Кредо содержанки
Шрифт:
Часы показывали время вполне утреннее – шесть часов. Но над Москвой все еще висело зимнее темное небо. За окнами – несмотря на приближающуюся Масленицу и середину февраля – стояли вполне крещенские морозы, и небо это было ясным и глубоким. Оно имело глубину и бархатистость, словно плащ волшебника. Кое-где на нем посверкивали звезды – загадочно и непостоянно, как и
Лазоревая яркость сместилась влево, но небо не желало останавливаться, и теперь его одежда своей бирюзовостью походила на платье молодой женщины, которая собралась поразить нарядом всех своих подруг и кавалеров. И уж наверное женщина эта была блондинкой, раз месяц согласился на роль стильной сережки в маленьком ушке, чтобы соседствовать с золотистым локоном…
Времени прошло немного – часы показали девять с небольшим, но зимнее небо над Москвой обрело оттенок выгоревшего летнего сарафанчика беззаботной девчонки, – блеклая голубизна, кое-где даже с намечавшимися белесыми разводами. Месяц стушевался и не знал, как себя вести, а потому стал бледным-бледным, словно временная татушка, которой недолго уже осталось украшать хрупкое плечо.
Утро принесло столь желанную ясность мыслей и желаний.
И все сложилось самым замечательным образом: он сказал, что дизайнер, который живет в Италии, посмотрел ее работы и горит желанием встретиться. Лететь надо через два дня.
– На тебя билет брать?
– Конечно! – воскликнула Рина.
На душе стало легко. Павел женат, она видела его жену на фотографии в одном из модных журналов. Милая молодая женщина, она уже родила мужу ребенка и, кажется, ждет второго. Павел к ним очень привязан и потому не станет звать замуж. И слава богу. Рина станет для него большим, чем штамп в паспорте, – подругой, любовницей, коллегой.
Рина подошла к бронзовому Будде, наклонилась, заглядывая в темно-обсидиановые глаза, и тихонько прошептала:
– Спасибо.
Рина шла к посадочному тоннелю, следуя за Павлом, который нес сумку с эскизами, ноутбуком и прочими сокровищами. В ее дамской сумочке зазвонил телефон. Мужчина оглянулся, и Рина махнула ему рукой:
– Иди, я догоню.
Когда нужно, телефон всегда умудряется куда-то завалиться. Ну, где же? Она наконец нашла трубку.
– Да? Машка, что случилось?
– Случилось замечательное! – возвестил звонкий Машкин голосок. – Мамочка, ты скоро станешь бабушкой!
Рина встала как вкопанная, не обращая внимания на пассажиров, которые огибали ее, поглядывая удивленно.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – встревоженно спросила она.
– Да! Прекрасно!
– Я тебе позвоню вечером, – твердо сказала Рина и быстро отключила телефон, увидев идущего к ней Павла Генриховича.
– Кто там, дорогая?
– Подруга звонила. – Она улыбнулась мужчине, глядя в его темные глаза безмятежным взглядом.
– Что-то срочное?
– О нет, просто… поболтать хотела. Позвоню ей вечером.
«Черт, может, выдать Машку за сестру? Убью того, кто произнесет вслух слово бабушка!»