Кремлевский заговор
Шрифт:
4. Установить, что решения ГКЧП СССР обязательны для неукоснительного исполнения всеми органами власти и управления, должностными лицами и гражданами на всей территории Союза ССР.
Г. Янаев
В. Павлов
О. Бакланов.
18 августа 1991 года.
ЧТО ДЕЛАЛ ЛУКЬЯНОВ НОЧЬЮ В КРЕМЛЕ?
(Версия Анатолия Лукьянова)
Свои действия с 18 на 19 августа Лукьянов описывает так.
Отдыхал на Валдае. В 18.00 позвонил Павлов.
Позвонил в Москву, чтобы на работу, пока вертолет в воздухе, прибыли помощник Иванов и начальник секретариата Верховного Совета СССР Рубцов.
По прибытии в Кремль взял Конституцию СССР и направился в кабинет Павлова, где узнал, что образован комитет по чрезвычайному положению. Обязанности президента в связи с болезнью Горбачева временно возложены на Янаева.
«Что вы хотите?» — спросил Лукьянов. «Навести порядок в стране», — ответили они. Павлов сказал, если будет заключен Союзный договор, правительство перестанет существовать, его распустят. Лукьянов стал говорить, что и у него самого есть замечания к Договору, что он даже изложил их письменно в ответ на вопросы избирателей, которые возмущаются, что Договор не соответствует решению Верховного Совета. Но несогласие с Союзным договором и введение чрезвычайного положения, возмутился Лукьянов, это совершенно разные вещи.
Лукьянов сказал, что задуманное ими — это авантюра, что за ними никого нет, что их действия поставят страну на грань гражданской войны, вызовут возмущение республик, которые уже парафировали Договор.
Он потребовал, чтобы его немедленно связали с Горбачевым. Крючков ответил, что связи нет.
Из протокола допроса Анатолия Лукьянова от 24 августа 1991 г.:
…Следователь:
— Как Вы реагировали на слова Крючкова, что с президентом нет связи?
Лукьянов:
— У меня был такой накал, что я не задавал никаких вопросов Крючкову. Я твердо ставил вопрос: «Что вы делаете!»… Где-то в это время приехали Болдин, Бакланов
и, если мне память не изменяет, начальник личной охраны президента Медведев. Это меня больше всего насторожило. Что такое?
Прибывшие Бакланов и Шенин доложили, что Михаилу Сергеевичу было предложено уйти в отставку. Доложили, что Михаил Сергеевич возмутился…, отказался что-либо подписывать и заявил, что он может иметь дело только с Верховным Советом или съездом, если надо такие вопросы решать. Тут я вижу, что это самый настоящий заговор, о моем участии в котором и речи быть не может. Шенин или Павлов, кто-то из них, сказал: «Но Вы можете дать записку по Договору?» Я ответил, что если она их интересует, то я пришлю, но больше меня здесь не будет.
Следователь:
— В каком часу Вы ушли и куда?
Лукьянов:
— У меня записано: «В 23 часа 15 минут вернулся в кабинет…»
Ссылки Лукьянова на время с точностью
Утром 19 августа Лукьянов в своем дневнике сделал такую запись: «6.00. По радио передавали документы о чрезвычайном положении и почему-то мое Заявление».
ГКЧП «прикрылся» Заявлением, которое он передал ночью через своего помощника заседавшим в кабинете Павлова! Да оно никакого отношения не имеет к ГКЧП! Заявление, переданное по радио, было датировано 18 августа, хотя в действительности оно было написано в отпуске 16 августа на Валдае. И под ним такая дата и стояла! Они не только предали огласке его Заявление, но и ввели общественность в заблуждение, что он его написал ночью, оправдывая действия ГКЧП. Да такое Заявление написать за час или полчаса невозможно! Он работал над ним на Валдае два дня, а может, и больше!
Ночью он только внес две коррективы в документ. Поменял прежнее название «Ответ на вопросы» на «Заявление» и уточнил время публикации проекта Союзного договора, поскольку это произошло не день назад, как было написано им 16 августа, а три.
Реакция Лукьянова была мгновенной: он поручил своему помощнику немедленно позвонить в ТАСС, чтобы в завтрашних газетах его Заявление было опубликовано с подлинной датой, а сам начал борьбу с ГКЧП.
Все эти страшные дни Лукьянов убеждал заговорщиков вывести войска из Москвы, предупреждал о недопустимости применения насилия, требовал связи с М. С. Горбачевым, саботировал заседания ГКЧП.
Из протокола допроса А. Лукьянова от 24 августа 1991 г.:
— …19 августа в 10.20 ко мне пришли председатели Верховных Советов 13 автономных республик, которые приехали на подписание Союзного договора и не знали, что делать. Ельцин не принимал. Они пришли сюда. Как быть? У меня в дневнике записано: «…Нет никакой необходимости вам вводить ЧП, — укрепляйте власть Советов на местах. Укрепляйте правопорядок и дисциплину на производстве, ведите уборку».
…И вот в 11.35 добираюсь до Болдина и говорю: «Указ совершенно незаконен, мне нужна связь любым путем».
Следователь:
— А Вы не предпринимали попыток выйти на Михаила Сергеевича через Украину, чтобы они послали к нему человека?
Лукьянов:
— …Когда я сказал, что мы выйдем, Крючков только засмеялся и говорит: «Туда не пройдет никто».
…20 августа у меня была полуторачасовая беседа с Руцким, Силаевым, Хасбулатовым. Мы договорились по целому ряду вопросов. После этого Ельцин подписывает Указ, в котором черным по белому написано, что «переговоры с председателем Верховного Совета СССР Лукьяновым, по существу размежевавшимся с так называемым ГКЧП, подтверждают антиконституционность образования и действия этого комитета».