Креольская честь
Шрифт:
Он ездил, чтобы заручиться поддержкой своего друга Байрама (он же Рам) Сита. Рам работал на пристани, пока не зажила его раненая нога. Он хотел завербоваться на какое-нибудь судно.
— Приятно опять оказаться в море. Хотя бы на несколько дней, — сказал он, проводя рукой по голой, чисто выбритой голове. Турок стоял, чуть расставив ноги, сцепив мускулистые руки за спиной. Роста он был не слишком высокого, но зато необыкновенно мощно сложен.
— Стало быть, ты можешь побыть недолго во Французском квартале?
Рам захохотал, шевеля своими
— Я не прочь побездельничать какое-то время.
Странно, что турок так легко согласился поехать с ним в Новый Орлеан. Видимо, заметил, что в глазах Алекса затаилось отчаяние.
— Но может быть, тебе следует открыть этой девушке всю правду? — заметил Рам.
Алекс устало вздохнул.
— У нее и так хватает поводов для волнений. Я надеюсь, она никогда ничего не узнает.
Рам кивнул. Они молча стояли у поручня, погруженные в свои мысли.
— Пожалуй, я спущусь вниз, — наконец сказал Рам, — поиграю в картишки.
Проводив взглядом друга, нырнувшего в открытый люк, Алекс задумчиво уставился вдаль. В воде отражался лишь узкий серп луны, над головой трепетали паруса. На дальнем берегу мерцали манящие точки желтого света. Смутные очертания берега напомнили ему о домашнем очаге, он задумался о Николь «А я думала, что ты любишь меня. Как я могла так ошибаться?» — Ее слова мучительно отзывались в его душе. Ники юна, наивна и простодушна. Потому и верит в любовь. Неужели именно ему суждено погубить ее девичьи мечты?
Алекс редко сомневался в себе или своих поступках, но на этот раз горько раскаивался в том, что сделал. Ему следовало откровенно предупредить ее о своих намерениях. Николь по-своему умна Она сумела бы понять, что он поступает вполне разумно. Когда она успокоится, он вновь поговорит с ней, постарается ее убедить.
И все же что разумного в том, чтобы лишить девушку девственности? Уговорить ее доверять ему, а затем разрушить это доверие?
Защищаясь от холодного ветра, Алекс поднял воротник.
Он не должен думать о Николь, должен заботиться о своей семье. Без помощи Клариссы, это стало почти очевидным, он не сможет выплатить деньги, которые Франсуа занял у Фортье. Им угрожает опасность лишиться всего, что у них есть.
Он должен позаботиться о бабушке, о брате, в конце концов о детях, которые у него будут. Он в долгу перед ними. В долгу перед своим отцом. Он не может потерять Бель-Шен.
Алекс крепко стиснул поручень. Ему вдруг пришла в голову мысль, что, кроме Николь, у него нет ничего такого уж ценного, что он боялся бы потерять.
Из бального зала, расположенного в дальнем правом крыле дома, доносились звуки музыки. Оркестр играл венские вальсы. Чудесные мелодии напоминали Ники о балах, которые она посещала дома. То были веселые времена, дивные, наполненные счастливыми мечтами о будущем.
Сегодняшнее веселье не будило в ее душе ничего, кроме печали. Впечатление было такое, будто Бог, управляющий ее судьбой, потешается над
С тяжелым вздохом она посмотрела в зеркало, отметив с некоторым удовлетворением, что никогда еще не выглядела так прекрасно. Заставив себя ослепительно улыбнуться, она направилась к двери.
Понадобилась вся ее смелость, чтобы сойти по широкой лестнице. Она пожалела, что не проскользнула в зал раньше, затерявшись среди приглашенных гостей. Вместо этого она ждала до последней минуты.
Внизу музыка звучала громче, разносился аромат гардений. И в вестибюле, и в коридорах все вазы были заполнены цветами. В открытых дверях, выпрямившись, стоял Фредерик в накрахмаленной белой рубашке и черном смокинге. Он улыбнулся ей и подмигнул.
Это было небольшое поощрение, в котором она как раз нуждалась. Николь улыбнулась в ответ и вошла в зал. Оркестр продолжал играть, и мало кто заметил ее появление в огромном, наполненном цветами зале. После того как оркестр смолк, послышались рукоплескания, и сразу же несколько пар повернулись в ее сторону. Затем еще и еще. Ей почудилось, что в зале стало неестественно тихо. На нее смотрели во все глаза, но ни один человек ей не улыбался.
Вдруг заскрипел стул, отодвигаемый по мраморному полу.
Из-за хрустального канделябра появился какой-то высокий мужчина и тут же пошел к ней. С другой стороны заспешил еще один. Франсуа дю Вильер подошел к ней на мгновение раньше Томаса Демминга. Его восхищенная улыбка была для нее поистине драгоценным даром.
— Мадемуазель Сен-Клер, — сказал Франсуа, склоняясь над ее рукой. — Вы, несомненно, самая красивая женщина в этом зале.
— И я так считаю, — поддержал его Томас. Он тоже смотрел на нее с теплой улыбкой. — Как я понимаю, Франсуа пригласил вас на первый танец. Поэтому я сочту за честь, если вы запишете за мной второй.
— С большим удовольствием.
Когда оркестр заиграл новую мелодию, Франсуа предложил ей свою руку. Он повернулся к гостям, приглашая всех танцевать.
— Я вижу, ты нашла себе хорошую пару, — проходя мимо них, с одобрительной улыбкой сказала бабушка. — Нашему Франсуа будут завидовать все молодые люди в этом зале.
— Томас уже мне завидует, — сказал Франсуа.
Его слова подбодрили Николь.
— Это я должна быть счастлива, — сказала она, уверенная, что так оно и есть. Франсуа начинал ей нравиться, она видела теперь в нем доброту, которой не замечала раньше.
Франсуа вывел ее на середину зала и всем своим поведением заставил других смириться с ее присутствием. Танцор он был замечательный, лучший, кого она когда-либо знала. Одной рукой придерживая ее за спину, другой он почтительно сжимал ее руку. Ники заметила, какая у него сильная и нежная ладонь. Его приветливая улыбка, веселый разговор отвлекали ее от неприятных мыслей по поводу того, что о ней будут злословить в этом зале. Николь вполне освоилась. Но подсознательно она продолжала кого-то искать глазами. И тут Франсуа сказал ей с усмешкой: