Кремль 2222. Ховрино
Шрифт:
В глазах девушки потемнело. Ее ноги подкосились, и Лия, теряя сознание, упала на захламленный пол вместе с вормами, продолжавшими держать ее мертвой хваткой. «Живые оковы, послушные воле невидимого оператора…» – промелькнула последняя мысль перед тем, как беспамятство накрыло девушку своим черным покрывалом.
Усилием воли раненый прогнал подступающую тьму. Когда ты очень сильно хочешь чего-нибудь, желание обычно сбывается. А сейчас Бор больше всего на свете хотел оставаться в сознании.
Группа вормов с ножами в руках приблизилась к здоровяку.
Правда, он не учел тот факт, что подобная муштра имеет и оборотную сторону медали. Вормы, слепо выполняющие любые его приказы и четко следующие догмам культа, часто теряют способность к самостоятельной оценке ситуации. Хозяин дал приказ, хозяин знает лучше. Самим думать не надо.
Истекающий кровью кусок мяса, насаженный на ржавые прутья, был еще жив. Тем лучше. Горячее, трепещущее мясо, сдобренное насыщенной адреналином кровью, – что может быть вкуснее? И что еще может так услаждать слух, как вопли боли и отчаяния? Похоже, мясо понимает, что его ждет. Вон как вцепилось ручищей в прут, торчащий из ноги. Как будто это может ему как-то помочь.
Иных мыслей в мозгах вормов не возникало. Один из них протянул руку с ножом к груди Бора и начал медленно разрезать вздымающиеся мышцы…
Сдавленный крик громилы заполнил слух живых кукол, чьи безжизненные физиономии тут же озарились садистскими ухмылками. Их взгляды уперлись в лезвие ножа, разрезающего свежую плоть, в струю крови, стекающую вниз. И никто из них не увидел, как крошится, ломаясь, ржавое железо и как жертва, обреченная на медленную смерть, вытаскивает из своей ноги обломок стального прута…
ДВ-2 по-прежнему висел у Бора на поясе. Но громила понимал – пока он не освободится от прутьев, проткнувших его тело, у него нет шансов отбиться даже от одного противника. Последнему достаточно будет зайти сбоку и безнаказанно перерезать горло жертве, не способной ни сдвинуться с места, ни развернуться.
Бор понимал: освободиться из страшного плена окровавленных прутьев можно только одним способом – рванувшись вверх, для чего необходимо было оттолкнуться от любой точки опоры. Одна проблема: прутья, пробившие плечо, живот и оба бедра, не позволяли дотянуться до пола ни рукой, ни ногой.
Ну, если не получается избавиться от всех прутьев сразу, будем избавляться постепенно.
Собравшись с силами, Бор сжал неповрежденной рукой штырь, пронзивший правую ногу. Теперь главное не потерять сознание. Потому что сейчас нужно будет напрячься, а это непременно разбередит раны и породит новую волну боли. Напрячься, рвануть и при этом не отрубиться. Простая последовательность действий. И в то же время – неимоверно сложная в эдаком положении.
Но громила справился. Ржавый металл не выдержал и лопнул. В кулаке Бора оказалась арматурина, залитая его кровью. Что ж, во всем есть свои плюсы – мокрая сталь легко входит в сырое мясо.
Ржавый обломок косо вонзился в шею ворма, пробив трахею.
Бор резко рванул правую ногу вверх – и бедро соскочило с сильно укороченного штыря. В следующий миг стопа здоровяка уже упиралась в долгожданную точку опоры, которая корчилась на полу, истекая кровью из продырявленного горла и забрызгивая пол кровавой отрыжкой.
Ржавые куски арматуры раздирали плоть Бора, но он не обращал внимания на боль. Теперь ему было проще ломать и гнуть стальные штыри, высвобождая свое тело из страшной ловушки.
Вормы, от увиденного впавшие в ступор на несколько мгновений, сорвались со своих мест. Мясо не желало становиться их пищей, и нужно было срочно пресечь это безобразие.
Но срочно не получилось. Бор уже высвободился из ржавых оков и рухнул на спину.
Кровь тонкими, вялыми струйками текла из широких ран. Уникальный организм, истратив практически все ресурсы, не успевал восстанавливаться так быстро, как раньше… Но все-таки восстанавливался!
Сил не было. Никаких. Вообще. Мир плавал перед глазами, словно больницу наполнили мутной болотной жижей, и теперь Бор смотрел через призму грязной воды. Но, несмотря на отсутствие сил, нужно было двигаться! Не ради себя, нет. Ради Лии, которая осталась там, наверху, окруженная грязными вормами.
И Бор совершил невозможное – заставил свое измученное, израненное тело подняться на ноги.
Но этого было мало. Потому что на него, оскалив щербатую пасть, бежал ворм, занося над головой обитую железом дубину.
Выдергивать из ножен ДВ-2 было поздно. Да и не получится сделать это быстро, того и гляди, поторопившись, уронишь единственное оружие. Оставалось лишь одно – очень постаравшись не упасть, сделать шаг навстречу удару, боднуть головой руку ворма, сжимающую дубину, после чего повернуться – и толкнуть противника на те самые прутья, от которых Бор только что с таким трудом освободился сам.
Ворм, не ожидавший от израненной жертвы встречной атаки, поскользнулся на залитом кровью полу – и рухнул на обломки стальных штырей, торчащие во все стороны. Раздался вопль, полный боли, вслед за которым послышался хруст разрываемой плоти. Арматурины, залитые не успевшей свернуться кровью Бора, насквозь пронзили тело ворма – мокрая сталь легко входит в сырое мясо…
Третьему ворму, стоявшему дальше всех, пришлось обогнуть разрушенную колонну, что дало Бору одну лишнюю секунду. Невеликая фора во времени, но вполне достаточная для того, чтобы, сосредоточившись, сжать пальцы на рукояти ножа и вытащить его из ножен.
Каждое усилие давалось с неимоверным трудом. Израненный организм отчаянно сопротивлялся любому движению. Но Бор двигался, вопреки всем законам природы. Потому что только так, вопреки всему, и совершаются настоящие подвиги.
Осознав, что беспомощная жертва только что убила двоих товарищей, ворм застыл в нерешительности. Позвать других на помощь? Но тогда вообще может ничего не достаться. Сородичи навалятся кучей, и через несколько минут от аппетитной горы мяса останутся лишь голые кости. А гора-то эта шатается, того и гляди рухнет на пол…