звучало радио. Солнце спряталось за небольшие тучки, подул прохладный ветерок. Лейтенант из РОВД заметил вслух, что на посту еще ничего, главное, что им не пришлось три часа по лесам лазить, как всем остальным.

– Но вы не расслабляйтесь, – огорчил его Конопаткин. – Поиски здесь начальники сворачивают, будут перебрасывать людей в соседний район. Так что и вам побегать придется. – Затем он оттащил Царева в сторону и негромко сообщил: – Я вот сейчас посидел и, кажется, понял, где Ванька может прятаться. Наша ведьма меня теперь и слушать не станет, поэтому нам придется самим проверить это. Ты как? Подстрахуешь?

– Не знаю, – замялся Царев, вспомнив рассказы о том, как беглец раскидал спецназовцев.

Да еще сбитый вертолет. Такого возьмешь!..

Заметив его сомнения, участковый придвинулся вплотную и зашептал:

– Я Ваньку с малых лет знаю. Он не будет по нам стрелять. Я это чувствую. Он не отморозок и не псих.

– Раньше он, может, и был нормальным, а сейчас хрен его знает, – не согласился Царев.

– Нормальный парень. Просто если его найдут другие, то могут быть неприятности, – продолжал настаивать участковый. – Я уговорю его сдаться и прекращу весь этот балаган.

– Хорошо. Где он? – сдался Царев.

Участковый подмигнул сержанту и достал из кармана измятую карту.

– Сейчас покажу.

Задыхаясь, Иван открыл глаза и понял, что его похоронили заживо. Вокруг было темно и душно, а сверху обнаружился настил из тонких бревен. Из одежды на нем оставались только трусы. В ужасе он ощупал потолок, нависший в полуметре над ним, и понял, что все сделано основательно.

Иван старался, но так и не смог вспомнить, как его угораздило так вляпаться, что с ним случилось и куда делся сержант. Да, он упал у схрона, потерял сознание, а дальше-то что приключилось?

Лежать было неудобно. Иван поворочался и понял, что под ним тюки с оружием, которые он упаковывал. Что тут скажешь! Его замуровали в собственном схроне, в одних трусах. Зачем одежда-то его кому-то понадобилась? Кто это вообще сделал? Завелась банда старьевщиков? Не менты – это точно. Тот снайпер или парни из коллекторского агентства? Похоже на их стиль. Такие герои у пенсионерки вставную челюсть за долги заберут, не погнушаются. Специально не засыпали землей, чтобы дольше помучился.

Иван уперся руками в бревенчатый потолок и попытался поднять его. Бревна не сдвинулись ни на сантиметр. Он напрягся еще, согнул ноги, уперся коленями, но результат был тем же. Бревна стояли намертво. Лишь посыпалась мелкая земля. От боли в простреленной руке Иван стиснул зубы и застонал, потом закашлялся.

Он твердо решил, что выберется отсюда, несмотря ни на что. Ситуация только кажется безвыходной!

Дышать становилось все труднее. Иван подумал, что надо успокоиться и постараться контролировать себя, затем увидел слабый свет над головой. Непонятно как, но крохотная щель оказалась не засыпанной. Может, это всего лишь очередной способ продлить его мучения? Пальцы не проходили в просвет между бревнами.

Тут Иван уловил какое-то движение на поверхности, рядом со своей могилой. Темная масса перекрыла свет. Пораскинув мозгами, он решил, что лучше оказаться в тюрьме, чем умереть от удушья, погребенным заживо.

– Помогите! Я здесь!

Иван кричал до тех пор, пока не понял, что наверху кто-то заметил его и принялся копать. Земля сыпалась внутрь все сильнее. Бревна пружинили под весом спасателя. В просветы стали проглядывать контуры человеческого тела. Потом вдруг два бревна отошли в сторону, и Иван зажмурился от света, ударившего в глаза.

– Что, командир, перетрухнул? – послышался сверху довольный голос Перевязкина.

– Антон, ты?

В первые мгновения Иван не поверил своему счастью. Затем эйфория сменилась злостью. До него дошло, что именно сержант его похоронил.

– Ты что вообще творишь? – начал он, выбираясь из ямы. – Смешно, да?!

– Не кипятись, – попытался успокоить его Перевязкин. – Я бы не смог вытащить тебя на себе. Это был единственный выход. Мне нужно было отрываться от погони.

– Да неужели? – Тон Ивана был ледяным. – Если бы с тобой что-то случилось, то мне пришлось бы сдохнуть там! Включай мозг хотя бы иногда, время от времени!

– А что мне прикажешь делать? – Сержант тоже разозлился. – Сам вырубился, милиция на пятки наступает. С тобой на горбу я от них никак не оторвался бы. Я тебя спрятал, сунул в карман сотовый для экстренного звонка. Даже дырку для дыхания оставил. Потом увел поисковую группу за собой к реке. Там выбросил твою окровавленную одежду. Менты решат, что ты ушел в соседний район. Теперь вот я вернулся за тобой. Если бы я замешкался, то ты бы и сам выбрался наружу. Я же знаю, что тебя хрен чем остановишь. На крайняк менты тебя вытащили бы. Набрал бы ноль два, и все дела!

– Ладно, убедил, – смягчился Иван, нащупав в кармане телефон.

Рано или поздно, но он его обнаружил бы и мог воспользоваться. Сержант был прав.

Только теперь Иван заметил, что сержант был не один. В сторонке отирался какой-то старик, основательно затянутый бинтами.

– А это что за фрукт?

– Да так, приблудился, – махнул рукой Перевязкин с улыбкой до ушей. – Прикинь, он у того снайпера, что по нам шмалял, тачку угнал. Мы на ней приехали. Там куча оружия, патроны и вот еще что. – Сержант продемонстрировал набор хирургических инструментов и аптечку. – Короче, парнишка подготовился на все случаи жизни. Даже ноутбук есть.

– Да, прикольно, – протянул Иван, изучая подозрительного незнакомца.

С первого взгляда старик показался ему опасным, неприятным и непредсказуемым. Он не выглядел как обычный гражданин, однако в нем не было и армейской выправки. Значит, не военный, но движения резкие и четкие. В них чувствовалась уверенность. Глаза с какой-то сумасшедшей искоркой, насмешливые, точно у ветерана, прошедшего огонь, воду и медные трубы, заглянувшего в ад и вернувшегося с того света. Такому на все положить. Чужая жизнь для него – копейка. Угнал у профессионального киллера машину. Это о многом говорит.

Размышляя, Иван исследовал повязку у себя на плече. Бинты успели пропитаться кровью. Видно, рана открылась, когда он пытался выбраться из схрона.

Старик между тем хмуро курил, сплевывал на траву и поглядывал на Григорьева и Антона.

Наконец он не выдержал и спросил:

– Вы, ребятки, что делать собираетесь? Шухер-то неслабый поднялся!..

– Да вот думаем, – уклончиво ответил Иван, а затем неожиданно приблизился к старику, схватил его за плечо и задрал рубашку.

Его опасения не подтвердились. Незнакомец не являлся снайпером. Не было характерных следов от приклада. Старик поморщился, поэтому Иван понял, что его рука действительно повреждена. Судя по состоянию бинтов, это приключилось давно.

– Я его уже проверял, – усмехнулся Перевязкин.

– Да вы, в натуре, озверели, что ли?! – возмутился Февраль, отшатнувшись. – Повадились дергать за больную руку!..

– Извини, батя. – Иван вздохнул, и тут его взгляд упал на следы, оставленные стариком на разрыхленной земле у ямы.

Он видел такие отпечатки у озера. Это был один из тех, кто убил Валентину. Иван постарался не проявить свои чувства.

Он обошел старика сбоку, резко захватил за горло, поставил на колени, быстро обшарил его одежду и заявил:

– Так, падаль, отвечай быстро и четко! Иначе сверну шею и похороню в этой яме.

– Ты чего? – изумился Перевязкин и метнулся к командиру, решив, что тот перебрал обезболивающего.

– Отвали! Я знаю, что делаю, – остановил его Иван и грубо встряхнул старика. – Говори, кто приказал убить почтальоншу?!

– Пусти, не знаю, – задыхаясь, прохрипел Февраль, тщетно пытаясь ослабить хватку спецназовца. – Про что ты гонишь? Какая почтальонша?

– Баба в лесу на велосипеде. Вы труп в озеро скинули, – терпеливо пояснил Иван и соврал, чтобы клиент раскололся быстрее: – Тебя, сука, видели там!

Февраль вытаращил глаза. Чего-чего, а этого он никак не ожидал.

– Кто?! – выдавил он из себя на выдохе.

– Здесь я задаю вопросы, – взревел Иван, вывернул старику руку, затем отпустил, врезал по зубам, чтобы тот не орал, и грозно приказал: – Заткнись!

Февраль посмотрел на него с ненавистью и решил, что при первом удобном случае непременно перережет горло этому борзому быку. Спорить с крепкими парнями он больше не стал и честно рассказал все, за исключением отдельных моментов, касающихся ночи, проведенной в доме Толстого.

– Значит, так все и было? – с каменным лицом уточнил Иван.

– Да чтоб мне сдохнуть! – поклялся Февраль.

– Это ты завсегда успеешь, – хихикнул Перевязкин.

Иван видел глаза старика и был уверен в том, что тот не врет. Что дальше?

Иван снова посмотрел на свою повязку, потом на старика и спросил у сержанта:

– Слушай, а в киллерских запасах наручников случайно не было?

Перевязкин улыбнулся и достал из кармана пальцевые наручники, которые нашел в джипе снайпера.

– Закуй его, – приказал Иван, кивнув на старика.

– Да вы чего, пацаны? Я же с вами против ментов!.. – рассерженно воскликнул Февраль.

– Да нет смысла с ним валандаться! Давай просто в расход пустим, – предложил Перевязкин, сузив глаза и помахивая наручниками. – Он-то за свою жизнь наверняка народу немерено навалял. Дед будет мешать нам двигаться. К черту его.

– Нет, – резко ответил Иван. – Надень наручники. Он нам еще пригодится.

Перевязкин пожал плечами, грубо развернул старика, застегнул у него за спиной наручники на больших пальцах, потом толкнул на землю.

– Присядь, папаша!

– У меня есть пара идей насчет того, как разобраться со всем этим дерьмом, но нам потребуется помощь. – Иван раскрыл чемоданчик с медицинскими инструментами. – Давай, Антон, помоги мне быстренько заштопаться. Я тебе все расскажу, и двинем дальше.

Царев заинтригованно рассматривал GSM-жучок, лежавший на развернутой карте.

– Что это за хренотень?

– Прослушка. Мне наши из РОВД на день рождения в прошлом году подарили, – усмехнулся Конопаткин. – Сказали, что можно поставить в доме и через телефон прослушивать, что там делается, типа за женой следить или узнать, что про тебя теща говорит. Только все это я и так знаю, поэтому мне он не пригодился.

Сержант был совершенно сбит с толку. При чем тут прослушка? Он-то думал, что начальник покажет ему на карте место, где скрывается беглый преступник.

Заметив непонимание в глазах коллеги, Конопаткин пояснил:

– Иван обязательно постарается выйти на отца. Я не сомневаюсь в этом. Он не сможет вечно отсиживаться в лесу. Еще Григорьев хочет защитить родителей от быков из коллекторского агентства. Он знает, что телефон отца, скорее всего, прослушивается, поэтому постарается связаться с ним как-то иначе. К примеру, прислать кого-нибудь. В общем, все просто. Мы устанавливаем жучок в доме отца и слушаем. Рано или поздно Иван даст о себе знать. Интуиция мне подсказывает, что ждать придется недолго.

– А как мы жучок поставим? – недоверчиво поинтересовался Царев. – У меня парнишка знакомый в ОМСН работает. Я с ним недавно разговаривал и узнал, что ночью двоих бойцов будут выделять для наблюдения за каким-то объектом в деревне. Он не уточнял, но ведь и ежу ясно, что это дом Григорьевых. Неужто мы у них под носом будем жучки ставить? А если за руку схватят, что тогда говорить? У нас и так проблем выше крыши.

– Не схватят, – уверенно пообещал Конопаткин. – Держись меня, Леха, и все будет нормально.

– Оно и видно, – язвительно заметил Царев. – Не сегодня завтра с работы турнут или вообще посадят!

– Жучок я сам поставлю, а ты будешь старика отвлекать, – ответил Конопаткин серьезно. – Прослушивать тоже я буду. Так что тебе вообще ничего не грозит.

Это немного успокоило сержанта, но полной уверенности ему все равно не придало. Когда они пошли на дело, он постоянно оглядывался в поисках наблюдателей, но так никого и не заметил.

Григорьев-старший был дома. Он только что вернулся из больницы от жены. Конопаткин заявил ему, что пришел для осмотра.

Александр Федорович тяжело вздохнул, пожал плечами и заявил:

– Сколько можно? Скоро уже весь дом по кирпичику разберете!

– Да нам только сараи проверить для отчета, – успокоил его Конопаткин, присаживаясь за стол и раскладывая бумаги. – Я пока протокол составлю, а вы моему помощнику покажите надворные постройки. Это для отчета надо. Начальство лютует, сами понимаете.

– Понимаю. – Григорьев снова вздохнул и махнул Цареву. – Пошли, что ли, а то мне еще скотину кормить.

Они вышли. Выждав немного, участковый кинулся устанавливать жучок. Коробочка была довольно большая, и спрятать ее оказалось задачей непростой. К счастью, он заметил на буфете картонную коробку, разошедшуюся по боку и перевязанную веревкой. Внутри лежали елочные игрушки, следовательно, до зимы ее вряд ли потревожат.

Конопаткин сунул жучок в дыру, включил сотовый и проверил слышимость. На близком расстоянии качество звука было просто отличным. Затем он сел и накатал фиктивный протокол, который сразу и подписал Александр Федорович, вернувшийся в дом вместе с Царевым.

Тут завибрировал сотовый. Комнату наполнила тревожная музыка Эдварда Грига – «Танец троллей». Эту мелодию старший лейтенант установил на все неизвестные номера. Посмотрев на дисплей, Конопаткин решил ответить. Царев уже хотел уходить, шагнул за порог, но участковый услышал голос Ивана, втянул сержанта назад и поспешно захлопнул дверь.

– Что?.. – спросил Царев, недовольный столь резким обращением.

Конопаткин жестом приказал ему молчать и ответил:

– Да, я слушаю. Чем обязан?

– Нужна ваша помощь, Игорь Николаевич, – произнес Иван спокойным тоном. – Я не совершал ничего из того, что мне приписывают, и могу это доказать. У меня есть свидетель, который видел, кто сбил вертолет на самом деле. Еще я знаю, почему убили Валентину, и могу сообщить вам, кто это организовал.

Конопаткин выдохнул, смахнул испарину, выступившую на лбу, и подумал с горькой усмешкой: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!»

– А почему вы мне звоните? – аккуратно спросил он собеседника. – Обратились бы напрямую в прокуратуру или в следственный комитет. Я всего лишь участковый.

– Во-первых, я вам доверяю, а остальным нет, – ответил Иван. – Во-вторых, вы, наверное, единственный человек, кого я хорошо знаю и чей телефон сейчас не прослушивается. Да и голова у вас работает как надо…

– Так, ладно. Что конкретно от меня требуется? – оборвал его Конопаткин.

– Мне очень нужно поговорить с отцом, а потом я вам дам свидетеля, а также одного из убийц Валентины и укажу на заказчика, – пообещал Иван.

Конопаткин молчал. Он не знал, радоваться ему или тужить. С одной стороны, можно практически в одиночку распутать громкое дело. С другой, неизвестно, к чему это приведет. Уж больно много шума. Не похоже на банальную уголовщину. Вдруг начальство вместо благодарности ему башку оторвет? Однако кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Решив для себя этот вопрос, Конопаткин передал сотовый Григорьеву-старшему и сказал:

– Вот, поговорите, потом вынесете мне. Я подожду в машине.

– А кто это был? – хмуро осведомился сержант, подозревая недоброе.

Они нарушали законы, шли наперекор начальству. Что еще осталось для полного счастья? Только зайти в штаб и дать полковнику Бурлаку пинка при всех.

Участковый без слов выволок сержанта на улицу и потащил к машине.

– Да что происходит? – не выдержав, возмутился Царев, отбиваясь от начальника. – Куда мы ломимся?

– Телефон давай! – потребовал у помощника Конопаткин, озираясь.

От сильного волнения кровь пульсировала у него в висках.

– Зачем? – Приказ начальника сильно насторожил сержанта.

Он замешкался, не зная, что делать. Уж слишком это напоминало подставу. Зачем вдруг понадобился его телефон?

– Это приказ, – не сдержавшись, рявкнул на него Конопаткин и буквально вырвал телефон из рук сержанта.

Он торопился активировать прослушку и не понимал, почему помощник так тормозит. Дело можно было закончить разом, если старик в разговоре с сыном даст им наводку. Из-за спешки участковый только со второго раза смог набрать нужный номер, приложил мобильник к уху и стал жадно вслушиваться. Сержант стоял напротив него и с мрачным видом ждал, когда у начальника кончится заскок.

Включенный ноутбук стоял на приборной панели и выдавал очередную порцию новостей. Иван и Антон спорили из-за разговора с участковым и закусывали продуктами из НЗ киллера, удобно раскинувшись на мягких сиденьях внедорожника.

– Он нас сдаст, точно, – убеждал командира Перевязкин.

– В натуре, это же мент, – поддакнул с заднего сиденья Февраль.

– Ты вообще не встревай, – осадил его Иван и протянул пакет с галетами. – Держи, пока я добрый.

– Может, наручники все-таки снимете? – заискивающе поинтересовался Февраль. – Никуда я не убегу.

– Обойдешься, – прикрикнул на него Перевязкин и уточнил у Ивана: – Что твой отец сказал про встречу?

– Он приведет газетчиков, они снимут репортаж, а потом пустят его на телевидение. Для подстраховки мы еще и в Интернет все скинем, – ответил Иван, открывая ножом банку с тушенкой. – Надо разыскать начальника службы безопасности банка да тряхануть его как следует. Он должен быть в курсе всего, что затевает его шеф.

– Как это сделать? – поинтересовался Перевязкин. – Где он, а где мы? Ты же опасаешься отсюда сваливать, потому как они могут на твоих родителях отыграться. Тебе надо здесь держать ситуацию под контролем. Да и ранен ты. Я тебя одного тут оставлять боюсь. В город надо будет прорываться, а все дороги перекрыты.

– Да ладно тебе, ты мне не нянька, – фыркнул Иван. – Сам справлюсь! И не прибедняйся, все эти кордоны для тебя – тьфу.

– Да дело не в кордонах, – признался Перевязкин. – Киллер – мужик серьезный. Я думаю, он нас так не оставит. Тебе нужна подстраховка.

– Ладно, Антон, убедил, – сдался Иван, сообразив, что в словах сержанта есть смысл. – Дай свой сотовый, я еще один звонок сделаю.

– Ты только не забудь потом на мой счет денег кинуть. – Перевязкин улыбнулся, протягивая телефон.

Иван позвонил Илье Конюхову. У лейтенанта в данный момент тоже был отпуск, и в ближайшие несколько дней начальство его точно не хватилось бы.

– Антон, я тебе сразу говорю, что денег не дам. Даже не начинай!.. – с ходу заявил Конюхов.

– Это не Антон, – перебил его Иван и улыбнулся. – Не узнал?

– Ваня, ты, что ли? – переспросил Конюхов недоверчиво. – А чего с этого телефона? С Антоном что-то случилось?

– Пока нет, – успокоил его Иван и добавил, понизив голос: – Но твоя помощь нам не помешает.

– Вот каждый раз так, – в сердцах воскликнул лейтенант, а затем, успокоившись, спросил: – Так что я должен делать?

– Тебе надо будет потолковать с одним человеком, – сказал Иван и посмотрел на часы. – Я сейчас все кратко расскажу. Постарайся подключить к делу нашего радиста. Скажи, что я просил. Сначала пробьете этого парня по базам, узнаете, что за фрукт, а затем приступайте к разговору. Еще надо будет проверить некоего Станислава Андреевича Жука. Он у нас тут в местной администрации заместителем главы работает. Наверняка на него есть целая гора компромата. Подготовишь все и позвонишь.

– Сделаю, – пообещал Конюхов.

– А при чем тут будущий губернатор? – вслух удивился Перевязкин, когда Иван закончил разговор.

– Не знаю, но у меня есть предчувствие, что он тоже в деле. – Иван пожал плечами. – Я видел его здесь. Он около свинарников прогуливался вместе с нашим бывшим председателем колхоза. Не просто так этот тип здесь светится. Дело должно быть очень важным, раз он лично в такую дыру забрался по бездорожью. Если бы приехал сюда сельское хозяйство возрождать, то взял бы с собой свиту и журналистов, фотографировался бы в разных позах на фоне свинарников. Нет, тут что-то не то!

– Если предчувствие у тебя, то не буду спорить. – Перевязкин поднял руки, капитулируя.

Иван в очередной раз посмотрел на часы и решил, что пора трогаться в путь. Встреча была назначена на шесть вечера в Лосиной балке.

Он завел двигатель и спросил у сержанта:

– Ты машину хорошо проверил?

– Ну да, – с готовностью кивнул Перевязкин. – Жучков не было, сигнализацию я отключил, маячок навигационный запустил на чурбаке по ручью. Если этот чудак следует за его передвижениями, то он уже далеко отсюда. Где-нибудь под Астраханью догонит.

– Ага, если твой маяк не зацепился за корягу двумя метрами ниже по течению, – усмехнулся Иван.

– Такое тоже может быть, – согласился Антон. – Но другого я ничего не придумал. Время поджимало. Если бы в машине что-то осталось, то он нас давно бы нашел и превратил в решето. Может, этот снайпер уже свалил отсюда?

– Я бы исходил из худшего варианта, – заметил Иван, разворачивая машину. – Он засек нас и просто следит, выжидает удобный момент, чтобы вышибить мозги.

Перевязкин зябко поежился, огляделся и пробубнил:

– Да хватит страху нагонять. Нет его здесь!

Февраль тоже оглянулся. Ему совсем не хотелось второй раз встречаться с владельцем внедорожника. Он и первый еле пережил.