Крематорий
Шрифт:
Она села за руль и стала терпеливо дожидаться вместе с другими водителями, пока рассосется затор.
Ларин выскочил за город. По старому узкому шоссе медленно продвигались машины. Андрей сперва чертыхался, а затем принял вправо и погнал встречной обочиной, отчаянно сигналя. Даже самые раздраженные водители уступали ему дорогу. Все-таки колониальный «Ленд-Ровер» находился с обычными легковушками в разных весовых категориях.
В воздухе все явственнее чувствовался запах гари. Казалось, что это уже не солнце жарит своими лучами, а пламя пожара.
За поворотом открылась впечатляющая картина. С одной стороны объездной дороги тянулся бетонный забор каких-то промышленных предприятий, складов, с другой – заповедный лес. За вековыми стволами деревьев было видно вспыхивающее в глубине леса пламя. Даже при работающем двигателе различалось его гудение. Вдоль дороги выстроилась вереница пожарных машин. Толстые гофрированные шланги, пропущенные сквозь проломы в ограду, вздрагивали, перекачивая воду из реки. Пожарные расчеты из брандспойтов поливали подходивший к дороге лес. Под откосом ползал небольшой бульдозер, срезая грунт вместе с выгоревшей травой.
Ларин свернул машину к колонне пожарной техники. Майор в форме МЧС, хорошо запомнивший его по недавней встрече на болоте, узнал Андрея, поколебался немного, а затем пропустил дальше.
У командирского «УАЗа» стоял полковник Точилин и руководил по рации подразделениями подчиненных. Возле него отчаянно жестикулировал мужчина в камуфляжной куртке – уже знакомый Андрею директор заповедника Виктор Беспалый.
– Прокопович, ты что творишь? Сними пару машин отсюда. Там же огонь на поселок идет! – кричал Беспалый. – Бекетов еще вчера с дорожного полотна всю свою строительную технику увел, огонь остановить нечем!
Ларин уже подошел и стал рядом, но разгоряченный директор заповедника его появления даже не заметил.
– Ты же сам добивался, чтобы строительство остановили. И те, кто в поселке живет – тоже петиции в Москву писали. Вот Бекетов и увел технику, как вы и требовали. А мне город спасать надо. В поселке полтысячи живых душ прописано? А город больше полумиллиона, – раздраженно отвечал ему глава областного отделения МЧС. – Надо масштабами области мыслить. Ты, кстати, сам заповедник и довел, давно от валежника не чистил – вот он и полыхнул, чуть только суше стало.
– Полковник, прикажи Бекетову, чтобы срочно бульдозеры на все трейлеры грузил, которые у него есть, и к поселку гнал – защитную полосу сделать от огня.
– У Бекетова частная структура, – нехотя объяснил Точилин, – я ему приказывать не могу. Вот если в области чрезвычайное положение объявят, тогда пожалуйста. Тогда и Бекетова мобилизую.
В этот момент один из брезентовых пожарных рукавов лопнул, вода струями полетела в разные стороны.
– И вообще, пошел ты на хрен, – зло гаркнул Серафим Точилин, – видишь, что творится? На каком гнилье работать приходится? – И он побежал с рацией в руке к своей машине.
По дороге у полковника заверещал мобильник, но он даже не стал его доставать.
– Нашли время звонить, некогда мне отвечать, – раздраженно буркнул Точилин, сунул руку в карман и,
Виктор Беспалый опустил руки; ему стало ясно, что помощи от Точилина не дождаться.
– Может, он и прав, – сказал Ларин. – Полмиллиона – и пятьсот душ...
– А?! Это ты, – узнал «фотографа» директор заповедника. – Ты что, тоже в ряды вредителей от власти записался? Какой к черту город? Там, за мебельной фабрикой, река течет. Пожар на город по-любому не перебросится. И фабрика эта, между прочим, совместному предприятию Бекетова и Радьковой принадлежит. Вот Точилин задницу и рвет, их добро спасает. А фабрику, кстати, поставили здесь в нарушение земельного законодательства. Это же водоохранная зона, возле реки строиться нельзя было. Но Радьков ради своего дружка-подельника постарался. Им закон не писан. Или тебе еще не понятно, что у нас здесь творится?
– Уже разобрался немного с твоей помощью. И что, никто не поедет поселок спасать?
– Абсолютно. Да там, кроме прописанных пятисот, еще полторы тысячи нелегально живет. Там сейчас полная паника царит. Некому всех организовать. Они на приезд пожарных надеются. А Точилин – ты сам видел... Бросили людей на произвол судьбы.
– Ты на машине?
– Майор заставил машину на въезде оставить. Пришлось бегом к Точилину на поклон бежать, да только видишь – толку никакого.
– Тогда давай ко мне, – предложил Ларин, забираясь в «Ленд-Ровер».
Беспалый сел рядом. За стеклами внедорожника проплывали старые пожарные «ЗИЛы». Приходилось лавировать между бойцами МЧС, раскатанными по асфальту рукавами. Директор заповедника сбивчиво говорил:
– Не могу понять, как этот пожар начался. Если бы валежник загорелся, огонь бы по низу пошел. А так – верховой пожар. Это потом уже, когда горящие ветви падать начали и внизу загорелось, мы с егерями своими силами тушить пробовали с самого начала. Ничего не получалось. Огонь же поверху валит. Тогда я женщин наших, жену свою и детей в машину к себе посадил, в чистое поле вывез и с егерем сюда через поселок рванул, чтобы Точилину мозги вправить. А видишь, что получилось?
– Исполнение получается всегда хуже задуманного. Особенно в нашей стране. Пора бы к этому привыкнуть.
На выезде Беспалый махнул рукой из окна своему егерю, чтобы ехал следом. «УАЗ» с выгоревшим на солнце брезентом пристроился в кильватер к «Ленд-Роверу». На глазах у Беспалого блестели слезы, и он этого не стеснялся. Виктор смотрел в окно на то, как горит заповедник, которому он отдал всю свою жизнь до сегодняшнего дня.
– Словно вредительство какое-то, – негромко произнес он, поднимая стекло.
Жар, несущийся от пылающего леса, проникал и в салон машины.
– Может, и не все выгорит, – осторожно заметил Ларин, подъезжая к шоссе.
– Нет, но ты посмотри, словно сам дьявол Радькову с его компанией помочь решил. Сколько мы все сил положили, чтобы заповедник от этой федеральной трассы уберечь! Скольких людей он за это с работы выгнал, на сутки посадил! И вроде добились своего. Во всяком случае, наконец-то строительство приостановили. И тут эта жара. Полыхнуло. А он чист. Природное бедствие. К кому претензии предъявлять?