Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора

Скуратов Юрий Ильич

На защиту Бородина сразу же бросились три бригады адвокатов – в России, США и Швейцарии, набранных, судя по всему, очень поспешно и непродуманно. Как мне позднее рассказали, одним из факторов, повлиявших на отрицательное решение суда, послужила неправильная позиция, занятая московскими адвокатами. Незнакомые, по сути, ни с американским правом, ни с делопроизводством, они решили провести на своем клиенте эксперимент. Под их давлением единственно правильная, проверенная на опыте судебная тактика была заменена показухой, в частности приводом в суд российского посла, которого судья поначалу даже выслушать не хотел.

Надо сказать, появление на суде посла России Юрия Ушакова, прилетевшего из Вашингтона, было шокирующим. В истории США

не было случая, чтобы интересы обвиняемого в уголовном преступлении отстаивал чрезвычайный и полномочный представитель державы. Тем не менее, лишь после настоятельных требований защиты, не скрывая своего раздражения, судья предоставил ему две минуты. Но просьба посла о переводе Бородина на территорию российского консульства была заведомо невыполнимой. На консульство не распространяется юрисдикция США и, отпустив туда Бородина, правосудие, таким образом, теряло бы над ним контроль.

Что же касается «честного слова» российского посла, ручавшегося, что Бородин будет «строго и вовремя» являться на все допросы, то ему… просто не поверили – еще одна пощечина, оплеуха, которую вынуждена была «проглотить» Россия.

* * *

Отвергла предложение российского МИДа отозвать ордер, на основании которого был арестован Бородин, под гарантии его добровольной явки к женевскому следователю, и непосредственно женевская прокуратура, куда также пришла петиция из России. «Договоренность такого рода принять невозможно, поскольку у российских властей нет никаких юридических средств принудить Бородина приехать в Женеву, – сказал на встрече с журналистами прокурор кантона Женева Бернар Бертосса. – Если мы отзовем ордер, Павел Бородин сможет делать все, что захочет. Если он желает добровольно предстать перед следователем, ему достаточно не чинить препятствий выдаче Швейцарии». Несколько позднее он добавил: «Есть ощущение, что у российской стороны нет желания заниматься расследованием дел о коррупции среди государственных чиновников высокого ранга. И поэтому я не уверен, что можно полностью ей доверять».

К моему (и не только моему) разочарованию и стыду, Генпрокуратура по-прежнему продолжала выступать в несвойственной ей роли адвоката. Все тот же Руслан Тамаев в деле защиты Бородина зашел столь далеко, что обвинил Бертоссу и Дево в… шпионаже.

Как выяснилось, у следователя возникло много вопросов к содержанию следственных поручений, направленных из женевской прокуратуры в российскую. Дескать, в них в основном «затрагиваются общие вопросы, главным образом информационного и разведывательного характера». При этом Тамаев почему-то «забыл» вспомнить, что на эти следственные поручения российская Генпрокуратура не отвечает уже несколько месяцев и, похоже, не собирается отвечать вообще. Видимо, из соображений охраны гостайны.

Судя по всему, «вопросы разведывательного характера» содержались по крайней мере в двух женевских следственных поручениях.

Первое касалось условий присуждения фирме «Мерката Трейдинг» контракта на реконструкцию Большого Кремлевского дворца. В нем следователь пытался выяснить, как в Москве расценивают выплату главой «Меркаты» Виктором Столповских «комиссионных» российским должностным лицам в размере 60 миллионов долларов, из которых 25 миллионов перепало на долю Павла Бородина. В Женеве этот факт однозначно считается коррупцией. Российская же Генпрокуратура отказывается вообще комментировать доказательства, собранные следователем Дево. Наверное, из соображений гостайны.

Второе поручение касалось переоборудования в Швейцарии президентского самолета. Сдав под ключ россиянам фешенебельную летающую больниницу, швейцарцы выставили счет на 13 миллионов долларов.

Однако, исследуя документы фирмы-посредника (а ею была «Мерката»), следователь пришел к выводу, что Россия заплатила по этому контракту 39–40 миллионов. Разница, как считал Дево, была поделена между высокопоставленными должностными лицами.

Видимо, в российской Генпрокуратуре посчитали секретной информацией то, в какую на самом деле сумму обошлось переоборудование президентского суперлайнера.

Честно отреагировали на прокурорские «странности» простые россияне. Когда во время прямого эфира «Гласа народа» – популярнейшей программы телекомпании НТВ – был проведен опрос, оказалось, что только 6 % телезрителей доверяют российской прокуратуре, а 94 % – швейцарской. Добавить что-то к этому, как мне кажется, просто невозможно и не нужно.

* * *

Чтобы быть объективным, отмечу, что ответы на свои запросы швейцарская прокуратура из России все же получила. Ознакомившись с ними, представитель Федерального управления юстиции Швейцарии Фолько Галли с возмущением заявил, что на этом совместная работа и правовая помощь по делу «Бородин и другие» между двумя странами прекращается, поскольку Генпрокуратура России фактически отказалась от сотрудничества со Швейцарией по делам о коррупции. А Швейцарское телеграфное агентство пояснило, что «полученные документы расцениваются в Женеве как недостойные органов юстиции».

Объясняя причины столь кардинального решения, прокурор кантона Женева Бернар Бертосса заявил: «У меня сложилось впечатление, что российские коллеги отвечают «мимо вопроса». Входе следствия мы установили, что господин Бородин в качестве официального представителя России за предоставление контрактов швейцарским компаниям получил для личного обогащения значительные суммы.

Мы запрашиваем российских коллег, разрешено ли официальному российскому представителю обогащаться за счет контрактов, которые он заключил при исполнении служебных обязанностей. Они же отвечают, что контракты были заключены надлежащим образом. Но мы не спрашивали о том, были ли контракты заключены в соответствии с нормами, мы ставили вопрос о личном обогащении за счет государства… До настоящего времени мы не получили из Москвы решающие документы, которые побудили бы нас отказаться от уголовного преследования».

* * *

Наконец-то нарушил «обет молчания» Владимир Путин. Вообще-то ситуация, в которую попал Владимир Владимирович, была незавидной. Все знали, какую роль сыграл Бородин в судьбе будущего президента, фактически дав ему «путевку» на кремлевский Олимп. И поэтому особенно ждали его реакции. В Кремле же понимали, что дело Бородина – настоящая бомба. Если его активно защищать, значит нужно уверять со стопроцентной гарантией, что Бородин невиновен. Вряд ли Путин мог пойти на это. Если же не защищать, то Пал Палыч наверняка попадет в Швейцарию, где расскажет следователям много интересного, в том числе и о действующих политиках.

О глубоких раздумьях президента и свидетельствовало его продолжительное молчание.

К тому времени Президент России уже пообщался с Борисом Грызловым, которому арест Бородина совсем не помешал принять участие в торжественных мероприятиях, посвященных инаугурации нового Президента США. Грызлов был вынужден констатировать, что в США «судебная власть настолько сильная, что она не зависит от Администрации президента, которой вмешиваться в действие этой власти очень сложно». Поэтому давить на американцев открыто не просто бесполезно, но и чревато ущербом для отношений между Россией и США.

Решение было найдено поистине соломоново. Как сообщила пресс-служба президента, общаясь по телефону со своим американским коллегой, он туманно «выразил надежду, что будет найдено такое решение этой проблемы, которое отвечало бы как правовым, так и гуманитарным принципам». В свою очередь, Джордж Буш встретил такой подход «с пониманием».

В итоге, замолвив в беседе с Бушем словечко за «заключенного номер один», Путин, как говорится, подстрелил сразу двух зайцев: и американцы не обижены, и забота президента о бывшем кремлевском завхозе налицо…