Кремлевская пуля
Шрифт:
– Митинги и прочие действия оппозиции я даже рассматривать не буду – слишком мелко для такого дела. Что у нас в сухом остатке? – спросил Лев Иванович и сам же ответил: – Только одно. Законы не должны быть внесены на рассмотрение. Значит, либо кто-то откажется от своего плана, но это вряд ли, либо вносить их будет некому. Отсюда вывод: готовится физическое устранение первого лица. – Сказав это, Гуров повернулся к Попову и увидел, что тот сидел, закрыв лицо руками.
Вид у него был крайне подавленный.
– Вот и мы пришли к этому же выводу. – Алексей Юрьевич печально вздохнул.
– Но я не понимаю, чем могу вам помочь, – удивился Гуров. – Если вы считаете,
– Вы представляете себе, что будет, если это произойдет? – тусклым голосом спросил Алексей Юрьевич.
– Конечно. Достойной замены ныне действующему президенту нет. Этот харизматичный лидер цементирует общество и пользуется поддержкой большей части населения. Если его убьют, то временно исполняющим обязанности станет премьер и будут назначены новые выборы. На политическую арену вылезут давно забытые фигуры, оппозиция всех мастей резко активизируется, начнутся несанкционированные митинги и шествия, плавно переходящие в беспорядки и погромы, которые полиции и ОМОНу нужно будет разгонять. Если это примет массовый и повсеместный характер, не исключено введение чрезвычайного положения со всеми вытекающими последствиями. Заграница, естественно, встанет на дыбы. В президенты полезут все, кому не лень, избирательный бюллетень будет длиной в метр. В результате эту должность может занять совершенно случайный человек или, что еще хуже, ничего хорошего России не желающий. Начнется смута. Америка объявит Россию зоной своих политических и экономических интересов, а мы знаем, чем это чревато. Интервенция, война, раскол страны по югославскому сценарию.
– Вы так спокойно об этом рассуждаете! – Попов покачал головой.
– Во-первых, еще ничего не произошло, а во-вторых, вы так и не объяснили мне, что лично я должен сделать для того, чтобы этого не произошло, – сказал Лев Иванович.
Алексей Юрьевич помолчал, подумал, а потом спросил:
– Вы помните доклад, который написали для меня?
– Еще бы! – воскликнул Гуров. – Такое не забывается! Но ведь там всю верхушку взяли? – Попов ему ничего не ответил, и сыщик все понял: – Так! Ну и кого же вы отпустили? Я понимаю, что за возможность выехать за границу данные персонажи отдали большую часть награбленного, но тогда какого черта нужно было вообще затевать эту кадриль вприсядку?
– Ой, Лев Иванович, вы меня уже цитируете! – Степан негромко рассмеялся.
Он уже закончил все свои дела и теперь тихонько сидел рядом с сыщиком.
Взбешенный Гуров толкнул его в плечо так, что тот свалился набок, кажется, понял, что сказал лишнее, и быстро отполз в кусты.
– Поймите, привлечение их к уголовной ответственности могло вызвать широкий международный резонанс… – начал было Попов, но Гуров вскочил на ноги и перебил его:
– Хватит! Речь шла о деле, которое из-за масштаба хищений могло представлять угрозу национальной безопасности страны. Это практически измена Родине! А вы мне о международном резонансе! Сколько еще мы будем жить, постоянно оглядываясь на Запад? Почему за границей для дачи показаний могут вызывать в суд даже премьер-министров и президентов? Китайцы своих студентов на площади Тяньаньмэнь расстреляли, и что? Мир ужаснулся, а потом? Да кто им сейчас об этом даже напомнить решится? Америка в каждую щель лезет! На ее счету миллионы
Он почувствовал, что немного успокоился, и потребовал:
– Степан, вези меня назад! Или мне вплавь добираться?
– Лев Иванович, присядьте и послушайте меня, – тихо попросил его Попов. – Будь моя воля, расстрелял бы их собственной рукой, но не я принимаю решение. То, что они уже за рубежом, – это данность, с которой мы ничего сделать не можем.
Гуров и сам понял, что совершенно напрасно сорвался на Алексея Юрьевича, который уж точно не был ни в чем виноват.
Он действительно присел рядом с ним и буркнул:
– Извините! Просто эту мерзость душа не принимает. Как я понимаю, их, униженных и оскорбленных, – там уже пригрели. Люди они очень информированные. Значит, все нужные сведения из них вытянули. Хотя и напрягаться-то не пришлось, сами все, что знали, с готовностью выложили! А в России у этих сволочей обязательно остались свои, не выявленные нами люди. Не исключено, что и среди ваших же коллег, которые сообщают им обо всем, что происходит. Поэтому они в курсе событий.
Попов сидел молча и смотрел на огонь. Лицо его было осунувшимся и бесконечно усталым.
– Так что вы от меня хотите? – Гуров вздохнул. – Я пока могу дать вам только свое видение ситуации. Если дело лишь в пакете законов, то у нас есть жесткие временные рамки. Все должно произойти до девятнадцатого мая, причем только на территории России. Ни одна страна, даже с самым сумасшедшим лидером во главе, на такое не пойдет. Как это случится? Здесь я могу вам точно сказать – убийство должно быть публичным, и только таким! Чтобы масса журналистов, в том числе и зарубежных, присутствовала! Чтобы потом нельзя было сказать, что ранение было легким или тяжелым, но президент выжил. Весь мир должен убедиться в том, что он действительно погиб. Только тогда эта затея имеет смысл. Так что нужно просто откорректировать рабочий график президента на этот период, исключить из него публичные мероприятия. Кстати, он сам-то в курсе ваших ощущений?
– Да, но не верит в то, что это реально, – печально сказал Алексей Юрьевич.
– То есть уговаривать его быть осторожным – дело заведомо бесполезное, – понял Лев Иванович. – Кстати, по поводу того пакета законов. Вы сказали, что их принятие будет способствовать упрочению положения России на международной арене. Меня не интересуют подробности, но хотелось бы понять тенденцию. Эти законы, случайно, не приведут к тому, что Россия еще больше прогнется под Запад? Вдруг в одном из них содержится разрешение на заключение однополых браков или что-то в этом роде?
– Да бог с вами! – опешил Попов. – А для чего это вам?
– Объясняю. Мы с вами, Алексей Юрьевич, рассмотрели только один вариант возможного развития событий, а ведь есть и второй. В этом случае никаких публичных убийств не будет. Произойдет тихая ликвидация президента с заменой его двойником. Осуществят ее те, кому наши реверансы перед Западом уже колом в горле стоят. Политика, как внутренняя, так и внешняя, после этого будет проводиться уже совсем другая. Но в таком случае я вам ничем помочь не смогу, потому что вашу внутриполитическую кухню просто не знаю.