Кремлевские звезды
Шрифт:
Сначала приходится вытащить палатки, котелки, туристское снаряжение, кеды и прочую дребедень, а потом уже появляются наши ящики с нелепыми наклейками «Клюшка для хоккея с мячом».
Мы оттаскиваем «клюшки» в сторонку и загружаем обратно в кузов весь остальной хлам. Грузовик уезжает, мы запираем за ним ворота и затаскиваем ящики в баню. Блин, втроём, да ещё и с учётом больного плеча, работёнка та ещё.
— Ну что, товарищи, — говорю я, вытирая лоб ладонью, — посмотрим, что тут у нас за клюшки?
Всё чётко, в соответствии с оформленным
— ТТ китайские, — говорит Сачков, осматривая арсенал.
— Не, не должны, я просил наши, советские.
— Вот этот точно китайский… А эти… Эти наши, да, но старые, довоенные ещё.
— Как знаете? — спрашивает Большак.
— Да вот, по насечкам на затворе. Тут они редкие, чередующейся длины и глубины, а сейчас делают частые и одинаковые. Вот эти чёрточки. Надо бы их проверить все.
— Тир нужен, — киваю я. — В хозяйстве вашем тир предполагается?
— Ну, я предварительно в училище договорился, с батей твоим, кстати, что будем приходить стрелять.
— А в ДОСААФ?
— Не разговаривал ещё, надо провентилировать.
— Короче, надо как-то по одному стволу всё это проверить. Собаки, китайский ТТ подсунули.
— Ну, так и калаши все китайские.
— Это да, наши нельзя было. Потом, может быть, в следующие разы…
— Ладно, — кивает Скачков. — Где оружейку будем устраивать?
— Пока в дровяник положим и поленьями закидаем, а когда место подготовим, перенесём. Надеюсь, через несколько дней уже.
Я выбираю один ТТ и засовываю за пояс сзади. Блин тяжёленький, конечно. Если выпадет, беда будет. Надо, сделать бумагу с заявой, типа нашёл, иду сдавать в милицию. У меня в девяностые был кореш, Санёк, он несколько лет так ходил. С пушкой и бумажкой. Правда, когда его приняли, бумага эта, не очень помогла, но там помимо ствола ещё другие вопросы были. Нервы ему изрядно помотали, но посадить так и не посадили. Не зря у него кличка Зорро была.
Закончив с тяжёлой физической работой, мы уезжаем из ставки. Завозим домой Платоныча, и, поскольку парней я уже отпустил, я прошу Скачкова подкинуть меня к «Кавказской кухне». Цветовские там постоянно тусуются. Пока его нет, придётся пообщаться с ними.
В это время кафе полное. Контингент, конечно, специфический, лихой и дерзкий. Но не весь, вперемешку с какими-то совершенно ботаническими ниишниками и их жеманными дамами.
Вместе с клубами дыма в воздухе переливается напряжение, каждую секунду готовое вылиться в конфликт. Пьяно смеются девушки, производящие впечатление опытных и доступных. Вокруг них крутятся здоровые парни с хищными и пропитыми глазами.
Рожи те ещё. Юный комсомолец, хоть и со стволом за поясом,
— Не меня ищешь, миленький? — хрипло смеётся над ухом довольно молодая девка с начёсом и яркими бирюзовыми тенями.
— Э, чё-то я не понял-на! — тут же доносится недовольный пьяный бас. — Ты чё, сука, бабу мою лапаешь?! Иди сюда-на!
Девка хохочет, чувствуя себя, должно быть, роковой, желанной и привлекательной. Я снимаю с себя её руку и молча направляюсь к столику, где сидят Карп и Михась толстый, жилистый коротко стриженый кент с бесцветными бровями и ресницами. За всё время ни разу не видел на его лице улыбки.
— Здорово, пацаны, — киваю я, и в тот же момент на плечо мне ложится тяжёлая рука.
— Ты чё, сука, не понял? — говорит обиженный ухажёр, чья возлюбленная только что вероломно меня ласкала.
Навстречу ему тут же поднимается Карп, один из лейтенантов Цвета. Он немного полноват, лицо его выглядит мясистым, а добрые глаза и толстые рыбьи губы производят обманчивое впечатление. Впрочем, мой внезапный преследователь сразу всё понимает правильно и мгновенно исчезает.
— Здорово, Бро, — кивает Карп.
— Здорово, — вторит ему Михась толстый и протягивает руку, изукрашенную перстнями.
Я немного беседую с ними на общие темы, типа как дела и не слышно ли новостей от Цвета, а потом задаю вопрос, ради которого пришёл:
— Мне нужен Вован Загрёб. Не знаете, как его найти?
— Чё за Вован такой хитровы**анный? — спрашивает Карп.
— Хозяин города, говорит, и всей области походу, — пожимаю я плечами. — Вот хочу поспрашивать у него, чё почём. Как жить теперь при новой власти.
Карп ржёт, а Михась толстый остаётся максимально серьёзным.
— Я слыхал про него, — кивает он. — Клоун в натуре. Говорят, в Кировском зависает, двинутый на всю голову. Баб портит, беспредельничает, но мне не попадался, дорожку не перебегал.
— Можешь узнать, как его повстречать? Где там в Кировском искать его?
— Спрошу у пацанов. Но так-то не обещаю. Серьёзные люди с ним дел не имеют.
— Спроси.
Парни уже собираются уходить, поэтому мы выходим вместе. Они идут к своей «шестёрке», а я к двадцать первой «Волге», где скучает Скачков.
Я делаю несколько шагов, как от дверей раздаётся:
— Э, слышь, фраерок. Куда разогнался!
Отелло, как есть Отелло. Я разворачиваюсь, и этот ревнивец, ищущий приключений, кидается на меня.
— Чё тебе надо, дурень? — спрашиваю я его.
Он рычит и выбрасывает в мою сторону приличного размера кулак. С небольшую дыню. Колхозницу. С ребёнком решил расправиться? Ну, ты храбрец, твою за ногу. Лови тогда. Я ставлю элементарный блок, отбиваю его руку и бью нижней частью кулака, основанием, по его роже, по удивлённой и обескураженной роже. Правой рукой по правой скуле. Как молотом. Бум! Плечу больно, вообще-то.