Крен

Вулф Джин Родман

— Хорошо. Но вам-то об этом сказали. Чтобы вы могли определить, расколется наше плато или нет?

Снова длинная тягостная пауза. Потом краткое:

— Да.

— Значит, была еще какая-то причина. Какая? Вам же легче будет, если поделитесь.

— Только ради всего святого, держите язык за зубами. — Даже по голосу Саттона было понятно, что он в отчаянии.

— Никому не скажу, клянусь. Так в чем дело?

— Передо мной поставили вопрос, можно ли расколоть то, второе, плато заранее, до столкновения. Реально ли это. Плато, на котором

тот городок.

— Я понял, давайте дальше.

— Предположим, что мы его расколем. Скажем, натрое. Куски поплывут в разные стороны, и тогда вероятность, что наше плато врежется, уменьшается. То есть врежется, но не во все три куска.

Он медленно кивнул и развил мысль Саттона:

— И даже если мы врежемся, то куски поменьше не нанесут такого ущерба, как один большой.

— Точно. — Судя по всему, Саттон занервничал.

— У нас вовсю идет подготовка к крену. По конторе ходит дежурная бригада, все привинчивает к полу, как на корабле в качку. Стальные крепления на ножки столов и стульев, все такое. Шкафы привинчивают и к стенам, и к полу. Как раз сегодня налюбовался на это.

— У нас тоже, наверное, будут готовиться, но пока не начали, — признался Саттон.

— Ваше начальство не в курсе.

— Видимо, нет.

— Понятно. Наверное, наших просто спросили, насколько практично укрепить определенные здания. Марти, у меня еще один вопрос, пожалуй последний. Что вы ответили насчет проекта с предварительным расколом нижнего плато? Это реально или нет?

— Может статься, что и реально. Слушайте, мне вообще-то нельзя об этом распространяться, но снять камень с души хочется. Значит, так: во-первых, нужно исходить из того, что их плато во многом похоже на наше. Наше — единственное, какое мы знаем.

— Естественно.

— Если так, то нам придется сверлить отверстия на глубину сто футов и забивать туда взрывчатку. Я сказал, что местное население вряд ли примет это на ура, а мне ответили: мы, мол, застанем их врасплох. Плато ведь небольшое. Хватит десанта в тысячу человек, подготовленных и как следует вооруженных. Когда мы закончим, подоспеют «метеоры» — знаете, на подводных крыльях. Возможно, я буду на одном из них. Все остальные старше меня и уже совсем состарятся, когда это случится. А я ненамного старше вас. Я еще буду хоть куда.

— А как насчет кого-нибудь помоложе? Студенты какие-нибудь?

— Нет, ни в коем случае, — сухо, ровным голосом ответил Саттон. — Знаете, скажу вам все до конца. В университете отменили геологию. Закрыли целый факультет. Это сразу дало эффект.

В тот же вечер, за пивом и кислой капустой с сосисками, он сказал Моне:

— Вообще-то я обещал человеку, который мне доверился, что не буду болтать, но ты должна все узнать.

Он объяснил суть дела. Выслушав, Мона спросила:

— И это подействует? А если нет? Этот твой сказал, что подействует.

— Может, и нет. — Он помедлил, прислушиваясь к ропоту деревьев на ветру. Этому ветру вскоре суждено было

превратиться в штормовой, под шум которого город стремительно заскользит вниз. — Они наверняка видят, что мы съезжаем прямо на них, — видим же мы, что они стоят у нас на пути. Они начнут готовиться заранее, и у нас, и у них на подготовку остается лет десять — пятнадцать. Они могут вооружить всех, кто пожелает сражаться, построить укрепления, чтобы наши не высадились. Думаю, на это и надо рассчитывать.

— Они могли бы расколоть свое плато ради нас. Он кивнул:

Могли бы. А мы могли бы расколоть наше. По-твоему, правительство на это пойдет?

Мона долго молчала, пристально глядя на него. Потом воскликнула:

— Нет, конечно! Какой кошмар. Они на это не согласятся.

— Но мы можем проделать это сами. — Эта идея возникла у него по ходу разговора с Саттоном и теперь оформилась окончательно. Он ухватился за нее и теперь изо всех сил стремился найти единомышленницу в Моне. — Мы могли бы заложить взрывчатку в те разломы и слабые места нашего плато, которые известны геологам. Сила взрыва заставит наш участок отделиться от города, и значит, мы не попадем в столкновение вместе со всем городом.

— Но, милый…

— Понимаешь, отделим только наш участок! Отколемся! И тогда перед Адрианом откроется будущее. Ты поняла, Мона? Вот что. Мы возьмем не только наш участок, но и кусочек окрестностей, достаточно большой, чтобы получить экономический статус. Тогда мы сможем что-нибудь делать на продажу, я не знаю, выращивать фрукты в саду и еще рыбачить. И в том городке, на который катится наше плато, — кстати, он не то французский, не то бельгийский, — не погибнут люди! Я все разузнал у одного знакомого, геолога. Он живет неподалеку. Так вот, он говорит, что это вполне возможно, и обещал выяснить подробнее, а потом прийти и все рассказать.

— Бамперы! — осенило Мону. — Можно построить бамперы с пружинами. Или надувные, знаешь, такие большие.

Он покачал головой:

— Бамперы не помогут: наше плато слишком большое и масса у него соответственная. А если нам даже удастся притормозить — а нам не удастся, — то волна нас утопит.

— Но… — На лице Моны проступило отчаяние. — Но, милый…

Он взглянул на часы:

— Саттон придет к восьми. Нет-нет, устраивать ужин не надо, сойдет кофе и печенье. Или пирог — что-нибудь такое.

— Хорошо, — едва слышно прошелестела Мона.

Часом позже она сказала:

— Перестань причесывать волосы пятерней! И что ты бегаешь взад-вперед?

Он в двадцатый раз глянул на часы:

— Саттон уже должен быть тут.

— Он опаздывает на десять минут. Послушай, ты меня до истерики доведешь. Сядь, успокойся. Или… Вот что, выйди на улицу, так ты сможешь увидеть его фары, как только он вывернет из-за угла. Перестань дергаться. Если я заплачу, Адриан проснется. Милый, ну пожалуйста, ну я тебя умоляю, хватит бегать! Иди на улицу! Ну ради меня!