Кремлевское дело

Гдлян Тельман Хоренович

Уже очухавшийся от тюрьмы кандидат в члены ЦК Смирнов тоже сильно обижался. Не за себя – за партию. «Предметом постоянных грязных инсинуаций остаюсь я, став препятствием на их (Гдляна и Иванова) преступном пути, не пойдя на оговор честных людей и категорическим образом отвергнув сфабрикованные против меня чудовищные грязные обвинения. И сейчас ими всё делается, чтобы опять же, искажённо формируя общественное мнение, оставить меня, по выражению Иванова, «в закладе», шантажировать тем самым других и продолжать компрометировать аппарат ЦК, в целом партию».

Призвав к бескомпромиссной борьбе с Гдляном, Ивановым и им подобным, Виктор Ильич не удержался и от моральных

сентенций: «Резко усиливающиеся за последнее время нападки на партию, её руководителей и представителей на местах вовсе не столь безобидны, как это кое-кому кажется. Тысячекратно повторённая ложь и особенно полуправда оставляют заметный след в умах и сердцах людей. Что же стоит за этим падением нравов?»

Действительно, что? Искать ответа на этот сакраментальный вопрос партийные судьи не стали, а единодушно порешили: Лигачёв и Смирнов взяток не брали. Ни в какой мере не усомнившись в правомерности принятия решения по уголовному делу на пленуме ЦК, кремлёвские деятели опубликовали уникальный по своему бесстыдству документ:

Постановление Пленума ЦК КПСС

от 20 сентября 1989 года

О сообщении Генерального прокурора СССР о рассмотрении заявления члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС Е. К.Лигачёва в ЦК КПСС и прокуратуру СССР

1. Пленум ЦК принимает к сведению сообщение Генерального прокурора СССР А. Я. Сухарева о рассмотрении заявления члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС Е. К.Лигачёва, адресованного в ЦК КПСС и Прокуратуру СССР. Проведённое в соответствии с законом Прокуратурой СССР расследование выдвинутых против Е. К.Лигачёва следователями Т. Х.Гдляном и Н. В.Ивановым утверждений о взяточничестве показало полную их несостоятельность. По заключению Прокуратуры СССР речь идёт об отсутствии самого события.

2. Пленум ЦК поручает Московскому горкому КПСС рассмотреть вопрос о партийной ответственности Т. Х.Гдляна и Н. В.Иванова в соответствии с выводами Прокуратуры СССР».

Лихо, не правда ли? Открыто, на весь мир продемонстрировали, что не суд, не прокуратура, не МВД являются правоохранительными инстанциями, а партаппарат – такое не снилось даже сталинскому правосудию и его апологету Андрею Януарьевичу Вышинскому.

ПАРЛАМЕНТСКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Дорога к парламентским креслам

Открытия I Съезда народных депутатов СССР ждала вся страна. В обществе ещё не прошла эйфория, связанная с выборами, которые лишь с очень большой натяжкой можно было назвать демократическими. И хотя депутатов демократической ориентации было не более 10 процентов, с ними, ядром будущей оппозиции, связывали свои надежды на скорейшие реформы многие избиратели. Собирались во Дворец съездов многие известные «антисоветчики, популисты и экстремисты», как именовала их негодующая номенклатура. Шли на съезд и мы двое, посягнувшие на кремлёвскую «малину» и уже объявленные на всю страну государственными преступниками.

Утром 25 мая 1989 года на подступах к Кремлю собралось множество людей с лозунгами и плакатами, поддерживающими своих избранников. Мы шли через этот живой коридор, в котором то и дело раздавались аплодисменты.

Перед парадным подъездом Дворца съездов эмоциональные шеренги избирателей сменил молчаливый кордон из офицеров КГБ. Я предъявил удостоверение и заметил, как насторожённо переглянулась охрана. Только миновал двери, как дорогу преградил человек в штатском.

– Вы – товарищ Иванов?

–Да.

– Николай

Вениаминович?

– Да, а в чём дело?

– Я из охраны. Попрошу пройти со мной в комендатуру.

– Зачем? Документы, что ли, не в порядке?

– Документы в порядке, но вам надо обязательно пройти в комендатуру.

– Объясните толком, для чего?

– Там вам всё объяснят, пройдёмте.

– Мне нечего там делать. Я прибыл на съезд и иду в зал.

– Хорошо, хорошо, не нервничайте, пожалуйста. Николай Вениаминович, у вас личное оружие при себе?

– Вот оно что. Неужели на съезд идут с оружием?

– Мы только хотели в этом убедиться. Кто приходит с оружием, тот должен его сдать.

– Но я же не позволю себя обыскивать.

– Зачем же так. Но и нас поймите: за вами числится пистолет «Вальтер», а мы отвечаем за порядок.

– Помимо меня здесь сотни депутатов, которые имеют оружие, хотя бы секретари райкомов и обкомов. Вы что, их тоже приглашаете в комендатуру?

– Мы отвечаем за безопасность, это наша работа.

– Если боитесь стрельбы в зале, их и проверяйте. Им-то есть, что терять. А кого ещё, кроме меня, вы пытались разоружить?

– Николай Вениаминович, если вы без оружия, то пожалуйста проходите.

– Сначала предъявите свои документы. Кстати, вы обязаны были сделать это сразу, как подошли ко мне.

– Зачем это. Я же вас не задерживаю.

– Понятно, желаете остаться инкогнито. Но хотя бы ответьте, кто ещё из депутатов удостоился вашего внимания?

– Извините за беспокойство…

Сотрудник госбезопасности ретировался. Как потом выяснилось, почётного приглашения в комендатуру удостоился ещё один народный депутат СССР – Гдлян. Рассказывая об аналогичной ситуации при входе в Кремлёвский Дворец съездов, Тельман Хоренович с усмешкой заметил, что посоветовал бдительному охраннику проверить также Лигачёва, Сухарева и своего шефа Крючкова, дескать, они-то в последнее время слишком нервничают и ведут себя неадекватно… Других же случаев проверки оружия у депутатов нам так и не удалось установить.

В зале бросилось в глаза, что у многих депутатов были в руках ксерокопии очерка Чайковской «Миф», напечатанного днём раньше в «Литературной газете», и свежие номера «Советской России» со статьёй на целую полосу под заголовком «Таковы факты. (Свидетельства следственных работников, не пожелавших мириться с противоправными действиями и методами Т. Х. Гдляна и Н. В. Иванова)». В первый же перерыв ксерокопии этих двух публикаций вновь усердно раздавали по рядам.

Не было никаких сомнений в том, для чего всё это затеяно. В депутатских креслах сидело немало представителей мафиозного лобби, в том числе и подозреваемых в коррупции лиц из Узбекистана и Москвы, их пособников и покровителей. Наше присутствие здесь как бы переносило противостояние с мафией на территорию Кремля, и мириться с таким положением крёстные отцы не собирались.

Всё шло к тому, чтобы выдворить нас из зала уже в первый день работы съезда. Решение на сей счёт должна была принять Мандатная комиссия. Общественное мнение уже обрабатывали в этом направлении: в последние дни требования лишить нас мандатов публиковались открыто, прозвучали они и на прошедшем перед съездом собрании представителей. Не хватало лишь малого – решения Прокуратуры СССР. И оно появилось 25 мая. Чуть ли не минута в минуту с торжественным открытием Съезда союзная прокуратура возбудила в отношении следственной группы уголовное дело № 18/67812-89 и сообщила об этом Мандатной комиссии, которая была избрана на Съезде утром и сразу же приступила к своей работе.