Кремлевский синдром

Анисимов Андрей Юрьевич

— Если это вас не затруднит, с удовольствием, — улыбнулся Танцков. Лера отвела гостя в ванную и, выдав ему полотенце, вернулась к родителем. Коротко рассказав отцу о своем знакомстве с минчанином, она поведала отцу о визите в офис Фигмана. Секретарь Фигмана успел ей сообщить, что Андрей был на даче Яши и потом уехал. Больше о нем сам Ярцев ничего не слышал. «Возможно, хозяин владеет большей информацией, но он сейчас на Мальте, и когда вернется — неизвестно». Потом Ярцева вызвали сотрудники безопасности, сообщив, что в приемной скандалят две женщины и требуют Якова Моисеевича.

Их с трудом удается сдерживать, поскольку они могут друг друга искалечить. Лера, в надежде что-либо еще услышать о муже, пыталась проследовать за Эдиком в приемную, но отвратительная брань за дверью ее остановила. Молодая женщина подобной ругани никогда не слышала. Видимо, это и вызвало у нее нечто вроде шока. В другое время Лера не реагировала бы столь остро на чужой скандал, но, волнуясь за супруга, и так довела себя до предела.

Когда Танцков вышел из ванной, Стефания уже успела накрыть на стол. Смущенного Василия чуть ли не насильно усадили обедать. За трапезой ему пришлось выложить легенду о цели своего приезда. В Минске заработать трудно. Один знакомый предложил ему устроиться охранником в банк Фигмана. Там он надеется заработать. Но вопрос о его вакансии еще не решен. Начальник службы безопасности Амиров перенес встречу.

— Фирман очень крупный бизнесмен. Но я слышал, прижимист, и рассчитывать на слишком высокую зарплату я бы вам не советовал, — предупредил гостя Казимир.

— Надеюсь, она будет все равно больше, чем я смогу найти в Минске, — продолжал свою линию Танцков.

— Вы были в приемной. С чего там возникла эта ужасная сцена? — полюбопытствовала Стефания.

Лера сморщила носик:

— Ну зачем тебе эта грязь, мама?

— Ты неправа. Все, что сейчас происходит в «Омеге», может иметь отношение к Андрею, — возразила мать.

— Я понял, что кто-то из больших начальников их синдиката, кажется, его зовут Сергеем, покончил жизнь самоубийством. Отношения пришли выяснять его вдова и бывшая любовница. Так что их неприязнь вполне объяснима, — озвучил свои наблюдения Танцков.

— Это Сергей Дроздецкий. О его смерти писали все газеты. Это друг и компаньон Фигмана. И про его роман с танцовщицей писали тоже. Если верить газетчикам, Дроздецкий по-настоящему полюбил, но жена не дала ему развода.

Танцков вспомнил скандал, и теперь ему многое стало понятно. Вдова требовала, чтобы Ксения вернула квартиру, которую ее муж подарил любимой девушке. Любовница тоже не стеснялась в выражениях, называла вдову убийцей и кричала, что ей ничего не надо, но она отомстит за смерть своего любимого.

Лера неожиданно снова расплакалась. Мама увела ее в другую комнату.

— Вообще-то у нас очень веселый дом. Но вы к нам попали не в лучшее время. У Лерочки пропал муж.

— Как пропал? — удивился Василий.

— Мне бы не хотелось пока обсуждать эту тему, — уклонился Казимир. — Я надеюсь, зять скоро объявится. — Казимир хотел еще что-то сказать, но в комнату вернулась Стефания, и он замолчал.

— Казимирчик, выйди со мной на минутку в кухню. Мне надо тебе сказать два слова.

Хозяин дома послушно пошел

за женой. Танцков не слышал, что Стефания сказала мужу, но слышал его восклицание — «Бедная девочка. Сейчас это ей совсем не нужно. Хотя она так хотела ребенка от Андрея». Василий понял, что Лера беременна, и тяжело вздохнул.

* * *

Генерал Леденько не скрывал раздражения:

— Ты хоть понимаешь, майор, на кого замахнулся?! Чуть ли не на члена правительства великой страны! Да он больше, чем член правительства. Это же глыба. Ты же человек государственный, должен понимать. Батька и так старается не обострять с Кремлем. Ему проблем с газом хватает, а ты такую кашу заварить решил.

— Он преступник и должен сидеть в тюрьме, — устало повторил Борисевич, понимая, что ордер ему никто не подпишет. Сначала он выслушал отповедь прокурора, теперь начальника управления.

— В тюрьме, говоришь?! Вот пусть его там и сажают. Он гражданин иностранного государства.

— Преступление-то он совершил здесь. К тому же филиалы банка «Омега» работают в Белоруссии, а он председатель совета директоров, — продолжал сопротивляться следователь.

Генерал ударил кулаком по столу:

— Тем более! Ты что, враг республики? Нет, майор, здесь высокая политика, а в ней, я вижу, ты ничего не смыслишь. Взял банду Сумановых, и молодец. Я тебе уже выписал премию, к очередному званию представил на год раньше срока, а ты мне кровь портишь! Иди отсюда. У тебя сегодня отгул, вот и отдыхай. Можешь и водочки выпить. Заслужил. — Борисевич продолжал сидеть. — Не слышал? Свободен.

Вернувшись в кабинет, Николай Игнатьевич присел на стул для посетителей. Он как бы почувствовал, что не хозяин в своем кабинете. На его письменном столе так и лежал неподписанный ордер на арест Фигмана и неотправленный факс коллегам в Москву.

«Неужели моряк прав, и самосуд — единственный способ наказать подонка? Не может такого быть», — еще не вполне осознавая, что делает, Борисевич снял трубку и набрал номер приемной президента.

— Секретариат президента республики, — услышал он мужской голос.

— Я бы хотел встретиться с Александром Григорьевичем.

— Кто говорит?

— Старший следователь Управления внутренних дел майор Борисевич.

— Здравствуйте, Николай Игнатьевич. Поздравляю с успешной операцией по задержанию опасной группировки. Сегодня я вам встречу назначить не могу. График президента расписан поминутно. Если у вас срочное дело, расскажите помощнику. Возникнет необходимость, Технович президенту доложит.

— Спасибо. Когда я могу приехать?

— Прямо сейчас. Я сумею провести вас к помощнику. Но, возможно, придется подождать окошка в его работе.

На пустынной площади группка туристов не без боязни оглядывала величественный монумент Ленину, которого в мире давно считают главарем террористов всех времен и народов. Но здесь он по-прежнему «живее всех живых».

Быстро разрешив формальности с пропуском, майор поднялся в приемную.

— Вам повезло. Технович сразу согласился вас принять. Сегодня вы у нас почти национальный герой.