Крепость Хаоса

Умнова Елена

Все многозначительно приглянулись, а высокопоставленный сосед тем временем закончил разговор.

— Лучше отключу! — пробормотал он, виновато улыбнувшись Алексе, та рассеяно кивнула и уставилась на сцену. Ей было абсолютно все равно, кто сидит рядом с ней.

Каждая секунда была вечностью, казалось, конкурс не начнется никогда, но ровно в час пополудни со своих мест поднялись судьи и торжественно объявили о начале традиционного конкурса «Магических одаренных коллективов».

—

Неплохо танцуют, — сказал незнакомый сосед Алекса.

— А?

— Говорю, неплохо танцуют!

— А, да, замечательно, — кивнула Алекса. — Еще бы и нам замечательно сыграть.

— Сыграть? Вы играете?

— Играю на фортепиано, мои друзья также играют на других музыкальных инструментах.

— Вы состоите в каком-то ансамбле?

— Да. Группа «Под прицелом».

— Колдумнеевская группа? Наслышан.

— Интересно, о чем именно? — Алекса вспомнила, кто рядом с ней сидит и чем он может быть полезен.

— В большей степени о вашей необычности. Говорят, вы включили в свой репертуар нончармские песни?

— Да, одну из них мы споем на конкурсе.

— Интересный подход. Я по долгу службы вынужден часто бывать в нончармском мире, и слышал множество их песен. Некоторые, надо признать, удивительно хороши.

— Я люблю слушать нончармские песни, — кивнула Алекса.

— Я слышал, что в вашей группе состоит Александра Сильмэ?

— Хм… да, — Алекса вздохнула. — Я Алекса Сильмэ.

— Вы? — главный продюсер полностью повернулся к девушке.

— А что?

— Вы же сказали, что играете на фортепиано.

— А это мешает мне быть Алексой Сильмэ?

— Нет, — поспешно сказал сосед. — Просто я слышал, что Александра — вторая солистка, то есть вы.

— То есть я.

— Безумно рад знакомству, — сообщил продюсер. — Я Анастас Прохоров, главный продюсер в студии МНИ.

— Очень приятно, — Алекса пожала протянутую руку.

Потом они сосредоточенно наблюдали за конкурсом, изредка перебрасываясь разного рода комментариями. Вот тут-то время и сорвалось. Алекса едва успевала следить за мельканием номеров, как уже выступило больше половины конкурсантов. Все они были просто замечательными. Удивительные танцы, живые картины, музыкальные ансамбли, мини-оркестры, вокалисты, солисты, маги-иллюзионисты, боевые маги, дрессировщики, акробаты, маги стихий и прочие одаренные волшебницы и колдуны. И вот уже на сцене 24 номер, их выход — следующий.

— Где ноты? — вдруг спросил Дима.

— Какие ноты? — удивился Джек.

— Для судей! — чуть не завопил скрипач.

— Мы забыли ноты, — констатировал сей факт Мирк.

— Как забыли? — взвизгнула Лида.

— Как же быть? — запричитал Вик.

— Ну, как мы могли их забыть? —

схватился за голову Мирк.

— Ноты, ноты, — Алекса постучала себя полбу. — Кто ж думал! Ноты!

Алекса всплеснула руками, и они вдруг засияли голубым светом.

— Только не переноситься! — взмолилась она.

Но, кроме рук, голубым светом больше ничего не подернулось. Сияние усилилось, и через мгновенье сквозь сгусток голубых искр стал проглядывать уголок исписанного пергамента.

— О… вот и ноты! — ошарашено произнесла она.

— Здесь же нельзя колдовать. Все заблокировано! — удивился Дима, уставившись на появившиеся в руках Алексы ноты.

— На магию, а не на дар! — возликовал Мирк.

— Оказывается, я открыла не все стороны своей силы! — пришла в себя Алекса.

— Так, ладно! Ноты есть? Проблем нет! Пошли на сцену! — скомандовал Дима.

Только когда Алекса уже стояла на сцене перед судьями и просто чудовищно-огромной публикой, она вспомнила, что волнение, отогнанное поисками нот, никуда не делось. Слова вылетели из головы, голос пропал вовсе, а проигрыш уже звучал…

«Так, хватит!!! Я, в конце концов, ведьма и эмпат!» — Алекса глубоко вздохнула и стерла заслон от чувств всего зала. Радость, предвкушение, восторг перекрыли ее собственное волнение, слова сами собой всплыли, и вчерашняя пробная песня прозвучала в стенах Большого собора еще раз, однако на новой высоте. Теперь уже голос не удерживали никакие рамки, он несся ввысь к самым верхним рядам зрителей и вылетал за переделы собора, разносясь по окрестностям в сопровождении музыки.

Раздались аплодисменты, и девушка перевела дух. Теперь какое-то время она может отдохнуть. В соборе зазвучала инструментальная зарисовка М. О. Царта «Лесная поляна». С первых же нот перед глазами появлялся удивительный лесной уголок, Деревья-великаны вокруг крохотной полянки, застланной изумрудной молодой травкой, писк, чириканье и вкрапление соловьиной песни, яркое солнышко и белые-белые облака над самыми макушками деревьев-исполинов. Но вот солнце зашло, погрузив дивный уголок мира в сумерки, и мелодия оборвалась на звенящей ноте. Зал рукоплескал.

И вот настала очередь последней песни, за которую все переживали больше всего: они никогда ее еще не пели, только на своих репетициях. Алекса вспомнила, что когда Вадим впервые ее принес на репетицию, и она услышала удивительные переливы мелодии, переплетение легкого звучания скрипки и звонких нот фортепиано, то сразу же вспомнила Гвенвилесскую тишину, в которой хранилось множество историй. Стоило только прислушаться к тишине…

— «Перекрестки были», Вадим Гаммой, — проворковала ведущая конкурса.