Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина
Шрифт:
Близкие друзья уверяли, что Примаков сохранил прежний темперамент и энергию, ненавидит равнодушие и цинизм. А что касается его физической формы, то люди знающие рассказывали, что каждое утро он проплывает в бассейне полкилометра и чувствует себя достаточно бодро. Так и оказалось, проблемы у Примакова возникли вовсе не по причине слабого здоровья.
Евгений Максимович много раз бывал в кабинете премьер-министра, так что, став его хозяином, ничего нового он там не увидел. Ему только пришлось освоить огромный пульт, на который заведены все телефоны. Главе
Но эти кнопки расположены совершенно бессистемно — не в алфавитном порядке и не по функциональному признаку, скажем, силовые министры отдельно, руководители госкомитетов отдельно. Этот пульт создавался годами: Черномырдина напрямую соединяли то с одним, то с другим начальником... Кириенко хотел пульт переделать, но оказалось, что это долго и дорого, так что легче приспособиться и запомнить, где какого министра искать.
Кроме того, премьер-министру полагается аппарат экстренной связи с министерством обороны. По этому телефону можно запросить обстановку в вооруженных силах, поговорить с дежурным генералом на центральном командном пункте Генерального штаба.
Но вообще-то у главы правительства более приземленные заботы — например, связаться с помощью этого телефона с отдаленной воинской частью и переспросить, действительно ли там получили переведенные на зарплату деньги, как это написано в справке министерства финансов и министерства обороны, или подчиненные просто не хотят огорчать главу правительства дурными новостями?
Новые атрибуты власти — усиленная охрана, машины сопровождения — на Примакова впечатления не произвели. Если от Белого дома до Кремля он может доехать не за пятнадцать минут, а всего за пять, значит, еще десять минут выгадываются для дела.
Глава правительства — в меньшем, чем президент, объеме, но тоже получает информацию от специальных служб. В этих сводках анализ внутриполитической ситуации, действий отдельных политиков и, как выразился один из предшественников Примакова на этом посту, всякие сплетни — кто, что и кому сказал.
Есть другая сторона дела. Премьер-министр сам становится объектом пристального профессионального внимания. Его со всех сторон изучают, контролируют каждый шаг. Впрочем, Евгений Максимович человек опытный и осторожный. В баню с девочками не ходит, внешнеторговые фирмы на имя жены не открывает, акциями не владеет, так что ему тревожиться не о чем.
Его предшественники исходили из того, что к ним не только присматриваются, но и прислушиваются, то есть их разговоры, в том числе телефонные, слышат чужие уши, поэтому не всякую беседу вели в собственном кабинете и не всякому телефону доверяли.
Но все это мелочи и чепуха в сравнении с реальными проблемами, которые стоят перед главой правительства.
Я спрашивал тогда людей, которые часто бывали у премьера в кабинете, как чувствует себя Примаков, когда на него не направлены телевизионные камеры, когда его не видит никто из посторонних?
Отвечали, что растерянность
— Вот я только что был у него в кабинете и наблюдал, как за минуту он расщелкал труднейшую ситуацию, — рассказывал мне один человек в ранге министра. — Я видел, сколько он успел сделать всего за тридцать минут — отправить людей, получить сведения о том, что уже сделано. И было видно, что гигантский маховик заработал оттого, что глава правительства стал его потихоньку раскручивать, а потом уже машина начала действовать сама по себе.
— То есть он не похож на советского хозяйственного руководителя, который работает с криками, с матерком: навались, ребята?!
— Нет, это не его стиль. Ни крика, ни мата от него не услышишь. Все-таки он ученый. Во-первых, он видит развитие ситуации в перспективе. Во-вторых, он видел, что и как делалось в прежние времена и к чему все это приводило. Поэтому он ищет иную методологию и иные механизмы для того, чтобы выйти из кризиса.
— Следов растерянности не видно?
— Нет, нет. Озабоченность большая, восемнадцатичасовой рабочий день. Но такого, чтобы руки опускались, — этого нет. Просто много трудной работы, много такого, что не вызывает улыбок, а наоборот. Но он оптимист.
— Он еще продолжает улыбаться, встречаясь с людьми?
— Да, безусловно.
По свидетельству предшественников Примакова, нужен минимум месяц только для того, чтобы представить себе, что происходит в экономике страны. А от Примакова стали требовать программы действий уже через неделю. Через неделю плана не было. И через две недели, и даже через три...
Примакова упрекали в том, что он ничего не делает, что работа над программой заняла неприлично большое время, что правительство никак не может ответить на вопрос: где взять деньги, если Запад нам ничего не одолжит?
Говорили, что Примаков свои обещания не выполняет, что это не работа, а бег на месте, а сам он медлителен, нерешителен и вообще какой-то сонный.
Ему советовали сразу в сентябре напечатать побольше денег, расплатиться со всеми, а потом с 1 января 1999 года остановиться и договариваться с Международным валютным фондом о новых займах. А он, дескать, промедлил — Кутузов! — и упустил шанс... Правда, такие советчики, видимо, не вполне представляют себе, что произошло бы со страной, если бы он напечатал столько денег, сколько просят.
Потом Примакова стали обвинять в том, что он сознательно откладывает экономические дела в долгий ящик. В этом увидели хитрый расчет, нежелание раньше времени раскрывать карты... Пока он не представил программы, им все довольны. Вот он, дескать, и лавирует, не спешит с программами, формулами, лозунгами, чтобы не спровоцировать атаку на правительство. Как только он сделает выбор, то попадет под огонь критики... Даже родилась красивая формула: Примаков добился политической стабильности за счет экономической.