Кремль 2222. Царицыно
Шрифт:
Впереди припарковался большой чёрный джип с тонированными стёклами. Из него выбрался «шкаф» на две головы выше меня, в длинном неудобном пальто, доходящем почти до ботинок. «Шкаф» услужливо приоткрыл дверь, по-лакейски помогая абсолютно лысому типу в точно таком же долгополом пальто. И хоть выглядел лысый лощёным и ухоженным, от него за версту несло девяностыми с их братками, а на физиономии застыло равнодушное выражение хозяина жизни. Сам я ту эпоху, конечно, не могу помнить: я родился в конце девяностых, но со многими «достойными» представителями той поры жизнь сводила неоднократно. Типаж
Появился второй «бодигард» – тоже здоровый, с упитанной ряхой и двойным подбородком. Оба телохранителя огляделись по сторонам и заняли место за тушкой шефа.
Лысый ракетой ринулся вперёд, громилы едва за ним поспевали. Я двигался навстречу. Тротуар был узким, двое с трудом разойдутся, я предусмотрительно принял правее, однако рукав моей куртки всё равно скользнул по плечу лысого. Банальная ситуация, с кем не бывает, я продолжил свой путь, однако мне в спину прогремело хамское:
– Куда прёшь, быдло?
Я резко обернулся, сделал вид, что не поверил ушам:
– Простите, вы что-то сказали?
Лысый смотрел на меня как когда-то барин на крепостных. В его взгляде не было ничего, кроме презрительности.
– А ты не понял, лох? Тебе было сказано: смотри, куда прёшь!
Я подошёл ближе. Кулаки сжались сами собой. При других обстоятельствах я бы постарался по-другому разрулить намечающийся конфликт, но сейчас меня захлестнула нахлынувшая волна самых смешанных чувств: злость, лютая ненависть ко всему и вся. Пропали ледяная холодность и рационализм, так необходимые и в жизни и на татами.
– А ну, повтори! – потребовал я.
– Млин, в первый раз такого тупого вижу! – хохотнул лысый. – Слышь, чел, завали хлебало и вали отсюда пока…
Он не успел договорить куда и зачем мне следует иди. Я кулаком стёр ухмылку с его лица. Бил не сильно, так, чтобы слегка проучить, но лысому и этого хватило. Он медленно сполз к моим ногам, телохранители едва успели взять его под руки.
– Ты что творишь, урод?! – рявкнул один из «шкафов».
Его наверняка учили на каких-то курсах, но либо хреново, либо бодигард чересчур полагался на природные данные. Он оставил шефа и ринулся с твёрдым намерением сделать из меня отбивную. Окажись на моём месте другой, я бы превратился в котлету. Достаточно пропустить один удар из полетевшей в меня серии и всё, пиши пропало красными чернилами.
Я уклонился и врезал ему по почкам. Мужику не помогло даже толстое пальто из экзотической верблюжьей шерсти. Он сразу растерял боевой пыл, а когда словил кулаком по подбородку – рухнул словно подкошенный.
Увидев, что напарнику совсем туго, в драку бросился второй бодигард. Он явно пересмотрел фильмы с Ван-Дамом, попытался достать меня чем-то вроде маваши. Я поймал ногу в воздухе и сразу пробил по солнечному сплетению. Через секунду это был уже не боец.
Первый телохранитель в отрубе, а второму точно не до меня. Что касается их нанимателя, он тоже «отдыхает». Порядок, иного исхода и быть не должно. В тот миг я вдруг ощутил лёгкий прилив гордости за себя: уделал сразу троих, причём не слабых мужиков. Но потом голову забили иные мысли. Умные, но слегка запоздавшие.
Я огляделся – несколько человек стали свидетелями скоротечной
Повернувшись, сделал шаг. И тут сзади оглушительно громыхнуло, что-то чиркнуло меня по виску. Перед глазами появилась красная пелена.
– Сука! – сказал я и упал лицом вперёд.
Глава 2
Первое, что я увидел, когда пришёл в себя – личико симпатичной медсестры. Оно чем-то напомнило мне Ирину, и я непроизвольно застонал. Не столько от физической, сколько от моральной боли.
– Михаил Иванович, – обрадованно произнесла девушка. – Больной очнулся.
Надо мной склонился пожилой мужчина в зелёной медицинской куртке. От него пахло лекарствами и табаком.
– Замечательно, – констатировал он. – Пока всё по плану.
– Доктор, – хрипло произнёс я.
– Слушаю вас.
– Где я, и что со мной?
– Вы в больнице в хирургическом отделении. Я – завотделения и по совместительству ваш лечащий врач. А сейчас закройте глаза и поспите. Вы ещё слишком слабы, вам необходимо как можно больше отдыхать.
Значит, ещё не на том свете, заключил я и снова вырубился.
Помню, как просыпался ещё, как медсестра, только уже другая, промокала сухие губы влажной салфеткой. Краем глаза успел заметить сидевшего неподалёку полицейского в белом халате. Он читал книжку, время от времени поглядывая в мою сторону, что отнюдь не радовало. Видимо, моя персона всерьёз заинтересовала соответствующие органы.
Прошло несколько дней, а потом в одиночной палате, куда меня определили, появился новый гость: худощавый мужчина в очках с толстой оправой, делающей его похожей на дореволюционного интеллигента-писателя. До полноты облика не хватало лишь чеховской бородки на широком открытом лице. Кожаная папка подмышкой, костюм-тройка актуального нынче синего колера.
По его сигналу охранник вышел из комнаты.
– Ну что, Долганов, давайте знакомиться. Шалашов Евгений Васильевич – следователь по вашему делу. Любить и жаловать не прошу, – представился он и присел на стул, рядом с моей койкой.
– Слушаю вас, Евгений Васильевич, – произнёс я.
– Лечащий врач сказал, что вы ещё довольно слабы, поэтому я ограничен во времени. У нас только пятнадцать минут, – он посмотрел на часы. – Начну с главного: вы являетесь фигурантом уголовного дела по статье 111 Уголовного кодекса Российской Федерации «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью», часть 4 «Деяния, предусмотренные частями первой, второй или третьей настоящей статьи, повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего».
– Простите, что вы сказали? – ошарашенно спросил я. – Какая ещё смерть?
– А вы не знали? – делано удивился следователь. – Тогда позвольте пояснить. Вы обвиняетесь в убийстве Алтаева Бориса Глебовича, 1985-го года рождения. Закрытая черепно-мозговая травма, приведшая к смерти. Ваших рук дело.
Он вытащил из папки фотографию, протянул мне.
– Узнаёте?
На снимке был изображён лысый, с которым нас свела кривая дорожка. Судя по всему, фотография была сделана в морге.