Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора
Шрифт:
Именно пресловутая коробка из-под ксерокса с полумиллионом долларов, предназначенных для предвыборной кампании президента, и стала причиной перемен в отношении ко мне со стороны Ельцина. Если бы я – в нарушение закона – сделал вид, что ничего не заметил, во всем пошел бы на поводу у «семьи», – у меня до сих пор были бы с президентом самые наилучшие отношения.
Рано или поздно, но тайное всегда становится явным. В приливе откровенности проговорился Валентин Юмашев, раскрыв имена тех, кто настроил против меня президента. Не отличающийся, в общем-то, болтливостью, он рассказал кому-то, что когда Ельцин сам впервые узнал о задержании с огромными деньгами выходивших из его предвыборного штаба людей, первой реакцией президента было:
– Пусть прокуратура разберется с этим!..
–
«Нам» – это все тем же членам «семьи»: Юмашеву, Татьяне Дьяченко, Чубайсу, Березовскому.
Несколько ранее, во время другой известной встречи, «накрученный» своим ближним окружением, президент и устроил мне публичную разборку перед телекамерами.
Честно говоря, мне хотелось тогда на глазах у журналистов демонстративно встать и уйти. Но это было бы демаршем, а такой демарш совершенно ни к чему прокуратуре. Да и телевизионщики: уж они точно показали бы все, как обычно, однобоко – не в мою пользу. Даже в тот день практически все каналы показали только возмущенную речь Ельцина – и ни одного моего возражения, ни одного аргумента, хотя их было у меня тогда предостаточно.
Было противно. И я не вытерпел.
Когда телевизионщики ушли из кабинета, я сказал президенту:
– Борис Николаевич, у вас возникло недоверие ко мне после истории с коробкой из-под ксерокса – будто я возбудил уголовное дело на ровном месте. Так вот, я действовал по закону. И вы в этой ситуации не правы. Вы должны доверять и прокуратуре, и мне лично. Нас, конечно, есть за что критиковать, но только не за это.
Уже потом подумал: сомневаюсь, что эту неприятную для Ельцина сцену рискнул бы показать хоть один из наших телеканалов – да ни за что!
Позднее на разных приемах при большом стечении народа Татьяна трижды подходила ко мне с просьбой закрыть «дело о коробке», и всякий раз я отвечал отказом.
Не остался в стороне и Чубайс. Он обратил внимание на то, что иногда к нам в прокуратуру приходил Виктор Иванович Илюхин, между прочим, сам около 25 лет отдавший работе в прокурорских органах.
Вывод о его «влиянии» на проводимую нами политику был сделан мгновенно и сразу же доложен куда следует: Генпрокуратурой, мол, на самом деле руководит не Скуратов, а Илюхин. Президент прилюдно стал меня укорять в этом, и это было особенно обидно…
Да, действительно Илюхин много раз приходил к нам в Генпрокуратуру. Ну и что? Ведь он – председатель профильного думского комитета, он по должности обязан приходить чаще других. Мы с ним прекрасно сотрудничали и в дела чужого ведомства никогда не лезли.
Возможности «семьи» были огромны. Именно Татьяна Дьяченко, Борис Березовский и Валентин Юмашев добились назначения Волошина заместителем главы президентской администрации, убрав с этого места экономиста Александра Лившица. Именно они сделали все, чтобы осложнились отношения президента с Чубайсом и Малашенко.
В свое время по их же инициативе был смещен с поста премьер-министра Виктор Черномырдин и назначен Сергей Кириенко. Потом, правда, Борис Березовский убедил их в ошибочности выбора, и они попытались вернуть Черномырдина на прежнее место. Но увы, не вышло.
Став главой президентской администрации, Юмашев окончательно погрузил Кремль в интриги. О том, что происходит «за стеной», кто кого «подставил» и как «развел» (любимые слова Юмашева), регулярно сообщалось в СМИ. Никто из журналистов и в мыслях не допускал, что Юмашев руководит. Он «разруливал».
В «курилках» Кремля стали рассказывать анекдоты про дедушку Ельцина, называть администрацию «двором», а президента – «царем». Но это, в сущности, оказалось безобидными пустяками по сравнению с тем, что на самом деле творилось за кремлевскими стенами.
Валентин Юмашев первым озвучил слова об «особом порядке работы президента». Фактически администрация официально признала недееспособность Бориса Николаевича. Этот момент можно считать историческим – власть окончательно перешла к «семье». Теперь, чтобы сохранить себя и свои позиции, предстояло найти замену Ельцину…Как часто мы забываем о том, что такое Россия, о какой уникальной и могучей стране идет речь. Насколько колоссальна от Запада до Востока наша родина, сколь богата она и каких правителей
«Семья» же за рамки и уровень дрязг и мелочности так и не вышла. Люди, входившие в нее, так и не поняли своего предназначения, и не отдавали себе отчета, в какое сложное, революционно-переходное время им пришлось стать у руля великой страны, какую историческую ответственность они несут перед терпеливым народом. Если сдернуть покрывало, то ничего, кроме цинизма и стремления к корыстной выгоде, у этих людей не было и нет. Трагедия России в том, что именно таким людям удается прийти к власти и управлять огромной державой.
«Семья» во многом правила Россией и в первый срок путинского президентства. Как тут не вспомнить загадочную фразу Ельцина, сказанную перед инаугурацией Путина: «Мы еще с Владимиром Владимировичем поработаем вместе». Путин – достаточно самостоятельный человек, но у власти он вынужден был оставить большую часть ельцинской «семьи». Так, почти четыре года на посту главы президентской администрации «семье» удавалось сохранить одиозного Волошина. Это произошло несмотря на отчаянное сопротивление новой «питерской» команды в администрации, которая рассчитывала, что Путин все-таки сдержит обещание и проведет структурные преобразования в Кремле. В обойме остался Чубайс и многие другие…
«Семья» без особых сложностей сумела провести на должность Генпрокурора Владимира Устинова. Путин был готов назначить на этот важный пост своего друга и бывшего коллегу по работе в Санкт-Петербурге Дмитрия Козака. Однако, по сведениям различных источников, члены «семьи» побоялись, что он может стать слишком независимым. Документы на Козака уже были представлены в Совет Федерации. Но произошла утечка информации, и до половины второго ночи Путина обрабатывала «семья». Как написал на своих страницах американский Newsweek, Путину в конце концов позвонил сам Ельцин и попросил своего преемника назначить на пост Генпрокурора лояльного Владимира Устинова. Рано утром вместо документов на Козака в Совет Федерации поступили документы на Устинова (вопрос решился «по-семейному»), а Швейцария получила еще одно свидетельство того, что какие бы серьезные обвинения против бывших кремлевских деятелей она ни выдвигала, Москва и в дальнейшем не даст никого из «своих» в обиду. Да, выбросили из «семьи» Березовского, Гусинского, но это понятно: они не приняли новые правила, продиктованные командой Путина.
Вопрос о привилегиях был для уходящего в отставку Ельцина одним из самых актуальных и важных. По-человечески это понятно: за годы своего правления он натворил столько бед, что стоило серьезно опасаться за собственную судьбу. Но «семья» не могла бросить своего уходящего на отдых лидера: была составлена схема передачи власти, определенная договоренность между Ельциным и Путиным. В пакете этих соглашений вопрос о привилегиях являлся одним из центральных. Как показало дальнейшее развитие событий, это был крайне важный для Ельцина вопрос, и не случайно первым указом Владимира Путина, тогда еще исполняющего обязанности президента, стал Указ «О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи».
Чего тут только нет, в этом указе! И неприкосновенность, распространяющаяся не только на «самого», прекратившего исполнение своих полномочий, но и на занимаемые им «жилые и служебные помещения, используемые им транспортные средства, средства связи, принадлежащие ему документы и багаж, на его переписку». И пожизненное денежное содержание в размере 75 процентов оклада, и пожизненная государственная охрана плюс охрана членов семьи и сопровождающих его лиц…
Некоторые газеты не выдержали и задали язвительный вопрос: а как в данном случае писать слово «семья» – в кавычках или без?
Получалось, что указ о привилегиях вообще исключал возможность привлечения президента в отставке к какой-либо ответственности. Если с действующим президентом это еще можно было сделать через импичмент, то Ельцин в принципе не мог быть ни допрошен, ни обыскан. Как зонтик, указ укрывал от грядущих неприятностей не только его самого, но и проживающую с ним семью. Так, по указу нельзя производить обыск в резиденции Ельцина. Но там же живет и Татьяна, значит, и она автоматически подпадает под иммунитет. Ельцина нельзя допросить. В этом случае любое дело, где он мог проходить в качестве свидетеля, не имеет никаких перспектив.