Кремль 2222. Митино
Шрифт:
– Для начала мы можем хотя бы разведать обстановку, – ответил Игорь. – А уж потом что-нибудь придумаем, не беспокойся.
Он вырвал руку и продолжил свой путь к горе обломков, густо присыпанной пылью.
– То есть вот так ты себя ведешь в Зоне? – бросил Казимир ему в спину. – Главное – решиться, а там «что-нибудь придумаем»? Это шамы, сынок. Они тебя учуять могут очень быстро, у них там какие-то… в голове…
– Ментальные способности это называется, – отозвался стрелец, не оглядываясь.
Достигнув цели, он опустился на корточки и принялся
– Да плевать мне, как это называется! – раздраженно воскликнул Казимир. – Я девять лет у них в плену просидел! Девять, Игорь! Там некоторые свои имена забывали, а ты меня названиям поучаешь!
Стрелец замер с обломком кирпича в руке. Ему опять было стыдно – в который уж раз за последний день. Путешествовать с человеком, который годится тебе в отцы и на своем веку повидал в сто раз больше, чем ты, оказалось трудней, чем думал Игорь. Не то, что Казимир был такой уж несносный попутчик, дело не в этом. Просто порой стрелец забывался, а седовласый дружинник не чурался ставить его на место, и получалось неловко.
– Заговорился я, – буркнул Игорь, отбрасывая кирпич в сторону. – Виноват.
– Не нужно мне твое признание вины, – фыркнул Казимир. – Скажи мне просто, что ты на самом деле собираешься делать? Вдвоем мы в логово не полезем, это понятно. Но не можем же мы посмотреть… и уйти обратно в Кремль?
– Нет, в Кремль мы не пойдем, – сказал Игорь.
Под очередной корявой железкой обнаружилась знакомая доска. Замирая сердцем, парень ухватился за нее обеими руками и потянул на себя. Доска упиралась: сверху на ней лежало еще немало хлама, но разгребать все было слишком долго.
– Тогда каков план? – не унимался Казимир.
Доска шла медленно, по сантиметру, но шла.
– В Тушино у меня есть… знакомые. Которые мне могут помочь, если… совсем уж припечет.
– Что? – не поверил своим ушам седовласый дружинник. – Знакомые? Так, может, нам их сразу с собой взять, этих твоих знакомых?
– Прежде чем тащить их с собой, я должен сам увидеть это… логово шамов, – покачал головой Игорь.
– А моего рассказа тебе мало? Или ты что… – Казимир сузил глаза до щелочек. – Ты мне не веришь, что ли?
Доска наконец выскочила наружу, и Игорь, тихо цокнув языком, сказал:
– Дело не в «не веришь». Просто сам хочу все увидеть. Вдруг ты сбежал, а они с горя всех пленников сожрали, и смысла идти уже нет?
Пластырь из коры березы-мутанта был на прежнем месте.
– Ну да, девять лет не жрали, а тут сразу всех, – саркастически произнес Казимир.
– Понимаешь, те мои знакомые, они… – Игорь запнулся. – Я бы не хотел к ним идти, пока все не перепроверю и не пойму, что без них мне не обойтись.
Он перевернул доску и еще раз одобрительно цокнул языком: пистоли – есть, сменные магазины к ним – тоже.
Уцелел схорон.
– Что же это за знакомые такие? Не друзья? Подельники какие-то?
– Почему же? Самые настоящие друзья, – совершенно искренне ответил Игорь.
Он
– Поэтому и не хочу их дергать зазря, – добавил Игорь. – Друзей не хочется понапрасну в неприятности втягивать.
«Потому что настоящих друзей – не так много, чтобы подвергать их жизни опасности».
– Ну, как знаешь… – со вздохом сказал Казимир.
Он забрал пистоль и магазин, проверил обойму и спрятал оружие в карманы куртки, после чего развернулся и пошел к выходу из зала. Ботинки его хлюпали по крови пауков, разлитой по полу, но седовласый дружинник не обращал на это внимания.
– Я прекрасно понимаю твое желание не вмешивать друзей в свои беды, – бросил он на ходу. – Да только сейчас очень велик шанс, что, пойдя вдвоем, мы просто не сможем вернуться в Тушино.
Игорь невольно вздрогнул.
– Думаешь, сожрут нас?
– Думаю, хуже, – не оборачиваясь, покачал головой Казимир. – Оставят в живых.
И вышел наружу, туда, где их дожидались преданные фенакодусы.
Занимался рассвет. Солнце окрасило небо на горизонте в кровавый багрянец, и свет этот, неверный и несколько лживый, стал паутиной расползаться среди обветшалых полуразрушенных домов. Каждый из них имел свою историю, в каждом прежде жили люди, но Последняя Война заставила их оставить жилье и уйти под землю в робкой надежде спастись. Кому-то это удалось, но большинство почило, не успев даже достичь заветных бункеров. Бомбы сыпались с неба, точно град, и от некоторых районов остались лишь пустыри с грудами строительного мусора на тех местах, где прежде были шумные, светлые многоэтажки, сверху донизу наполненные жизнью, точно градусники – ртутью.
Воинство Захара возвращалось домой из разведывательного рейда. В общем-то, эта вылазка ничем не отличалась от большинства прочих: ничего особенного не нашли, но и людей при этом не потеряли. Настроение у разведчиков было вполне хорошее – каждый мечтал поскорей вернуться в крепость, к женам с детишками, навестить матерей, коль живы, и поесть домашней похлебки вместо уже давно осточертевших консервов.
И вот впереди показались знакомые очертания Кремля.
– Рядом уже, – сказал Захар, обернувшись через плечо.
В московской Зоне он старался без нужды голос не повышать, ибо велик был риск привлечь тварей, обладающих не в меру острых слухом.
Дружинники, прекрасно знающие об этой привычке командира, передали его слова задним.
– Как думаешь, с Игорем все так же? – спросил Богдан, фенакодус которого шел справа, с захаровским скакуном вровень.
– Лекари говорят, ничего и не изменится, – угрюмо ответил командир. – В ближайшее время уж точно.
– Как-то даже… не верится. Несправедливо это, – заметил дружинник. – Мы там сидели, под замком, а он туда-сюда мотался… и в итоге больше других получил.